Шухмин Христофор Алексеевич
Последний сюжет или любовь писателя

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

0x01 graphic

Послѣдній Сюжетъ
или
ЛЮБОВЬ ПИСАТЕЛЯ.

РАЗСКАЗЪ Хр. Шухмина.

   

СКЛАДЪ ИЗДАНІЯ
А. С. БАЛАШОВА.
МОСКВА, Цвѣтной бульваръ, уголъ Знаменскаго пер., д. Салтыковой 3/27.

   Захудалый писатель Сидоръ Петровичъ Папьемаше сидѣлъ и кусалъ ручку своего пера, проклиная издателей, читателей и современную литературу.
   -- Чертъ знаетъ что такое,-- говорилъ онъ, между прочимъ,-- опять отъ меня требуютъ эту проклятую порнографію! Ну, какой я порнографическій писатель съ такими лирическими, наклонностями? Я скорѣе философъ-идеалистъ, а отъ меня требуютъ этого несчастнаго реализма, да еще съ примѣсью гадостей и банальностей. Вотъ хорошо еще, что а холостой а то семейному человѣку токую скабрезною литературой и стыдно, да и не честно заниматься: жена-бы стала читать и вбивать себѣ въ голову разную порнографію, а тамъ, глядишь, и дѣтишкамъ въ руки это подалось, и семья вся стала-бы порнографическая.." Честное слово! Теперь дѣти рано развиваются: иному нѣтъ и трехъ лѣтъ, а ужъ онъ кафешантанными дѣлами интересуется... эхъ-ма. горе, горе!, Однако, надо писать... Да что я имъ буду писать? Ничего я по этой части не знаю! Ей-Богу! Такъ, выдумываю глупости! Самъ я человѣкъ абсолютно нравственный... Вотъ, развѣ, написать, какъ одна охотнорядская купчиха измѣняла своему мужу?.. А что тутъ интереснаго,-- это еще въ восемнадцатомъ столѣтіи было извѣстно, что купчихи Титъ Титовичей измѣнчивы... Про кокотку какую-нибудь написать? Тоже избито: для того и кокотки, чтобы онѣ были "кокотками"... Тьфу! Ничего не буду писать! Ничего не хочу! лучше съ голода умру, или самъ отрзвяюсь, и напишу предсмертную записку, что покончилъ съ собой ради проклятой порнографіи. Кончено, такъ и сдѣлаю! Сейчасъ въ нашатырномъ спиртѣ разводу спичей, выпью, лягу и умру... По крайней мѣрѣ сразу сдѣлаюсь знамѣнитостью.
   Папьемаше всталъ и началъ искать у себя на окнѣ спички и нашатырный спиртъ.
   -- О, спички, вы сейчасъ должны быть самымъ отвратительнымъ орудіемъ для уничтоженія моего организма. моей жизни!.. И въ то же время вы являетесь отраднымъ прекратителемъ моего несчастнаго существованія... Люди, требующіе отъ меня писательскаго разврата, грязи и гадости, отвѣтятъ передъ небомъ за мою погибшую молодость, за мои тяжелыя страданія. О, спички, съ датамъ наслажденіемъ я отравлю вами свои внутренности и геройски, съ сильнѣйшими коликами, встрѣчу смерти... О, спички!..
   Однако спичекъ онъ никакъ не могъ найти, да ихъ должно быть и не было. Въ эту минуту въ дверь кто то постучался.
   -- Ко о это еще несетъ ко мнѣ нелегкая!-- подумалъ онъ,-- вѣчно помѣшаютъ!.. Войдите, пожалуйста,-- добавилъ онъ громко.
   Въ комнату вошла молоденькая со вздернутымъ носикомъ особа,-- дочь квартирной хозяйки, у которой Папьемаше снималъ комнату.
   -- А Лидія Семеновна!.. Здравствуйте, здравствуйте! А я только сейчасъ хотѣлъ травиться... Вы что такъ на меня удивленно смотрите?! Не вѣрите? Честное слово!.. Помилуйте, я мечталъ быть настоящимъ писателемъ, даже будучи въ гимназіи, написалъ цѣлый романъ, а теперь заставляютъ писать порнографію, да еще говорятъ -- позабористѣй... А вы имѣете понятіе, что такое порнографія?
   -- Ну, конечно...
   -- А что? что?
   -- Неприличныя произведенія...
   -- И совсѣмъ не то... Неприличныя произведенія, это только неприличныя, а это не произведенія, а просто скотскій наборъ словъ!.. Это оголенная безнравственность! Вы извините, что я такъ выражаюсь: я сейчасъ такъ раздраженъ, такъ взволнованъ, что самъ превратился въ безсмысленнаго порнографиста, Знаете, до чего дошелъ,-- сплю, а порнографія предо мной во всей своей наготѣ... Этакія особы предо мною разныя проходятъ, улыбаются, подтруниваютъ, кокетничаютъ, затрагиваютъ... Чертъ знаетъ что такое! Даже въ потъ начинаетъ иногда ударять!.. Ужъ я и такъ и этакъ... Ничего не выходитъ... На ночь часа ко два молюсь: всѣ половыя доски лбомъ издолбилъ... И все равно она, какъ гидра кровожадная, является ко мнѣ, и надѣвается надо мною...
   -- Да вы бросьте ее писать!..
   -- И я тоже думалъ бросить, да ѣсть-то будетъ нечего... Въ политикѣ я ничего не понимаю, при томъ она сейчасъ находится въ унизительномъ состояніи, а произведенія жизни умираютъ не появившись въ свѣтъ, на редакторскомъ столѣ и хоронятся въ мусорной корзинѣ. Вотъ поэтому-то я и рѣшилъ сейчасъ отравиться...
   -- Что вы!.. Богъ съ вами!.. Мама прислала меня къ вамъ за деньгами, а вы, вдругъ... да развѣ это можно?!.. Мама говоритъ, что у нея зубы болятъ, завтра надо къ доктору идти, а денегъ нѣтъ...
   -- Да, это скверно... Придется опять приниматься за порнографію...
   -- Да бросьте вы эту порнографію! Ну, напишите что нибудь декадентское...
   -- Э-э, этимъ теперь никого не обманешь! Прошли тѣ времена, когда торжествовала человѣческая глупость подъ декадентскимъ флагомъ.
   -- Такъ что же сказать мамѣ?
   -- Скажите, что напишу сейчасъ пошлый разсказъ и завтра отдамъ...
   -- А если не получите?
   -- Тогда не отдамъ... Тогда я эту проклятую порнографію со всѣми ея видѣніями, со всѣми ея обнаженными видами и формами разорву на мелкія части и такой произнесу судъ, что весь міръ содрогнется, что со лице, звѣзды и мѣсяцъ пошлютъ на землю проклятія для уничтоженія этой порнографіи!..
   И онъ нервно схватилъ Лидію за руку.
   -- Да вы понимаете смыслъ моихъ словъ? Понимаете-ли, какъ я разбитъ, какъ я уничтоженъ этой ненавистной литературой! Вѣдь она меня довела до изступленія, до озвѣрѣнія... Я не могу видѣть передъ собой женщину, она мнѣ кажется такою же обнаженною, такою же необузданною, страстною, какъ сама развратительная порнографія...
   -- Фу, какія вы говорите глупости!
   -- Позвольте, я еще не такія разскажу вамъ глупости... или даже не глупости, а удивительныя видѣнія, которыя иногда проносятся предо мною на яву...
   -- Ой, какъ страшно!.. Нѣтъ, вы ужъ лучше не разсказывайте: я очень пугливая...
   -- Не бойтесь,-- то, что я вамъ разскажу, хотя и страшное, но очень интересное... не бойтесь, вы не однѣ, а со мной. Я, въ случаѣ вашего испуга, постараюсь успокоить васъ...
   -- Только ради Бога поскорѣе, а то мама забранится, что я долго...
   -- Я буду кратокъ. Вчера я сидѣлъ на этомъ мѣстѣ и выдумывалъ новый разсказъ. Я всегда на этомъ мѣстѣ сочиняю: оно мнѣ почему-то симпатично. И, вдругъ, вижу, что дверь моей комнаты открывается я ко мнѣ входитъ обнаженная особа неопредѣленныхъ лѣтъ. Ея смуглое тѣло только въ одномъ мѣстѣ было прикрыто легкой разноцвѣтной матеріей. Знаете, Лидія Семеновна, я за свою жизнь много пережилъ всевозможныхъ эволюцій и треній, мнѣ приходилось жить у такихъ квартирныхъ хозяекъ, которые за неплатежъ мною имъ денегъ выкидывали въ окно на улицу мои вещи, а меня безпощадно въ шею выталкивали изъ квартиры; я однажды жилъ у такой хозяйки, которая, разозлившись на меня, обагрила свою руку въ крови моего лица и сожгла мои драгоцѣнныя, еще неизданныя мною рукописи,-- но къ этому я относился всегда хладнокровно и никогда не предавался ложному испугу. А при видѣ этой особы, я, признаюсь, все-таки струсилъ.
   -- Кто ты?!-- крикнулъ я.
   -- Я дочь второго разряда безымяннаго божества, одна изъ двѣнадцати небесныхъ божествъ египетскаго происхожденія, мнѣ болѣе трехъ тысячъ лѣтъ, но я свѣжа, молода и красива. Приблизился ко мнѣ и осмотри мое священное тѣло...
   -- Ой Боже мой, какая гадость!..-- воскликнула Лидія.
   -- Позвольте,-- почему же? эта особа была историческая, а классика все допускаетъ.. Ну, да вы не перебивайте...
   -- Хорошо-съ... И такъ она говоритъ: "приблизился и осмотри царапины на моемъ благоухающемъ тѣлѣ. Э, думаю, была, не была -- повидала!.. Подошелъ къ ней и указательнымъ пальцемъ коснулся до ея влажной исторической наготы. Но въ этотъ-мигъ по моему тѣлу пронесся точно электрическій токъ: я почувствовалъ внутри такія булавочныя уколы и пріятныя вибраціи. Я коснулся до нея вторымъ пальцемъ... Потомъ третьимъ, потомъ уркою... другою., и въ тотъ же сладостный мигъ я страстно обнялъ это одно изъ двѣнадцати египетскихъ божествъ... Нравственныя силы меня оставили... въ глазахъ помутилось... и я, вотъ такъ, схвативши ее за талію, прижалъ къ себѣ и мои уста коснулись до ея прекраснаго тѣла...
   И съ этими словами онъ привлекъ Лидію къ себѣ.
   -- Что выдѣлаете? Сумасшедшій!-- испуганно прошептала дѣвушка.
   -- Нѣтъ, я не сумасшедшій, я только хочу жизни, той страстной, ничѣмъ неудержимой, настоящей жизни, которую я обязанъ губить въ своей литературѣ изъ за куска хлѣба. Вы напрасно отъ меня отбиваетесь, для меня не можетъ быть сейчасъ преградъ, вы для меня въ этотъ моментъ то неумолимое, безпощадное явленіе, которое создаетъ изъ меня преступника, развратника!.. Ахъ, да совсѣмъ не то! Я не то хотѣлъ сказать! Вы теперь мое солнышко, моя радость! Вы моя чаровница, эфирная фея, покорительница страсти и сердца! Я васъ люблю!.. Я васъ безумно, безотчетно люблю!.. Только съ вами я создамъ все свѣтлое, геніальное и покорю порнографію...
   Страстныя объятья и поцѣлуи завершили монологъ Папьемаше.
   -- Пустите, пустите меня,-- шептала она, стараясь вырваться отъ него, но силы ее постепенно оставляли, въ глазахъ потемнѣло, въ вискахъ застучало и она, какъ подкошенная, увлекаемая имъ, упала на диванъ.
   Все смолкло...
   Скрипнула дверь... на порогѣ стояла мамаша.
   -- Боже мой! что я вижу!-- рѣзко, точно галка, прокричала родительница.-- Поцѣлуи!.. Объятья!.. Негодяй! Прокурору, завтра же прокурору!!.
   Лидія лежала въ какомъ-то безсознательномъ оцѣпенѣніи.
   -- Вы, милостивый государь, обязаны жениться на этой дѣвушкѣ!..-- въ заключеніе строго, важно и повелительно проговорила мамаша.
   -- Съ удовольствіемъ,-- отвѣтилъ на это порнографистъ и поцѣловалъ у мамаши ручку...

Хр. Шукшинъ.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru