Станюкович Константин Михайлович
"Жид", "Ланд-Лорд" и "Золотая ручка"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
K. М. СТАНЮКОВИЧА.

Томъ VII.
Картинки общественной жизни.

Изданіе А. А. Карцева.

МОСКВА.
Типо-литографія Г. И. Простакова, Петровая, д. No 17, Савостьяновой.
1897.

http://az.lib.ru/

OCR Бычков М. Н.

  

"Жидъ", "Ландъ-Лордъ" и "Золотая ручка".

   Всему причина -- "жидъ"!.. Если-бы не "жидъ", наша послѣдняя война не стоила такихъ громадныхъ денегъ. Если-бы не "жидъ", мы не были такъ деморализованы. "Жидъ" -- это злой геній бѣдной Россіи. Онъ ничего не признаетъ кромѣ денегъ и наживы во что-бы то ни стало... Для него гешефтъ -- альфа и омега существованія... "Жидъ" соблазнилъ и насъ... О, онъ умѣетъ соблазнять русскихъ... Онъ развратилъ нашу администрацію, до жида безкорыстную, какъ берлинскій судья, онъ соблазняетъ женъ и любовницъ, если видитъ, что чиновникъ твердъ, какъ тарпейская скала... Онъ, какъ змѣй искуситель, пробирается съ промессами, комиссіями даже въ невинныя души самыхъ, казалось-бы, стойкихъ администраторовъ и... и искушаетъ ихъ на пагубу казны. У него въ рукахъ всѣ крупныя дѣла... Онъ грабитъ казну, эксплоатируетъ бѣдность. Кто, какъ не онъ, составляетъ большинство въ послѣднихъ политическихъ процессахъ... Все онъ, вездѣ онъ!.. По моему мнѣнію, давно пора бросить въ сторону фальшивый либерализмъ, застилающій намъ глаза, и объявить "жида" внѣ закона... Наши предки были умнѣе...
   -- Однакожъ вы слишкомъ смѣло проповѣдуете возвратъ къ среднимъ вѣкамъ!
   -- Другого исхода нѣтъ! "Жидъ" идетъ на насъ и грозить развратить насъ... Что-же намъ дѣлать?.. Я еще нарисовалъ слабую картину жидовскаго нашествія. Посмотрите: гдѣ только нѣтъ жида? Въ пріемной у министра -- жидъ! Онъ ждетъ и надѣется, потому что... потому что, прежде чѣмъ пріѣхать къ министру, онъ билъ вездѣ, гдѣ нужно. Онъ уже успѣлъ соблазнить... Въ банкахъ -- жидъ... Въ интендантствѣ -- жидъ! Всѣ подряды у жидовъ!.. Еврейская интеллигенція проповѣдуетъ разрушеніе, а въ то-же время фанатикъ еврей выкрадываетъ христіанскаго ребенка и рѣжетъ его... А что дѣлается въ западномъ краѣ? Народъ тамъ положительно въ рукахъ у евреевъ. Они, какъ пауки, опутали населеніе паутиной и сосутъ кровь жертвъ... О, повторяю, если-бы не жиды, то не было-бы у насъ той деморализаціи нравовъ, тѣхъ подкуповъ, тѣхъ невозможныхъ ограбленій казны, которыя такъ часты теперь... Если-бы не "жиды", чиновникъ нашъ сохранилъ невинность голубя, русскіе подрядчики были безкорыстны, какъ Катоны, и страна не страдала отъ торжества рубля...
   -- Такъ по вашему во всемъ "жидъ" виноватъ?..
   -- Во всемъ, во всемъ виноватъ "жидъ"!.. И нѣмцы начинаютъ это понимать...
   Не далѣе какъ на-дняхъ, я былъ свидѣтелемъ вышеприведеннаго разговора. Свирѣпый юдофобъ, человѣкъ, принадлежащій къ "культурнымъ" людямъ, требовалъ сперва объявленія евреевъ внѣ закона, а потомъ повальнаго изгнанія ихъ изъ предѣловъ Россіи, съ такой порывистой страстностью, причемъ приводилъ аргументы на столько смѣлые, что собесѣдникъ его, въ началѣ спора пробовавшій было подѣйствовать на юдофоба резонными доказательствами, въ концѣ-концовъ махнулъ рукой и замолчалъ. Убѣждать было, очевидно, дѣломъ безполезнымъ...
   Я слышалъ эту бесѣду и не удивлялся. Юдофобъ, слово въ слово, повторялъ то, что говорилось и говорится въ нѣкоторыхъ органахъ русской печати. Онъ былъ только отголоскомъ, быть можетъ, слишкомъ усерднымъ. Да и можно-ли было удивляться, когда и съ берлинской каѳедры повторяются тѣ-же слова обвиненія. Повторяются когда? Въ концѣ девятнадцатаго столѣтія, когда принципъ религіозной терпимости вошелъ въ жизнь и послужилъ однимъ изъ краеугольныхъ камней европейской цивилизаціи.
   Но безуміе заразительно, особенно въ наше безумное, переходное время, когда повсюду происходитъ что-то неладное. Такъ или иначе, чувствуется, что жизнь сошла съ прежней колеи, что кругомъ что-то не ладно... Какая-то болѣзнь точитъ всѣ современныя общества... Но что, кто виноватъ?.. Подайте виноватаго!..
   И безумцы, какъ дѣти, ищутъ кого-нибудь виноватаго, какъ искали ихъ во всѣ времена. Имъ нуженъ осязательный фактъ, нужна жертва, на которую можно обрушить бѣдствіе эпохи. Когда въ конецъ обезумѣвшій отъ нищеты мужикъ въ вѣрой въ сердцѣ сжигаетъ "вѣдьму" на кострѣ, онъ думаетъ, что нашелъ виноватую въ его бѣдствіяхъ и на время оживаетъ надеждой... Такъ точно поступаютъ не одни мужики. Имъ надо виноватаго, и если слово найдено -- какъ-бы ни было глупо это слово -- во имя этого слова совершаются великія злодѣйства и великія глупости.
   Мы, русскіе, знаемъ эти "слова". У насъ особенно ихъ много, и мы мѣняемъ ихъ очень часто... Мы такъ недавно еще пережили весь ужасъ недавнихъ дней и такъ хорошо знаемъ разнообразіе пользованія лексикономъ, что говорить объ этомъ теперь не къ чему...
  

II.

   Въ числѣ "словъ", смущающихъ покой недальновидныхъ, хотя, быть можетъ, и искреннихъ людей -- у насъ есть и слово "жидъ". Приведенный выше разговоръ есть квинтъ-эссенція мнѣній объ евреѣ, и если прибавить къ этому, что нѣкоторые съ понятіемъ объ евреѣ соединяютъ понятіе о человѣкѣ, завтракающемъ филе изъ христіанскаго ребенка и запивающемъ шампанскимъ изъ крови,-- то передъ читателемъ будетъ "настоящій жидъ", губящій невинность нашихъ превосходительствъ.
   Когда рѣчь идетъ о подрядѣ или концессіи, то "жидъ" разумѣется на первомъ планѣ, и "жидъ", видите-ли, только "жидъ", умѣетъ влѣзть въ душу добродѣтельнаго сановника, а русскій не умѣетъ. Такимъ образомъ, по мнѣнію недальновидныхъ, его превосходительство Самуилъ Соломоновичъ Поляковъ несравненно ехиднѣе, чѣмъ, напримѣръ, его превосходительство Петръ Іоновичъ Губонинъ, хотя въ сущности оба эти превосходительства -- карты одной и той-же колоды. Хотя они и исповѣдуютъ разную вѣру, но поклоняются одному богу и, конечно, имѣютъ дѣло съ одними и тѣми-же богами и духами при полученіи концессій,-- точно также какъ, гг. Грегеръ и Горинцъ не хуже и не лучше гг. Баранова, князя Оболенскаго и Струговщикова... И если какъ тѣмъ, такъ и другимъ нужно накидывать 50% на всякій подрядъ для предварительныхъ расходовъ, то надо думать, что "змѣи искусители", соблазняющіе департаментскихъ Адамовъ и состоящихъ при департаментахъ "Евъ" -- попавши въ рай, дѣлаются космополитами, въ виду космополитизма "промессъ" и "комиссій", предлагаемыхъ не только русскимъ, но даже"истинно русскимъ" и "истинно нѣмецкимъ" Адамамъ и, Евамъ.
   Простой русскій человѣкъ совѣстливѣе. Для него безразличенъ кулакъ, кто-бы онъ ни былъ: русскій-ли, нѣмецъ-ли, еврей-ли. Онъ чувствуетъ, что національность и религія тутъ не причемъ и что для кулака и эксплуататора всевозможныхъ, національностей нѣтъ бога, кромѣ Ваала и аггеловъ его. Деруновъ не далекъ отъ Мошки, сдѣлавшимся Моисеемъ Абрамовичемъ... А графъ Бобринскій, люторичскій владѣлецъ?..
   Читатели знаютъ изъ газетъ процессъ люторичскихъ крестьянъ. Русскій ландъ-лордъ, въ союзѣ съ русскимъ нѣмцемъ, довели крестьянъ (легально, замѣтьте, легально!) до, такъ называемаго, открытаго сопротивленія; проценты, которые взимали эти почтенные джентльмены съ мужиковъ заткнули за поясъ такъ называемые "жидовскіе". "Бобринскіе" проценты -- это нѣчто невѣроятное. На 20 р. крестьянскаго долга насчитывалось по 500 руб. неустойки. И, повторяю, все легально, на законномъ основаніи, по "документамъ". Условія венеціанскаго жида ничто передъ этими документами. Венеціанскій еврей требовалъ неустойку въ фунтъ человѣческаго мяса, а теперь -- при помощи нотаріальнаго условія въ неустойку требуютъ жизнь, и не одного человѣка, а цѣлаго населенія большого села.
   Другія времена, другіе нравы, другая нравственность... Но и то, и другое, и третье въ духѣ существующихъ правилъ, гарантирующихъ свободу разбоя безъ помощи огнестрѣльнаго или холоднаго оружія, а только при помощи исполнительныхъ листовъ. Кулакъ русскій, нѣмецъ и "жидъ" -- всѣ они сливаются въ трогательномъ единодушіи, чуть только дѣло коснется вопроса о распредѣленіи. Въ демократическомъ равенствѣ передъ дѣломъ наживы стираются всѣ сословные и религіозныя предразсудки, до той поры, пока бывшіе соратники не встрѣтятся на "кускѣ", и если кусокъ достанется болѣе ловкому и этимъ болѣе ловкимъ окажется, положимъ, еврей, тогда раздается вопль:
   -- Жидъ идетъ... Долой жида!..
   А масса, масса всѣхъ національностей, всѣхъ культовъ и религій, которая, по мнѣнію маленькихъ Наполеоновъ "крови" и "лавки", должна служить пушечнымъ мясомъ на войнѣ и наковальнями въ мирѣ,-- относится сперва безразлично къ крикамъ, до тѣхъ поръ, пока возгласы не становятся громче и не подѣйствуютъ на невѣжество. Тогда безвыходность, которая иногда доводитъ даже до поджариванья вѣдьмы, безвыходность, распаленная травлей, можетъ пробудить надежду найти виноватаго.
   Подъ вліяніемъ науськиваній сверху и толпа можетъ обезумѣть, и въ ней можетъ раздаться страшный вопль: "долой жида!", и страшныя сцены средневѣковаго варварства могутъ повториться легко...
   И окажется виноватой въ концѣ-концовъ все та-же масса, эта вѣчная отвѣтчица за чужіе грѣхи... И разбредутся по тюрьмамъ люди, пострадавшіе за "правду" въ недоумѣніи, и долго еще недоумѣніе не оставитъ ихъ, пока какой-нибудь новый "виноватый", будь то "вѣдьма", "студентъ" или "докторъ" не явится на смѣну старому...
   И такъ, благодаря невѣжеству массъ, благодаря неумѣнію людей устроиться, памятуя хотя бы нѣсколько ученіе Спасителя, проходятъ годы и вѣка.
   Удивительный шумъ подняли газеты по люторичскому "дѣлу"! Какъ не стыдно?-- говорили на всѣ лады.
   Но развѣ это первый и послѣдній процессъ? Развѣ такихъ процессовъ мало? И развѣ графъ дѣйствовалъ незаконно? И развѣ другіе, не доводящіе мужика до открытаго сопротивленія, не дѣйствуютъ-ли точно также, хотя, быть можетъ, и болѣе осторожно?..
   Такъ при чемъ здѣсь удивленіе? Все идетъ своимъ порядкомъ, все идетъ правильно, съ точки зрѣнія логики современной морали. Слѣдовательно, по справедливости говоря, ей также не къ лицу краснѣть при какомъ-нибудь подобномъ фактѣ, какъ не къ лицу плакатъ повару, зарѣзавшему десятокъ цыплятъ совершенно спокойно, при видѣ одиннадцатаго, который, по неловкости оператора, трепещетъ минутой болѣе, истекая кровью.
   Кривая логика, по правдѣ говоря, у буржуазной морали. Она похожа на капризную барыню и льетъ слезы по "вчерашнему" дню, словно забывъ, что всѣ остальные дни тѣ-же "вчерашніе".
  

III.

   Отъ морали "терпимой", перейдемъ, читатель, къ морали "не терпимой" -- къ морали воровъ и воспользуемся случаемъ, познакомиться съ процессомъ, извѣстнымъ подъ именемъ процесса Соньки "Золотой ручки". Цѣлая шайка мошенниковъ-евреевъ фигурируетъ на судѣ. По обыкновенію отъ процесса ждали разоблаченія тайнъ махинаціи, ждали пикантныхъ подробностей воровской ассоціаціи и признаній героини процесса, но... въ концѣ интересъ получилъ совсѣмъ другой характеръ. Подсудимые теряли свою пикантность, но за то свидѣтели пріобрѣтали ее все больше и больше, и въ концѣ-концовъ явились разоблаченія, но только другого характера, и вмѣсто "Соньки-золотой ручки" настоящими героями процесса явились не подсудимые, а нѣкоторые чины московской полиціи и сыщики.
   Съ этой стороны процессъ дѣйствительно интересенъ и представляетъ характерную иллюстрацію нравовъ не одной только воровской корпораціи... Въ этомъ процессѣ до того перепутаны пойманные воры съ непойманными, полиція съ ворами, сыщики съ мошенниками, что, въ концѣ-концовъ, послѣ чтенія процесса, невольно задаешь себѣ вопросъ:. "Кто же лучше?"
   Я не стану останавливаться на обвинительномъ актѣ, въ которомъ Шнейдля Блювштейнъ (она же и "Золотая ручка") обвинялась въ составленіи воровской шайки и въ многочисленныхъ мошенничествахъ и кражахъ.
   Интереснѣе всего допросъ свидѣтелей.
   Интересъ этотъ начинается съ показанія частнаго пристава Реброва, который объясняетъ, что "Золотыхъ ручекъ" двѣ: одна еврейка Гершбергъ, не пойманная; другая -- Шнейдля Блювштейнъ...
   Оказывается, что, несмотря на циркуляры и приказы московскаго оберъ-полнцеймейстера, Шнейдлю Блювштейнъ ловили очень осторожно, а если и ловили, то она убѣгала съ такой простотой, которая, вѣроятно, поражала всѣхъ и каждаго, исключая, разумѣется, чиновъ московской полиціи... Подсудимая -- молодая и красивая еще женщина, кокетливо одѣтая въ сѣромъ арестанскомъ капотѣ, накинутомъ сверхъ чернаго платья -- бѣгала нѣсколько разъ и обыкновенно черезъ сквозныя ворота. Городовые, сопровождавшіе ее, отличались необычайной довѣрчивостью.
   На столѣ вещественныхъ доказательствъ лежитъ масса колецъ, часовъ, цѣпочекъ, брошей, серегъ, жемчуга, коралловъ, брилліантовъ. Но въ числѣ этихъ вещественныхъ доказательствъ нѣтъ діадемы, которую принесли "Золотой ручкѣ" отъ ювелира въ то самое, именно, время, когда частный приставъ Ребровъ производилъ у подсудимой обыскъ. Ребровъ занесъ въ опись эту діадему подъ такимъ названіемъ: "золотой головной обручъ, при немъ брилліантовая фертьерка съ шестью крупными брилліантами, двадцатью девятью средними и четырьмя мелкими на обручѣ".
   -- Гдѣ діадема?-- спрашиваетъ предсѣдатель суда.
   -- Я не знаю!-- отвѣчаетъ г. Ребровъ.
   -- Свидѣтель отобралъ у меня вмѣстѣ съ другими вещами!-- говоритъ подсудимая.
   -- Я всѣ вещи передалъ судебному слѣдователю!-- возражаетъ Ребровъ.
   Такъ діадема и канула въ воду...
   На слѣдующихъ засѣданіяхъ личность подсудимой начинаетъ все болѣе и болѣе затемняться... Многіе не признаютъ подсудимую за ту женщину, которую обвиняютъ во множествѣ мошенничествъ и кражъ... Является сомнѣніе, что Шнендля Блювштейнъ настоящая "Золотая ручка". Данныя обвинительнаго акта значительно разбиваются судебнымъ слѣдствіемъ, и является сомнѣніе, что часть подвиговъ настоящей "Золотой ручки" (Гершбергъ) перенесено на Блювштейнъ. Сомнѣніе это съ каждымъ днемъ увеличивается и подъ конецъ становится несомнѣннымъ, что обвинительный актъ поусердствовалъ слишкомъ и затемнилъ дѣло... Но я не останавливаюсь на подсудимой. Меня гораздо болѣе въ этомъ процессѣ занимаютъ свидѣтели... Если подсудимая и интересна, то потому только, что изъ-за нея, какъ оказывается, отставленъ отъ должности московскій судебный слѣдователь и австрійскій полицейскій приставъ Фридманъ... Она умѣла дѣйствовать своими чарами, какъ сирена, успѣшно...
   При разборѣ, на четвертый день суда, эпизода о кражѣ, совершенной у Тюменевыхъ, въ 1875 году, въ гостиницѣ "Парижъ", на судѣ вырисовалась слѣдующая бытовая картинка:
   Оказывается, что, когда г-жи Тюменевы дали знать полиціи, что онѣ обокрадены на 6,000 р., полиція нисколько этому не удивилась и даже прочла нотацію г-жамъ Тюменевымъ, говоря, что они сами виноваты, такъ какъ ихъ нумеръ прямо противъ гостиницы "Римъ", откуда все видно, а Тюменевы вдобавокъ не спускали шторъ.
   Вмѣстѣ съ тѣмъ полиція-же сообщила потерпѣвшимъ, что "Римъ" пользуется дурной славой, и что воровство предполагалось "двумя днями раньше". Я не знаю, утѣшили-ли полицейскіе чины такимъ объясненіемъ потерпѣвшихъ, но надо думать, что сами полицейскіе были довольны, какъ читатель увидитъ ниже.
   Поиски за украденными у Тюменевыхъ вещами однако начались. Производилъ ихъ квартальный надзиратель Чумаковскій...
   Два слова объ этомъ квартальномъ надзирателѣ.
   На судѣ оказалось, что онъ удаленъ административнымъ порядкомъ изъ Москвы за то, что въ недавніе дни, когда открылось новое поле доходовъ для настоящихъ "патріотовъ своего отечества",-- почтенный квартальный принялся за ремесло agent provoqateur'а. Онъ сочинялъ прокламаціи, самъ-же разбрасывалъ ихъ и, разумѣется, самъ-же находилъ ихъ. Но дѣло, видно, сдѣлано было не совсѣмъ "чисто", и бѣдный "патріотъ" былъ высланъ.
   Такъ вотъ этому самому г. Чумаковскому были поручены розыски. Онъ идетъ прямо къ Шнейдлѣ Блювштейнъ съ городовыми и понятыми и первымъ дѣломъ садится за ужинъ, тѣмъ болѣе, что была пора ужину, такъ-какъ Шнейдля только что вернулась изъ театра. Поужинавши, квартальный объясняетъ, что пріѣхалъ обыскать Шнейдлю.
   Послѣ заявленія г. Чумаковскаго между представителемъ московской полиціи и представительницей московской артистки de la haute école произошелъ слѣдующій полушутливый разговоръ, сообщенный на судѣ:
   "-- Васъ надо прежде обыскать,-- возразила "Золотая ручка". Вы сами можете и украсть и подложить!"
   Убѣжденный, вѣроятно, въ справедливости замѣчанія хозяйки, г. Чумаковскій "съ улыбкой" выворачиваетъ карманы, въ которыхъ, однако, ничего не оказывается.
   Когда на судѣ предсѣдатель спросилъ подсудимую, почему ей вздумалось обыскивать квартальнаго, то подсудимая отвѣчала:
   -- Да потому, что это взяточникъ и пріятель всѣхъ московскихъ воровъ, онъ у меня часто просилъ денегъ и прежде, и въ этотъ разъ, чтобы потушить дѣло. Такимъ людямъ довѣрять нельзя: они на все способны!
   На что способенъ былъ г. Чумаковскій, читатель уже знаетъ изъ эпизода о прокламаціяхъ. Не мудрено поэтому, что ему не довѣряли его пріятели-воры, хотя -- увы -- и довѣряло московское полицейское начальство.
   Маленькое отступленіе.
   Недавно было напечатано объ изслѣдованіяхъ Бордье и Ламброзо преступниковъ съ точки зрѣнія антропологіи и психіатріи.
   По мнѣнію этихъ ученыхъ, характеристической особенностью у воровъ являются сѣрые глаза; по росту, по вѣсу и мышечной силѣ они стоятъ ниже разбойниковъ и убійцъ...
   Является вопросъ: къ какому "среднему" типу слѣдуетъ причислить многихъ изъ свидѣтелей въ процессѣ "Золотой ручки"?..
   Вопросъ во всякомъ случаѣ "открытый" еще въ наукѣ.
  

IV.

   Такимъ-же "открытымъ" вопросомъ остался и вопросъ о кражѣ у Тюменевыхъ. Украла-ли Шнейдля Блювштейнъ -- дѣло темное... Въ концѣ-концовъ въ этомъ хаосѣ взаимныхъ обвиненій воровъ и свидѣтелей, свидѣтелей и воровъ разобраться трудно. Изъ вопросовъ, дѣлаемыхъ защитниками Тюменевымъ ихъ старому знакомому полковнику Сторожевскому, выясняется, что молодой Тюменевъ (братъ одной изъ потерпѣвшихъ барынь) велъ сильную игру въ карты. Въ то же время "извѣстный" Чумаковскій въ одномъ изъ своихъ показаній говоритъ, что и Сторожевскій и Тюменевъ картежники, и что будто Тюменевъ передъ кражей заплатилъ какой-то долгъ вещью своей сестры.
   Кромѣ того, есть показаніе бѣглаго еврея солдата, который говоритъ, что вмѣстѣ съ Чумаковскимъ они "рѣшили" взвалить на Шнейдлю кражу у 'Гюменевыхъ, чтобы получить выкупъ съ "Соньки". Является невольно подозрѣніе, что была семейная кража, но фактически ничего не выясняется, кромѣ того, что агенты выпивали и закусывали, обыскивали и сами бывали обыскиваемы.
   Судъ переходитъ къ другой кражѣ у Кудинова, вслѣдствіе которой потерпѣвшій, потерявшій все свое состояніе, съ горя заболѣлъ и умеръ.
   Вотъ какъ описываетъ слѣдствіе по дѣлу Кудимова очевидецъ. Сцены весьма типическія. По словамъ корреспондента "Новаго Времени", "тѣ воры, что сидятъ на скамьѣ подсудимыхъ, блѣднѣютъ и стушевываются передъ яркими, отвратительно яркими фигурами свидѣтелей, изъ показаній которыхъ присяжнымъ надобно дѣлать свои выводы. Одинъ свидѣтель -- воръ, хотя не пойманный, другой -- воръ пойманный и понесшій наказаніе, третій -- сыщикъ, четвертый -- сыщикъ и воръ вмѣстѣ, и всѣ они то клевещутъ другъ на друга, то рѣзко обличаютъ свои скверныя продѣлки. Путаница выходитъ неизобразимая. Достаточно обширное мѣсто приходится отвести во всемъ этомъ московской полиціи. Между сыщиками, надзирателями и мошенниками проявляется несомнѣнная сердечная и матеріальная дружба; Софья или Шнейдля Блювштейнъ зоветъ сыщика Толстинова "Колинькой"; тотъ въ видѣ комплимента, отвѣчаетъ ей, что она -- царица воровъ, Меркурій въ юбкѣ. Юный отставной канцеляристъ Алянчиковъ хвастается, что онъ отлично знаетъ всѣхъ московскихъ воровъ и самъ воровалъ. Съ сознаніемъ собственнаго достоинства, онъ заявляетъ суду, что Вульфъ Бромбергъ (обвиняемый въ кражѣ у Кудинова) только "затырщикъ", т. е. молодой, начинающій воръ... Зовутъ изящнаго свидѣтеля г. Таше. Одѣтъ прекрасно, держится превосходно,-- въ воровскихъ кружкахъ его звали "барономъ"... Алянчиковъ спѣшитъ объяснить: "Не смотрите, господа, что онъ -- такой изящный! Мы вмѣстѣ въ острогѣ сиживали"!.. И всѣ эти господа, попавшись въ когти правосудія, одни -- въ качествѣ свидѣтелей, другіе -- въ качествѣ подсудимыхъ, немилосердно топятъ другъ друга...
   -- "Я знаю Соньку Блювштейнъ 11 лѣтъ!-- заявляетъ сыщикъ Толстиновъ. Вы осмотрите ее,-- у ней уши оборваны. Это ей въ Нижнемъ серьги вырывали, когда она попалась въ кражѣ!
   -- "Вретъ онъ,-- отвѣчаетъ подсудимая, потому вретъ, что просилъ меня помочь ему въ дѣлѣ Зельцера, а я не помогла! Вы самъ воръ!
   -- "Я никогда не воровалъ!-- энергически протестуетъ Толстиновъ.
   -- "Нѣтъ, онъ не воровалъ!-- иронически замѣчаетъ подсудимый Михель Бреннеръ. А если и воровалъ, такъ отъ избытка честности! Благодаря этой честности, онъ и Неронова ограбилъ, и у полковника одного 40000 р. стащилъ, и сонныхъ пассажировъ на желѣзныхъ дорогахъ обкрадывалъ, разъѣзжая съ какимъ-то грузинскимъ княземъ!
   -- "Злятся они на меня!-- возражаетъ Толстиновъ. Даже здѣсь, въ свидѣтельской комнатѣ, Алянчиковъ спрашивалъ у меня, сколько я возьму, чтобъ показать въ пользу Шнейдли!..
   "И во все время судебнаго слѣдствія тянутся эти взаимныя обличенія и оклеветанія (мы собираемъ въ одно общее разбросанныя фразы свидѣтелей и подсудимыхъ). Затаенная злоба и на не дѣлившихъ добычу, и на выдавшихъ преступленіе, и на соперниковъ во взяткахъ, въ искусствѣ воровства, сышнчества, проявляется во всемъ блескѣ... Въ кражѣ у Кудинова обвиняется, какъ мы знаемъ, юный Вульфъ Бромбергъ, дѣйствительно выглядывающій волченкомъ.
   -- "Куда ему!-- восклицаетъ одинъ изъ свидѣтелей. Его посылали только передовымъ, чтобы тереться въ толпѣ, отвлекать вниманіе, а кражи совершались другими, поискуснѣе его!
   "Тутъ является поразительный свидѣтель въ пользу Бромберга, частный повѣренный въ гор. Витебскѣ, кн. Ухтомскій. Онъ заявляетъ, что наканунѣ совершенія кражи, Бромбергъ былъ у него въ Витебскѣ!
   "Гражданскій истецъ Шмаковъ заявляетъ, что въ сутки можно пріѣхать изъ Витебска въ Москву... Сыщикъ Толстиновъ увѣряетъ, будто подсудимые хвастались ему, что подкупили кн. Ухтомскаго... Путаница усложняется еще болѣе. Правда, Алянчиковъ показывалъ, что видѣлъ Софью Блюнштейнъ съ Бромбергомъ на извозчикѣ, въ день совершенія кражи, въ Москвѣ, но вотъ что говоритъ онъ теперь:
   -- "Это квартальный надзиратель Тепловъ угрозами заставилъ меня такъ показать! Сибирью пугалъ!.. Вы не знаете, господа, что такое наша полиція!.. Не Бромбергъ укралъ, а Гольдбергъ!
   "Слушатели въ изумленіи. Имя Гольдберга чуть-ли не впервые появляется въ процессѣ.
   -- "Гольдберга тоже зовутъ Кочубчигсомъ,-- продолжаетъ Алянчиковъ. Я ихъ всѣхъ отлично знаю!
   -- "Алянчиковъ еще очень плохой сыщикъ!-- объясняетъ въ другой моментъ слѣдствія г. Замайскій, который, послѣ нероновскаго процесса, былъ уволенъ отъ службы, а теперь снова сдѣланъ надзирателемъ въ кварталѣ, гдѣ Охотный рядъ.
   "Единственное заключеніе, которое можно вывести изъ всей путаницы показаній свидѣтелей и подсудимыхъ, это -- что всѣ они -- одинъ лучше другого, да и полиція не хуже ихъ".
   Я тоже не стану разсматривать, кто лучше и кто хуже. Замѣчу только, что всѣ эти Чумаковскіе, Толстиновы, Алянчиковы, Замайскіе -- могутъ имѣть дѣло не съ одними только "ворами", но и съ обыкновенными смертными. И знаете-ли что? Хотя они и мелкая сошка, а все-таки столько могутъ надѣлать пакости, что и подумать страшно. Притомъ всѣ шансы на ихъ сторонѣ. "Золотая ручка", напримѣръ, просто "разрушительница", а всѣ вышеупомянутые джентльмены и "охранители" и "разрушители" въ одно и тоже время. Такимъ образомъ у нихъ въ рукахъ всѣ козыри. Съ такими козырями избави Богъ встрѣтиться въ темномъ переулкѣ, да особенно въ "смутное время!"
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru