Сокольский Герасим Васильевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чужая сторона
    К А. Ф. Мерзлякову
    К портрету унылой красавицы
    Коннал и Гальвина
    Прощание
    Воспоминание
    Деревня

   

Чужая сторона.

             Скушно молодцу въ сторонушкѣ чужой,
             Скушго, милая, въ разлукѣ жить съ тобой;
             Нѣту радости вь невѣдомыхъ краяхъ,
             Нѣту жалости въ невѣдомыхъ сердцахъ;
             Разлучила насъ жестокая судьба!
             Не услышана сердечная мольба!
             Намъ велятъ вы тоскѣ безплодной розно жить;
             Прежнихъ радостей неможно возвратить.
             Послѣ грудь и голова моя болитъ;
             Сонъ отъ глазъ моихъ съ получи бѣжитъ,
             По горамъ хожу кручину разогнать;
             По полямъ хожу разлуку услаждать;
             Выхожу гулять на берегъ быстрыхъ водъ,
             Грусть вездѣ со мной, покоя не даетъ.
             Подъ окномъ одинъ задумавшись сижу,
             На родимую сторонушку гляжу:
             Гдѣ ты, милая! -- съ кѣмъ вѣсточку послать?
             Безъ надежды чѣмъ осталось мнѣ дышать?
             Безъ тебя могу ли жизнь свою любить?
             Безъ тебя могуль съ кѣмъ горесть раздѣлить? --
             Увядай скорѣй несчастный въ цвѣтѣ лѣтъ!
             Не мрачи своей тоскою бѣлый свѣтъ!
             Ахъ, прости мои другъ! -- умру, умру любя!
             Тамъ увидимся? тамъ встрѣчу я тебя!
                                                                                   Г. Сокольскій.

"Вѣстникъ Европы", No 17, 1815

                                 Къ А. Ѳ. Мерзлякову.
   
             Другъ истины, добра, любимнецъ Аполлона!
                       Услышь души смущенной гласъ,
             Познавшей въ юности науку скорбей, стона!--
                       Веселья лучъ угасъ
             Для странника, ведомого судьбою
             Дорогой трудною -- не къ щастью не къ покою,
             Но къ призракамъ суетъ, и, можетъ быть, къ бѣдамъ.
             Изчезли пылкихъ лѣтъ волшебныя надежды;
             Для радостныхъ картинъ сомкнулись томны вѣжды,
             Неумолимой рокъ влечетъ меня къ слезамъ!
             Не могши блага дней познать, и въ половинѣ,
             Не испытавъ вполнѣ сердечныхъ чувствъ своихъ,
             Сколь горестно душой увянуть -- и судьбинѣ
             Остаткомъ дней платить мечты за краткій мигъ!
   
                       О ты, въ душѣ моей родившій удивленье,
             Къ таланту своему и къ доблести почтенье,
             Знакомый съ тайнами и свѣта и сердецъ!
             Вѣщай мнѣ: отъ чего такъ часто одинокой,
             Задумавшись, томлюсь я горестью жестокой?
             И слезы жарки лью, смягчившись наконецъ?
             Что значатъ оныя минуты непонятны,
             Въ которыя грущу, не зная отъ чего?
             Что значатъ оныя предчувства непріятны,--
             Которыя плодятъ скорбь сердца моего?
             Или чувствительность удѣлъ сердецъ печальныхъ,
                       Избытокъ дней страдальныхъ?
             Иль сердцу пылкость чувствъ даетъ съ тѣмъ Божество,
             Чтобъ видѣть на земли порока торжеству
             А добродѣтели безвѣстность, и презрѣнье?
                       Иль, словомъ, здѣшня жизнь мученье?
             Не такъ я размышлялъ во цвѣтѣ юныхъ лѣтъ,
             Когда въ безпечности, свободный отъ суетъ,
             Мечталъ о будущемъ въ укромной, тихой долѣ.
             Я мнилъ тогда, что свѣтъ -- обширно, поле
             Для исполненія желаній золотыхъ.
             Обитель, радостей взаимныхъ и святыхъ.
             Я мнилъ, что случаевъ къ добру на свѣтѣ болѣ,
                       Что люди ими доражатъ...
             Мой духъ заранѣе мечтами утѣшался,
             Въ блестящій кругъ людей всечасно порывался.
             Я въ свѣтѣ, наконецъ; и, чтожъ мой встрѣтилъ взглядъ?
             Совсѣмъ, совсѣмъ не тѣ, прелестны наслажденья,
             Которы полагалъ я въ обществѣ людей!--
             Ласкательство, корысть -- вотъ, свѣта уложенья!
                       О рабство гибельнымъ страстей!--
             Куда склонить главу? гдѣ то, что прежде льстило?
             Далеко край родной, тамъ все, что сердцу мило!
             Въ невѣдомой странѣ чѣмъ, должно замѣнить
             Протекшія мечты, чѣмъ чувства утѣшить?
             Чѣмъ сердце прохлажду, обманутый судьбою?
             Осталось духъ питать безплодною тоскою,
             О одиночество, тягчайшій всѣхъ удѣлъ!
             Нѣтъ друга, кой о мнѣ бъ подумалъ, пожалѣлъ,
             Нѣтъ милой -- не кому предать свой вздохъ глубокій:
                       Лей въ грусти слезъ потоки,
             И жалости ни въ комъ не можешь, возбудить,
             И грустью никому не можешь угодить.
             Всѣмъ чуждъ, всѣмъ тягостенъ, безъ крова, безъ пріюта,
             Какъ странникъ подъ грозой свирѣпой въ бурну ночь,
             Страшусь... и каждая бѣдой грозитъ минута,
             И скорбь сокрытая веселье гонитъ прочь!
   
                       О ты, почтенный другъ правдивыхъ!
             Открой мнѣ таинство найти ко щастью ключь,
             Презрѣть пути людей коварныхъ и кичливыхъ,
             И оживи въ душѣ моей надежды лучь!
             Да будутъ мнѣ твои уроки утѣшеньемъ,
             Участіе твое -- печалей услажденьемъ,
             Дабы я могъ сказать: "еще свѣтѣ не постылъ;
             Есть добрыя сердца -- свѣтъ ими красенъ, милъ!" --
                                                                                             Гер. Сокольскій

"Вѣстникъ Европы", т. 76, 1814

   
                       Къ портрету унылой красавицы.
   
             Почто, прекрасная, задумчива, уныла,
             Свой нѣжной, кроткой взоръ на томну грудь склонила?
             Что значитъ скорбь сія въ божественныхъ чертахъ?
             И что сей черной флеръ на дѣвственныхъ власахъ?
                       Что горести твоей причиной?
                       Рождённая другихъ плѣнять,
                       И въ свѣтѣ красотой блистать,
             Всѣхъ души восхищать единымъ словомъ, взглядомъ --
             Тылъ горесть знать должна?-- тебѣ ли скорьбы ядомъ
                       Прелестны дни свои губить?
             О чемъ, о чемъ тебѣ, прекрасная, грустить?
                       Иль власть лихаго рока...
                       Столь къ прелестямъ твоимъ жестока,
             Могла лишить тебя сердечныхъ, чистыхъ благъ,
             Велѣла горе знать тебѣ въ цвѣтущихъ дняхъ,
                       Несть жребій нещастливый?...
                       О Боги! выль несправедливы?
             Не выль украсили черты сего лица
             Всей прелестью души, плѣняющей сердца,
             Небесной кротостью, пріятностью безцѣнной,
                       Добротой несравненной?
                       И все помрачено тоской!...
             Ахъ! можно ли съ холодною душой
             Взирать на образъ сей, исполненный печали,
             На прелести сіи, которыя увяли
             Безвременно въ тоскѣ,-- цвѣли, чтобы увять?--
             -- Ахъ! можноль горести твоей не сострадать
             Нещастня красота?-- Сей образъ твой унылый
             Милъ будетъ всѣмъ, кому веселія постылы,
             И кто, равно какъ ты, лить слезы осужденъ
                       И всѣхъ отрадѣ лишенъ!
             Твой образѣ милѣ и мнѣ: съ участіемъ взираю
             На горести твои, и слезы проливаю!
                       Я буду образъ сей хранить,
                       Съ нимъ горести мои дѣлить!
                                                                                   Г. Сокольскій.

"Вѣстникъ Европы", No 16, 1814

   

Конналъ и Гальвина.

             Конналъ великимъ былъ героемъ въ Альбіонѣ,
             Хребтомъ высокихъ горѣ владѣлъ на грозномъ тронѣ.
             Стада его могли подъ сѣнію деревъ
             Прохладу почерпать изъ тысячи ручьевъ.
             Лай страшныхъ псовъ его далеко раздавался,
             Средь тысячи пещеръ кремнистыхъ повторялся.
             Въ лицѣ Конналовомъ всѣ прелести весны;
             Десницей онѣ сражалъ героевъ всей страны,
             На витязя душа покоя не имѣла,
             Ко дщери Комловой, Гальвинѣ пламенѣла...
             Какъ полная луна, красавицы чело;
             Власы главы ея, какѣ враново крыло...
             Въ ловитвѣ дикихъ сернѣ утѣхѣ она искала,
             И нѣжною рукой лукѣ тяжкій напрягала:
             Далеко слышенъ свистѣ ея каленыхъ стрѣлъ.
             Одинъ Конналъ снискать любовь ея успѣлъ.
             Они на высотахъ видались многократно;
             Лишь быть наединѣ казалось имъ пріятно;
             Безмолвный разговорѣ ихъ души восхищалъ...
             Но дѣвой былъ плѣненъ неистовый Грумалъ,
             Грумалъ, нещастнаго Коннала врагъ ужасной,
             Въ свирѣпой ревности искалъ слѣдовъ прекрасной.
             Однажды ловлею въ горахъ утомлены,
             Туманомъ отъ друзей своихъ разлучены,
             Съ любезною Конналъ сокрылись въ гротъ прохладной,
             Желая по трудамъ вкусить покой отрадной.
             Гротѣ часто витязя прохладой оживлялъ,
             И предковъ бранныя орудія вмѣщалъ.
             Тамъ латы на стѣнахъ и панцыри блистали,
             И копья и мечи свѣтѣ яркій проливали.
             ,,Почій" Конналъ речетъ возлюбленной своей,
             "Почій, прекрасная, моихъ отрада дней!
             Я зрю на высотахъ бѣгѣ серны; устремлюся,
             Постигну -- и къ тебѣ съ добычей возвращуся."
             -- Постой! -- воскликнула смущенна красота,
             Грумалъ, нашъ общій врагъ, придетъ въ сіи мѣста...
             Хоть вижу здѣсь мечи, могу ли защитишься?
             Бѣги -- и поспѣшай къ Гальвинѣ возвратишься!--
             Какъ шумный вихрь, Конналъ за серною тѣчетъ;
             А дѣва со стѣны оружіе беретѣ,
             Въ доспѣхи облеклась, въ часѣ бѣдственный досуга
             Выходитъ испытать любовь и вѣрность друга*
             Узрѣлъ издалека сіянье латъ Конналъ:
             Представился ему неистовый Грумалъ!..
             И сердце рьяное воспламенилось мщеньемъ!
             Встревоженный герой, объятый изступленьемъ,
             Спускаетъ лукъ: взвилась направленна стрѣла --
             Врагъ мнимый пораженъ -- и кровь его текла...
             Спѣшитъ Конналъ во гротъ къ оставленной Гальвинѣ,
             Зоветъ прекрасную въ лѣсахъ, въ горахъ, въ пустынѣ;
             Находитъ блѣдную.... "Гальвина! тыль, мой другъ?.."
             Упалъ безчувственный?закрытъ и взорѣ и слухѣ!
                  Два путника чету любовниковъ находятъ
             И въ чувство витязя полмертваго приводятъ.
             Нещастный предаетъ холмамъ глубокій стонѣ;
             Надъ милой сѣтуетъ, въ унынье погруженъ.
             Рѣшился дни провесть на полѣ грозной брани,
             И въ сѣчѣ и въ огнѣ искать губящей длани!--
             Бѣгутъ противные -- и смерть его бѣжитъ!
             Въ досадѣ горестной герой бросаетъ щитъ,
             Недвижимъ ждетъ стрѣлы -- и палъ -- и взятъ могилой,
             Тамъ, гдѣ сокрыли трупѣ его Гальвины милой!
             И странникъ два холма зритъ близь валовъ морскихъ,
             И сѣрый мохъ ростетъ на камняхъ гробовыхъ!"
                                                                                   Г. Сокольскій

"Вѣстникъ Европы", No 20, 1814

   
   
                       Прощаніе.
   
                       Коль судьба опредѣлила
             Намъ въ разлукѣ дни вести,
             Покоримся небу, Лила! --
             Другъ, души моей, прости!
                       Дай же руку на прощаньѣ,
             На тоску грядущихъ лѣтъ ;
             Парка горе и страданье
             Съ нитью жизни пресѣчетъ,
                       Къ тѣмъ селеньямъ безопаснымъ
             Наши души воспарятъ,
             Гдѣ подъ небомъ вѣчно яснымъ
             Дни весенніе летятъ;
                       Гдѣ лишь мирты зеленѣютъ,
             Ручейки свѣтлѣй текутъ;
             Бурны вѣтры дуть не смѣютъ,
             Птички сладостнѣй поютъ:
                       Тамъ унылый и несчастный
             Безотрадньіхъ слезъ не льетъ;
             И любовникъ вѣрный, страстный
             Жизнь съ подругою ведеьъ;
                       Тамъ Фаонъ неубѣгаетъ
             Сафо нѣжныя слѣдовъ;
             Тамъ Петрарка обнимаетъ
             Тѣнь Лауры y бреговъ;
                       И въ невинной пылкой страсти
             Съ Елоизой Абелардъ,
             Нестрашась тиранской власти,
             Счастьемъ дѣлятся стократъ!
                       Тамъ, о Лила! въ мирной сѣни,
             Посреди златыхъ полей,
             Будутъ вмѣстѣ наши тѣни
             Наслаждаться благомъ дней!
                                                               Г. Сокольскій.

"Вѣстникъ Европы", No 10, 1816

   

Воспоминаніе

             Безцѣнный даръ воспоминанье
             Источникъ сладостныхъ отрадъ
             И томныхъ скорбей врачеванье!
             Тобой мы счастливы стократъ!
   
             Ты дни минувши возвращаешь
             Намъ въ скоротечной жизни сей:
             Ты образъ милыхъ намъ являешь
             Волшебной силою своей.
   
             Сердца любовью упоенны,
             Въ мечтахъ своихъ другъ друга зрятъ;
             Пространствомъ моря раздѣленны;
             Въ мечтахъ другъ съ другомъ говорятъ.
   
             Въ часы вечерни на досугѣ
             Склонясь красавица на длань,
             Мечтаетъ о любезномъ другѣ,
             Ведущемъ со врагами брань.
   
             Тамъ юный воинѣ въ полѣ ратномъ
             Стоитъ, облокотясь на щитъ;
             Въ мечтаній души приятномъ
             Плѣниры имя онъ твердитъ.
   
             Тобой, тобой, воспоминанье
             Въ разлукѣ ихъ сердца живутъ;
             Храня послѣдне обѣщанье,
             Свиданія минуты ждутъ!...
   
             Стократъ блаженъ, кто даръ имѣетъ
             Все милое воспоминать,
             Кто настоящее умѣетъ
             Воспоминаньемъ украшать!
   
             О даръ безцѣнный, даръ чудесный!
             Еще тобой питаю грудь;
             О дни протекши, дни прелестны!
             Увижу ль васъ когда-нибудь?
                                                                         Г. С -- -- кій.

-----

   [Сокольский Г.В.] Воспоминание ("Безценный дар, воспоминанье...") / Г.С--кий // Вестн. Европы. -- 1815. -- Ч.81, N 9. -- С.13-14.
  

Деревня.

             Воспомня сельскій кровъ и время золотое,
             Которое провелъ я въ сладкой тишинѣ,
             Безъ скорбей и заботъ, въ безпечности, покоѣ,
             Могуль не воздохнуть подъ часъ наединѣ?
   
             Тамъ все вокругъ меня веселіемъ дышало:
             Зеленые холмы, видъ классовъ золотой,
             Пруды, аллеи, садъ -- все взоръ мой обольщало;
             Тамъ былъ я окруженъ любезною семьей.
   
             Поутру пробудясь, въ восторгъ умиленья
             Природѣ матери я пѣсни воспѣвалъ;
             Въ вечерни сумерки, въ часы отдохновенья,
             Съ безпечною душой въ окрестностяхъ гулялъ.
   
             Когда являлася Луна, подруга нощи,
             Ей сладкія мечты спѣшилъ я открывать;
             Лишь въ полдень уходилъ подъ тѣнь прохладной рощи
             О милыхъ, о родныхъ украдкой горевать,.
   
             И внемля зефировъ съ листочками шептанью,
             И трелямъ соловья, поющаго любовь,
             И горлицъ радостныхъ по рощѣ воркованью,
             Я сердцемъ разцвѣталъ, съ судьбой мирился вновь.
   
             Сколь живо и теперь еще воспоминаю,
             Какъ съ удочкой спѣшилъ на берегъ чистыхъ водъ,
             Или въ день праздничный, напившись дома чаю,
             Я слушать выходилъ дѣвъ сельскихъ хороводъ!
   
             Мѣста спокойствія, мѣста уединенья!!
             Кто не полюбитъ васъ, мятежный видѣвъ свѣтъ,
             И кто тамъ предпочтетъ всегдашній вихрь круженья,
             Жилище роскоши и скуки и суетъ?
   
             Деревня, сельскій кровъ! прими хвалу нельстиву!
             Я, прежній житель твой, днесь въ шумѣ городскомъ
             Веду жизнь скучную, печальну, хлопотливу,
             И вихрь суетъ кляну, и самъ кружуся въ немъ,
                                                                         Г. Сокольскій.

-----

   Сокольский Г.В. Деревня ("Воспомня сельский кров и время золотое...") / Г.Сокольский // Вестн. Европы. -- 1815. -- Ч.84, N 23. -- С.230-231.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru