Стрельцов Роман Ефимович
Международный дневник

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Япония и Китай.- "Блокада" Англии.- В Румынии и Болгарии.- Проливы и Царьград.- Хроника.

   

Международный дневникъ.

Японія и Китай.-- "Блокада" Англіи.-- Въ Румыніи и Болгаріи.-- Проливы и Царьградъ.-- Хроника.

   Даіьневосточныя проблемы становятся все болѣе актуальными и, пожалуй, болѣе сложными. Теперь ужъ совсѣмъ стало ясно, что японцы не думаютъ возвратить Китаю отобранное у германцевъ Кіао-Чао и прочно усядутся въ завоеванной области. Этимъ однако японскіе аппетиты не удовлетворились. Японскій имперіализмъ никогда не отличался чрезмѣрной умѣренностью и было бы наивно думать, что токійскіе политики не постараются использовать исключительно выгоднаго положенія въ максимальной степени. Вполнѣ естественно поэтому, что какъ только японцы справились съ ближайшими задачами, связанными съ захватомъ бывшей германской колоніи, они поспѣшили предъявить пекинскимъ властямъ цѣлый рядъ новыхъ требованій. Списокъ этихъ требованій оказался настолько внушительнымъ, что вначалѣ у насъ думали объявить его апокрифичнымъ. Когда это оказалось невозможнымъ, то его попытались истолковать какъ набросокъ общей политической программы и лишь постепенно пріучились признавать тѣмъ, чѣмъ онъ является, повидимому, въ дѣйствительности -- перечнемъ волеизъявленій, подлежащихъ немедленному удовлетворенію. По китайскимъ источникамъ, откуда его позаимствовало Петроградское Телегр. Агентство, перечень содержитъ слѣдующія требованія:
   Продленіе срока аренды Портъ-Артура и Дальняго, а равно контракта на Южно-Манчжурскую, Аньдуань-Мукденскую и Гиринъ-Чанчуньскую дороги на 99 лѣтъ, начиная съ 1915 г.; предоставленіе японцамъ свободнаго права поселенія, торговли и пріобрѣтенія недвижимой собственности въ Манчжуріи, признаніе Восточной Монголіи въ сферѣ исключительнаго японскаго вліянія; передача Японіи безъ ограниченія Шаньдунской дороги, Фучанскихъ копей и желѣзнодорожныхъ и промышленыхъ концессій, которыми Германія обладала въ Шаньдунѣ, сооруженіе Чифу Вейсяньской дороги съ вѣткою на Лункоу; признаніе Фуцзянской провинціи въ сферѣ исключительнаго японскаго вліянія; проведеніе дорогъ въ провинціяхъ Цянси и Хунанъ и учрежденіе въ этомъ районѣ горныхъ и желѣзнодорожныхъ предпріятій исключительно на китайско-японскіе капиталы, обученіе китайскихъ арміи и флота японскими инструкторами; назначеніе японскихъ совѣтниковъ въ министерствахъ финансовъ, народнаго просвѣщенія и путей сообщенія; введеніе японскаго языка въ китайскихъ школахъ, въ которыхъ преподаются другіе иностранные языки, утвержденіе Ханьіепинскаго займа, заключеннаго Шеньгунбао; Китай обязуется не выдавать другимъ державамъ горныхъ, желѣзнодорожныхъ, промышленныхъ концессій безъ предварительнаго соглашенія съ Японіей; въ случаѣ внутреннихъ безпорядковъ, Китай можетъ просить Японію о военной помощи, причемъ Китай отвѣчаетъ за сохраненіе мира и порядка въ республикѣ; открытіе въ Китаѣ нефтяныхъ промысловъ; открытіе всего Китая для японской торговли.
   Анализируя этотъ списокъ, видишь, что Японія стремится, съ одной стороны, закрѣпить свое экономическое положеніе въ Китаѣ путемъ захвата ряда выгодныхъ концессій, а съ другой -- желаетъ обезпечить свою позицію посредствомъ назначенія спеціальныхъ агентовъ въ центральныя китайскія учрежденія, вѣдающія матеріальное и духовное развитіе китайскаго народа. Не ограничиваясь этимъ, японское правительство пытается сдѣлать шагъ и на пути къ контролю военныхъ силъ Срединной республики. При осуществленіи японскихъ требованій Китай такимъ образомъ перестанетъ веста болѣе или менѣе независимое существованіе и очутится всецѣло подъ протекторатомъ Японіи. Само собой разумѣется, что такая перспектива не можетъ улыбаться не только самимъ китайцамъ по и тѣмъ странамъ, которыя въ свою очередь заинтересованы въ самостоятельномъ развитіи Китайской Республики. Къ такимъ странамъ принадлежитъ главнымъ образомъ Россія, Соединенные Штаты и Англія. Естественно было ожидать, что руководители иностранной политики этихъ государствъ возстанутъ противъ японскихъ притязаній и помѣшаютъ ихъ реализаціи. До сихъ поръ однако оффицщіальныхъ заявленій съ этой стороны не было сдѣлано и, повидимому, соотвѣтственная работа ведется пока что только въ дипломатическихъ тайникахъ. По частнымъ свѣдѣніямъ газетъ видно, однако, что наиболѣе далеко идущія требованія Японіи дѣйствительно считаются непріемлемыми. Россія въ частности не была въ свое время информирована объ этихъ требованіяхъ, не давала своего предварительнаго согласія, и именно потому у насъ склонны были считать ихъ продуктомъ корреспондентской фантазіи. Это однако не помѣшало нашему министру иностранныхъ дѣлъ сдѣлать въ Государственной Думѣ оптимистическое заявленіе, согласно которому "установившіяся между нами и Японіей отношенія даютъ намъ увѣренность въ томъ, что въ тѣхъ требованіяхъ, которыя нынѣ японское правительство сочло нужнымъ поставить китайскому, не содержится ничего противнаго нашимъ интересамъ". Эта увѣренность покажется нашимъ промышленнымъ и финансовымъ кругамъ и ихъ "идеологамъ" можетъ быть не совсѣмъ основательной и очень вѣроятно, что они будутъ толкать наше министерство на рѣшительный отпоръ японцамъ. Такая политика въ настоящее время врядъ ли въ интересахъ русскаго народа, и намъ хотѣлось бы съ своей стороны быть увѣреннымъ въ томъ, что русская дипломатія не совершитъ непоправимыхъ шаговъ, способныхъ оттолкнуть отъ насъ нашу теперешнюю союзницу. Но наряду съ этимъ намъ хотѣлось бы, чтобы наша японо-китайская политика была построена такимъ образомъ, чтобы наши отношенія съ Китаемъ не потерпѣли никакого ущерба. Уступчивость по отношенію къ Японіи не должна получить характера союза съ Японіей, направленнаго противъ китайскаго народа. Китайскій народъ стоитъ на пути къ всестороннему возрожденію и раньше или позже онъ несомнѣнно станетъ на собственныя ноги. Китай не Турція и растаскать его по кускамъ европейскимъ и американскимъ правительствамъ не удастся. Въ той или иной формѣ Китай окрѣпнетъ и намъ не слѣдуетъ наживать себѣ въ немъ непримиримаго врага. Повидимому, на этой точкѣ зрѣнія стоитъ и министръ иностранныхъ дѣлъ, выразившій въ Госуд. Думѣ надежду, что вскорѣ удастся заключить тройной -- русско-китайско-монгольскій -- договоръ, который "не оставитъ обиды въ душѣ китайцевъ". Устраненіе "обидъ" и должно стать руководящимъ принципомъ въ нашей китайской политикѣ. Всякая иная политика была бы на руку только Германіи, которая не замедлитъ выступить въ видѣ спасительницы Китая отъ чрезмѣрныхъ притязаній другихъ державъ. Съ паденіемъ Циндао германскій престижъ, правда, палъ. Но германская дипломатія не перестанетъ вести свою подземную дипломатическую работу и никто заранѣе не знаетъ, въ какой мѣрѣ эта работа теперь или впослѣдствіи увѣнчается успѣхомъ {Что германское вліяніе въ Китаѣ не совсѣмъ безразличная величина видно изъ того, что особое совѣщаніе, выработавшее подъ предсѣдательствомъ Юаньшиная протесты противъ занятія японцами Циндао и оккупаціи Шандуна, постановило сохранить въ силѣ китайско-германскій договоръ о Циндао и взамѣнъ послѣдняго предоставить германцамъ послѣ войны въ другомъ мѣстѣ Китая береговую полосу, удобную для стоянки германскаго флота. Практическая смѣтка Юаньшикая и его правительства подсказала ему, что въ сложныхъ интригахъ, которыя китайцамъ приходится теперь вести, германская карта можетъ еще очень и очень пригодиться; Для Германіи Китай имѣетъ между прочимъ то значеніе, что онъ можетъ служить опорнымъ пунктомъ агитаціи для похода на Индію. Китайскіе магометане одно время повидимому не прочь были прислушаться къ зову германскихъ дипломатовъ.}.
   Лично для Юаньшикая однако японская требовательность врядъ ли непріятна. Положеніе республиканскаго диктатора, мечтающаго объ императорской коронѣ для себя или для своего сына, было въ послѣднее время далеко не блестящимъ. Революція и реакція одновременно угрожали ему съ разныхъ сторонъ, а средства борьбы съ "внутренними врагами" не особенно большія и въ мирное время,; приходили къ концу благодаря послѣдствіямъ міровой войны. Иностранные займы теперь невозможны, а безъ денегъ пекинское правительство не въ состояніи справиться съ тѣми грандіозными задачами, которыя необходимы для внутренняго умиротворенія. Неудивительно, что революція и реакція стали проявлять за послѣднее время особую активность, о чемъ свидѣтельствуютъ и прямыя и косвенныя данныя, сообщаемыя изъ Китая. Изъ Каньона, напримѣръ, сообщалось, что тамъ на глазахъ властей образовывается настоящая революціонная армія, численость которой опредѣлялась приблизительно въ шесть тысячъ человѣкъ. Одновременно съ этимъ извѣщалось, что въ Пекинѣ арестовано около трехъ сотъ лицъ, заподозрѣнныхъ въ сношеніи съ членами императорской фамиліи или бывшими ея сановниками. Для борьбы со всѣми этими противниками у Юаньшикая не было никакихъ средствъ кромѣ насильническихъ. Казни слѣдовали за казнями, экзекуціи за экзекуціями, но особеннаго значенія эти мѣры устрашенія повидимому не имѣли {Небезызвѣстный русскій знатокъ Дальняго Востока (бывшій профессоръ въ Тянь-Цзынѣ), Аркадій Петровъ писалъ недавно по поводу подъема революціонной и реакціоннсй волны въ Китаѣ слѣдующимъ образомъ: "Насколько сильно монархическое движеніе на сѣверѣ Китая въ пользу возвращенія императорскаго трона эксъ-императору Сюань-Туну, сохранившему титулъ, но жившему въ "блестящемъ заточеніи", видно изъ того, что Юаньшикай издалъ цѣлый рядъ указовъ, предписывающихъ провинціальнымъ администраторамъ безпощадно подавлять всякія попытки къ агитаціи въ пользу возстановленія Манчжуровъ. Однако, указы Юаньшикая не могли остановить реставраціоннаго движенія, и послѣ того, какъ многіе приверженцы Манчжуровъ были повѣшены, обезглавлены и брошены въ тюрьмы, Юаньшикай счелъ необходимымъ предписать особой совѣщательной палатѣ, замѣнившей собою разогнанный имъ китайскій парламентъ, обсудить вопросъ -- желательно ли возстановленіе манчжурской династіи. Разумѣется, палата знала желанія Юаньшикая и высказалась противъ возстановленія.
   Но не ограничившись отвѣтомъ на поставленный вопросъ, палата вынесла еще и другое рѣшеніе: она постановила избрать Юаньшикая "пожизненнымъ президентомъ Китайской республики". Такое рѣшеніе совѣщательной палаты подлило масла въ огонь, и революціонная дѣятельность съ новой силой закипѣла по всей странѣ. Тогда палата постановила "пересмотрѣть законъ объ избраніи президента". Но для чего этотъ пересмотръ? Шанхайская и кантонская печать увѣряетъ, что законъ будетъ пересматриваться въ цѣляхъ такого расширенія полномочій президента, которое приравняло бы его къ положенію главы монархическаго государства".}. Положеніе становилось все хуже и хуже и могло бы кончиться для диктатора самымъ печальнымъ образомъ, если бы вдругъ не помогли японцы. Не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Возмущеніе противъ островитянъ сослужитъ Юаньшикаю большую службу.
   Поскольку можно судить по доходящимъ до насъ свѣдѣніямъ возмущеніе это довольно интенсивно. Въ Кантонѣ, Фунжоу, Сунхаѣ и Учанѣ происходили грандіозные митинги, на которыхъ толпа бурно требовала противодѣйствія Японіи. Въ самомъ Токіо китайскіе студенты устраивали собранія, характеръ которыхъ не могъ конечно понравиться японскимъ властямъ. Въ то же самое время китайская пресса и "законодательныя учрежденія" Срединной Республики заговорили высокимъ патріотическимъ языкомъ, призывая, конечно, сплотиться вокругъ диктатора. Популярность Юаньшикая необыкновенно выигрывала благодаря этому и положеніе его несомнѣнно упрочивается. Очевидно, въ связи съ этимъ стоитъ то обстоятельство, что Юаньшикая не побоялся пригласить "отца китайской революціи", Суньятсена, и Хуансина возвратиться въ Китаи для совмѣстной работы. Эмигранты, однако, настолько извѣрились въ его честности и искренности, что отвѣтили рѣзкимъ отказомъ.

-----

   Увеличеніе популярности и усиленіе собственной позиціи диктатора недостаточны, конечно, для того, чтобы бороться успѣшно съ Японіей. Китайскій патріотизмъ можетъ сыграть большую роль во внутреннихъ дѣлахъ, но противъ японскихъ пушекъ онъ не годится. Доводить дѣло до войны Юань-шикаю поэтому врядъ ли выгодно. Волей неволей ему придется уступить. Поддержка народныхъ массъ и заинтересованныхъ державъ, дадутъ ему, однако, возможность довести эти уступки до минимума. Этимъ самымъ опасность новой японо-китайской войны значительно смягчается, надежды же на мирное улаженіе увеличиваются. Германскія надежды на использованіе дальневосточныхъ смутъ врядъ ли оправдаются и силы союзниковъ не будутъ раздроблены между Европой и Азіей {Вспышка, произведенная 809 индусами въ Сингапурѣ и подавленная немедленно англо-японскими силами только подчеркиваетъ безсилье Германіи въ Азіи.}.

-----

   Среди вопросовъ, волновавшихъ міровое общественное мнѣніе, не послѣднее мѣсто занимала въ послѣднее время объявленная Германіей "блокада" всего воднаго пространства вокругъ Великобританіи и Ирландіи. Въ опубликованномъ заранѣе сообщенія германское правительство заявляло, что "съ 5 (18) февраля всякое непріятельское коммерческое судно, обнаруженное въ указанномъ пространствѣ, будетъ уничтожено, причемъ не всегда представится возможность предостеречь экипажъ и пассажировъ о грозящей имъ опасности". Изъ, дальнѣйшаго изложенія выяснилось, однако, что угроза имѣетъ въ виду не только "непріятельскія суда", но и суда нейтральныхъ государствъ. "Суда нейтральныхъ государствъ, говорилось тамъ, въ упомянутыхъ водахъ будутъ также подвергаться опасности въ виду изданнаго англійскимъ правительствомъ 18 января тайнаго приказа, коимъ всѣмъ англійскимъ судамъ предписывается поднимать нейтральные флаги". Германія, такимъ образомъ, объявляла не просто о расширеніи театра военныхъ дѣйствій, но о намѣреніи "блокировать" англійское королевство. На угрозу союзниковъ взять ее изморомъ, отрѣзавъ подвозъ, Германія рѣшила отвѣтить такой же угрозой, отрѣзать британскіе острова отъ внѣшняго міра.
   Объявленіе блокады Великобританіи не могло, конечно, не задѣтъ огромныхъ экономическихъ интересовъ нейтральныхъ странъ, главнымъ образомъ Соединенныхъ Штатовъ Америки, а затѣмъ Голландіи и скандинавскихъ королевствъ. Всѣ эти страны вели и ведутъ въ послѣднее время оживленную торговлю съ Англіей, а черезъ нее и съ союзниками и блокада грозила имъ потерей значительныхъ экономическихъ цѣнностей. Понятно поэтому, что всѣ заинтересованныя государства пришли въ большое возбужденіе, хотя не всѣ могли рѣшиться на немедленный отпоръ. Понятно также, что главное противодѣйствіе должно было придти изъ Соединенныхъ Штатовъ, располагающихъ для этого наибольшими моральными и матеріальными силами. Въ опубликованной 30 января (12 февраля) дипломатической нотѣ Соединенные Штаты стали на точку зрѣнія дѣйствующаго морского права и рѣшительно отвергли право Германіи преслѣдовать суда нейтральныхъ государствъ, направляющихся въ "зону военныхъ дѣйствій". Дѣйствительно, уже съ восемнадцатаго столѣтія морское право допускаетъ блокаду лишь въ томъ случаѣ, если блокирующая держава обладаетъ возможностью фактически преградить доступъ къ блокируемой странѣ. Авторитетный германскій правовѣдъ, Францъ Листъ, на взглядахъ котораго воспиталось цѣлое поколѣніе юристовъ, говорилъ въ своемъ курсѣ "Международнаго права": "военная блокада, чтобы быть юридически дѣйствительной, предполагаетъ ея "эффективность", т. е. фактическое недопущеніе сношеній, что должно быть обезпечено достаточнымъ количествомъ военныхъ судовъ, стоящихъ на якорѣ или крейсирующихъ". Въ этомъ тезисѣ перефразировано положеніе, принятое парижской деклараціей 1856 года, которое гласитъ: "Блокада, чтобы быть обязательной, должна быть дѣйствительной, т. е. поддержанной достаточной силой для дѣйствительнаго воспрепятствованія доступа къ непріятельскому берегу" {Чтобы понять значеніе этого постановленія, нужно знать, что одно время практиковалась придуманная голландцами (противъ англичанъ) "бумажная блокада", когда государство, не имѣя возможности фактически блокировать непріятельскій портъ, тѣмъ не менѣе требовало отъ нейтральныхъ державъ воздерживаться отъ сношеній съ "блокируемымъ" мѣстомъ. Англичане впослѣдствіи примѣняли такую "блокаду" противъ ея собственныхъ творцовъ. Постепенно въ общее сознаніе вошло, что такая "блокада" юридическая нелѣпость.}. Къ парижскому соглашенію, говоритъ дальше Листъ, присоединилось большинство морскихъ державъ, въ томъ числѣ и Германія, которая вдобавокъ въ договорахъ съ средне и южно-американскими государствами "открыто обязывалась соблюдать эту правовую норму". Юридическихъ основаній для нарушенія этой нормы у Германіи, такимъ образомъ, нѣтъ. Германія, какъ справедливо замѣчаетъ американская нота, "не имѣетъ въ виду" установленіе "дѣйствительной блокады", такъ какъ для этого у нея нѣтъ никакихъ физическихъ возможностей. Не менѣе правильно, когда вашингтонское правительство заявляетъ затѣмъ, что провозглашеніе или примѣненіе права нападенія или разрушенія какого либо судна, вошедшаго въ запретную часть открытаго моря, безъ предварительнаго установленія его національности и принадлежности непріятелю или контрабанднаго характера его груза, представляется актомъ, совершенно не имѣющимъ прецедентовъ въ исторіи морской войны. Совершеніе такого акта не могло бы не вызвать сильнѣйшаго негодованія въ странѣ и заставило бы правительство прибѣгнуть къ рѣшительнымъ мѣрамъ. Въ соотвѣтствіи съ этимъ нота предупредила:
   "Если командиры германскихъ военныхъ судовъ, исходя изъ того предположенія, что флагъ Соединенныхъ Штатовъ поднять незаконнымъ образомъ, стали бы прибѣгать къ разрушенію въ открытыхъ моряхъ американскихъ судовъ и уничтоженію американскихъ гражданъ, то правительству Штатовъ было бы трудно разсматривать подобный образъ дѣйствій иначе, какъ не поддающееся квалификаціи нарушеніе правъ нейтральной державы, что было бы, конечно, трудно согласовать съ дружественными отношеніями, въ настоящее время, къ счастью, существующими между обоими правительствами. Это заставило бы американское правительство возложить всю отвѣтственность за эти акты на германское правительство, а также принять всѣ мѣры, необходимыя для защиты имущества и жизни американскихъ гражданъ".
   Въ этихъ рѣшительныхъ словахъ нельзя видѣть ничего другого кромѣ ультиматума. Германія должна отказаться отъ своей угрозы или иначе Соединенные Штаты присоединяются къ воюющимъ державамъ. "Общественное мнѣніе" Штатовъ съ большимъ подъемомъ присоединилось къ заявленіямъ правительства. Пресса въ общемъ одобрила поведеніе Вильсона, хотя прекрасно поняла ультимативное значеніе его ноты. New-York Journal выразилъ полную солидарность между обществомъ и правительствомъ:
   "Заявленія Вильсона, что онъ приложитъ всѣ усилія, чтобы привлечь германское императорское правительство "къ отвѣтственности", звучатъ почти какъ ультиматумъ. Но этотъ ультиматумъ имѣетъ цѣлью сохранить миръ и предупредить войну между Сѣверо-Американскими Соединенными Штатами и Германіей. Такимъ образомъ, это сообщеніе, составленное въ твердыхъ, рѣшительныхъ и вмѣстѣ съ тѣмъ корректныхъ выраженіяхъ, высказываетъ именно то, что таится въ умахъ и сердцахъ американскаго народа".
   World высмѣялъ германское сообщеніе, замѣтивъ: "Если германское правительство нашло возможнымъ объявить часть открытаго моря такой зоной, то для него открыта возможность объявить и всѣ вообще открытыя моря находящимися въ сферѣ военныхъ дѣйствій, и тогда нейтральнымъ судамъ пришлось бы плавать всюду подъ ежеминутнымъ рискомъ пойти ко дну. Провозглашенная въ Берлинѣ доктрина настолько фантастична, что если бы она касалась менѣе серьезнаго вопроса, то она вызывала бы лишь смѣхъ".
   Eveniny Sun пошла дальше, перейдя прямо къ угрозѣ:
   "Мы не хотимъ никакихъ конфликтовъ съ Германіей, но если она будетъ вести безумную политику, провоцируя насъ, то пусть не расчитываетъ на союзниковъ внутри нашихъ границъ. Германія уже испытала разочарованія въ Ирландіи, Индіи и Египтѣ, но это будетъ ничто въ сравненіи съ крушеніемъ ея надеждъ здѣсь. Угрозы извнѣ встрѣтятъ въ Америкѣ отпоръ 100 милліоновъ американцевъ".
   Такое единодушіе правительства и "общества" въ Штатахъ не могло не произвести подобающаго впечатлѣнія въ Берлинѣ. Германія немедленно пошла на уступки и, по всему судя, будетъ избѣгать какого-либо столкновенія съ заокеанской республикой. Германіи нѣтъ никакого смысла разрывать съ послѣдней, тѣмъ болѣе, что у нея нѣтъ съ ней глубокихъ противорѣчій. Политическіе мудрецы такихъ газетъ, какъ напр., "Биржевыя Вѣдомости" придерживаются, правда, другихъ взглядовъ. Съ цифрами американскаго ввоза и вывоза въ Германію въ рукахъ они пытаются доказать, что противорѣчія между обоими государствами идутъ очень далеко и высказываютъ увѣренность, что чѣмъ бы ни кончилось столкновеніе изъ-за блокады, "вѣковой антагонизмъ Америки и Германіи" приведетъ ихъ къ неминуемому "логическому концу". Политическіе мудрецы, однако, не обратили вниманія на то, что американскій ввозъ въ Германію захватываетъ преимущественно сырье, увеличеніе импорта котораго отнюдь не можетъ "предвѣщать ей неминуемую экономическую смерть". Ни у Штатовъ, ни у Германіи нѣтъ поэтому причинъ доводить дѣло до "логическаго конца". И та и другая сторона приложатъ несомнѣнно всѣ усилія, чтобы избѣгнуть войны. Тѣмъ не менѣе Соединенные Штаты не могутъ быть совершенно спокойны. Волей неволей они должны быть готовы ко всякимъ случайностямъ" Отсюда ясно, что ихъ политика на китайскомъ побережьѣ также должна отличаться сдержанностью. Если Америкѣ придется воевать, то она должна приложить всѣ усилія, чтобы не воевать на два фронта. Это обстоятельство до извѣстной степени идетъ на пользу Японіи. Но только до извѣстной степени...

-----

   Наша либеральная и биржевая пресса огорчена недостаткомъ предупредительности со стороны англійскаго министра иностранныхъ дѣлъ, Эдуарда Грея. Послѣднему въ парламентѣ поставленъ былъ вопросъ: "было ли недавнее заявленіе
   
   министра Сазонова въ Государственной Думѣ о томъ, что Россія намѣрена навсегда занять Константинополь сдѣлано съ одобренія и свѣдѣнія британскаго правительства". Сэръ Эдуардъ Грей отвѣтилъ: "Такого заявленія я не нахожу ни въ одномъ изъ отчетовъ. Заявленіе, которое я видѣлъ, гласитъ, что событія на русско-турецкой границѣ приблизятъ Россію къ осуществленію политическихъ и экономическихъ проблемъ, связанныхъ съ полученіемъ Россіей доступа къ открытому морю. Къ этому стремленію мы относимся съ полнымъ сочувствіемъ. Форма его осуществленія будетъ, безъ сомнѣнія, установлена въ условіяхъ мира".
   
   Этотъ уклончивый, истинно дипломатическій отвѣть подѣйствовалъ на нашихъ либераловъ и "биржевиковъ" ("Биржевыя Вѣдомости", "Петроградскій Курьеръ"), какъ холодный душъ. Рѣшительные публицисты изъ "Петроградскаго Курьера" немедленно усѣлись за письменный столъ и черезъ нѣсколько минутъ изъ подъ ихъ пера вылилась слѣдующая отвѣтная нота:
   
   Мы считаемъ неясной и дающей поводъ къ недоумѣнію вкрзъ цѣ переданную агентствомъ фразу сэра Эдуарда Грея о томъ, чтў онъ не нашелъ въ недавней рѣчи С. Д. Сазонова въ Государственной Думѣ указанія на намѣреніе Россіи оккупировать Константинополь навсегда.
   Это заявленіе расходится съ фактами.
   Заявленіе нашего правительства по вопросу о Константинополѣ и проливахъ было чрезвычайно отчетливо и законченно. Слова статсъ-секретаря Горемыкина о "свѣтломъ историческомъ будущемъ Россіи тамъ, на берегахъ Чернаго моря, у стѣнъ Царьграда" и С. Д. Сазонова о приближеніи минуты "разрѣшенія экономическихъ и политическихъ задачъ, связанныхъ съ выходомъ Россіи къ свободному морю", были истолкованы и Государственной Думой, и общественнымъ мнѣніемъ, какъ окончательное и безповоротное рѣшеніе Россіи утвердиться именно навсегда въ проливахъ. Въ стремленіи къ этой цѣли единодушіе между правительствомъ и народомъ полное и несомнѣнное, и только въ такой формѣ мы видимъ "свѣтлое историческое будущее" и "разрѣшеніе" многовѣковой политической задачи Россіи.
   Излишне возвращаться теперь еще разъ къ вопросу о цѣнности, которую представляетъ для Россіи этотъ вопросъ о правовой безспорности русскихъ притязаній, о томъ, что жизненная необходимость для Россіи здѣсь не сопряжена съ угрозой интересамъ какой-либо другой державы. Объ этомъ мы уже говорили не разъ, встрѣчая солидарность и во взглядахъ союзниковъ.
   Поэтому мы не допускаемъ мысли о какомъ-либо поворотѣ или уклонѣ въ этихъ взглядахъ съ чьей бы то ни было стороны, который внесъ бы совершенно неожиданный диссонансъ въ общее настроеніе. Если мы останавливаемъ свое вниманіе еще разъ на этомъ уже выясненномъ моментѣ" то только для того, чтобы подчеркнуть твердость взгляда русской дипломатіи и общественнаго мнѣнія и увѣренность, что неполнота агентской телеграммы не должна служить источникомъ превратныхъ выводовъ.
   
   Въ томъ же духѣ высказываются публицисты "Биржевыхъ Вѣдомостей", усвоившіе манеру говорить не иначе, какъ отъ имени всей Россіи.
   "Россія высказалась до конца. Теперь очередь за нашими друзьями".
   Передовица "Рѣчи" въ свою очередь утѣшаетъ себя и своихъ читателей:
   
   Мы увѣрены, что проблема проливовъ и Константинополя уже обсуждена и рѣшена въ духѣ "временнаго довѣрія" (по выраженію "Times"). Наши союзники должны знать, что для Россіи этотъ вопросъ не менѣе важенъ, чѣмъ вопросъ о Египтѣ или о Кипрской конвенціи для Англіи, рѣшенный уже Англіей фактически, не дожидаясь момента, когда будутъ вырабатываться условія мира. Вотъ почему и предполагавшееся заявленіе Грея отозвалось въ общественномъ сознаніи такъ болѣзненно,-- особенно въ такое время, когда наши союзники напрягаютъ всѣ усилія для форсированія Дарданеллъ и могутъ очень скоро оказаться первые передъ стѣнами Константинополя. Исправленный текстъ отвѣта Грея уничтожаетъ наши опасенья относительно англійскаго правительства. Но онъ переноситъ эти опасенія на англійское общественное мнѣніе.
   
   Съ особеннымъ интересомъ ждали мы отповѣди "Новаго Времени", которое до сихъ поръ является наиболѣе оффиціознымъ изъ всѣхъ оффиціозовъ. До настоящаго дня (17-го февр.) эта газета не промолвила по столь жгучему вопросу ни одного слова. Нужно думать, что такое упорное молчаніе не плодъ простой случайности или невнимательности. "Новое Время" вообще до сихъ поръ ни разу не высказалось по константинопольскому вопросу и болѣе или менѣе рѣшительно высказалось въ началѣ войны лишь о проливахъ. Въ этой любопытной сдержанности нужно видѣть вліяніе нашей дипломатіи, которая, повидимому, лучше нашихъ приватъполитиковъ разбирается во всѣхъ трудностяхъ вопроса о Царьградѣ и проливахъ. Трудность эта заключается не столько въ овладѣніи сколько въ удержаніи того, что мы можемъ теперь получить. Для нашего укрѣпленія на проливахъ и въ Царьградѣ потребуется такое напряженіе силъ, которое едва ли соизмѣримо съ тѣми выгодами, которыя ожидаются въ связи съ будущими пріобрѣтеніями. Всего этого наша биржевая и, къ сожалѣнію, даже либеральная пресса не понимаетъ и именно потому она подняла такой шумъ вокругъ этого сложнаго и практически очень труднаго вопроса. Если бы эта пресса немного болѣе разобралась въ интересующей ее проблеммѣ, она м. б. перестала бы такъ сильно шумѣть, что было бы не только въ интересахъ нашей дипломатіи, но и той самой Россіи, объ имени которой ее никто не просилъ говорить.

-----

   Въ Румыніи среди придворныхъ круговъ и вообще на верхахъ общества наблюдается по прежнему, большая неохота стать во главѣ "трансильванскаго движенія.
   При жизни короля Карла 1 такая позиція румынскихъ верховъ и власти естественно объясни лась гогенцоллернскими традиціями покойнаго румынскаго монарха. Со вступленіемъ на престолъ новаго короля, не связаннаго морально съ Берлиномъ, можно было ожидать, что правительство пойдетъ на встрѣчу "настроенію общества" и не остановится передъ рѣшительнымъ конфликтомъ съ Вѣной и Будапештомъ. Вмѣсто этого до насъ по прежнему доходятъ свѣдѣнія, согласно которымъ командующіе элементы Румыніи, не только не собираются идти въ Трансильванію, но, наоборотъ, мечтаютъ даже о Бессарабіи. Чрезвычайно цѣннымъ образчикомъ психологіи этихъ круговъ являются тѣ соображенія, которыя въ концѣ января высказалъ корреспонденту "Рѣчи" одинъ "видный румынскій государственный дѣятель", на точкѣ зрѣнія котораго стоитъ и премьеръ Братіано и самъ король:
   
   "Интересъ страны говорилъ этотъ политикъ, повелительно требуетъ, чтобы мы еще сохраняли нейтралитетъ. Если уже нужно было бы дѣйствовать немедленно, то скорѣе слѣдовало бы думать о Бессарабіи, чѣмъ о Трансильваніи: наши соотечественники въ Трансильваніи рискуютъ потерей своей національности меньше, чѣмъ соотечественники наши въ Бессарабіи. Русскіе привлекли на свою сторону всѣ классы населенія Бессарабіи -- назначая одного министромъ, другого -- камергеромъ Двора и т. п.; торговый классъ, благодаря своимъ экономическимъ интересамъ, не можетъ не примѣняться къ требованіямъ среды; остается земледѣльческій классъ, который, будучи безъ вождей, разумѣется, не можетъ сохранить навсегда свою національную сущность. Напротивъ, національныя чувства у трансильванскихъ румынъ всегда весьма сильны и наши соотечественники тамъ стоятъ во главѣ торговой и экономической жизни. Далѣе, каковъ бы ни былъ исходъ всеобщей войны, несомнѣнно, что режимъ Трансильваніи будетъ измѣненъ согласно національнымъ требованіямъ, тѣмъ болѣе, что императоръ австрійскій носитъ также титулъ "князя Трансильваніи". Какъ же вы хотите послѣ этого, чтобы Румынія бросилась въ борьбу?...
   ... Съ другой стороны, продолжалъ "видный государственный дѣятель", нужно отмѣтить, что лишь Франція до сихъ поръ серьезно толкала насъ на выступленіе. Россія дѣлала это лишь косвеннымъ путемъ. Что касается Англіи, то она не сказала объ этомъ ни одного слова. Англія, повидимому, не симпатизируетъ раздѣлу Австріи, и, въ особенности, ослабленію венгровъ, къ которымъ въ Англіи относятся съ большимъ уваженіемъ. Я даже знаю, и могу утверждать положительно, что англійскій посланникъ въ Софіи работаетъ въ другомъ направленіи, чѣмъ его коллеги -- русскій и Французскій".
   
   Соображенія, высказанныя здѣсь, имѣютъ принципіальное значеніе. Они указываютъ не на преходящія, а на длительныя причины румынскаго "воздержанія". Въ нихъ содержится также длительный отказъ отъ присоединенія многихъ милліоновъ единоплеменниковъ, къ чему, казалось, такъ стремятся круги населенія, болѣе широкіе, чѣмъ придворные. Невольно возникаетъ вопросъ о дѣйствительныхъ причинахъ такого страннаго поведенія румынской аристократіи. Нѣкоторый свѣтъ на этотъ вопросъ проливаетъ статья слависта А. Петрова, помѣщенная въ первой книжкѣ "Русской Мысли" за текущій годъ. На основаніи детальнаго анализа этнографическаго матеріала Трансильваніи г. Петровъ считаетъ возможнымъ поставить передъ общественнымъ мнѣніемъ такой вопросъ:
   
   "Можно ли быть увѣреннымъ, что сами румыны Угріи и Трансильваніи ужъ такъ жаждутъ быть присоединенными къ Румыніи, съ такимъ уже уваженіемъ смотрятъ на порядки королевства, будутъ въ восторгъ, если эти порядки заведутся и у нихъ? Такъ ли румыны "Угріи и Трансильваніи преклоняются передъ культурой, образованными кругами Румыніи, такъ ли ужъ румынскіе крестьяне въ Угріи имѣютъ основаніе завидовать въ экономическомъ отношеніи и иныхъ отношеніяхъ своимъ собратьямъ въ Румыніи?".
   
   По всему тому, что намъ извѣстно о румынской внутренней жизни Румынія, нельзя не присоединиться къ сомнѣніямъ г. Петрова. Даже такой не пристрастный къ демократіи наблюдатель, какъ членъ Госуд. Думы Д. Н. Чихачевъ, и тотъ въ своемъ этюдѣ о "Современной Румыніи" (Спб. 1914) сочувственно передаетъ сообщенныя ему свѣдѣнія о тяжеломъ положеніи румынскаго крестьянства. "Покамѣстъ, пишетъ онъ, вслѣдствіе неграмотности у крестьянина еще закрыты глаза. Вслѣдствіе задолженности у помѣщиковъ и арендаторовъ крестьянинъ находится въ полной кабалѣ и обязанъ работать въ первую очередь на помѣщиковъ; работы на собственныхъ поляхъ у крестьянъ изъ-за этого сильно запаздываютъ. Вообще, румынскіе правящіе классы мало проникаются интересами крестьянства и мало о немъ заботятся" (стр. 30). На другой страницѣ онъ опять касается аграрнаго вопроса: "условія веденія сельскаго хозяйства дѣлаются все болѣе тяжелыми. Крестьянство настроено въ общемъ враждебно къ помѣщикамъ; нравы въ деревнѣ менѣе патріархальны; незамѣтно прежней почтительности въ отношеніи помѣщиковъ".
   При наличности такихъ напряженныхъ отношеніяхъ между крестьянами и помѣщиками (у всѣхъ еще въ памяти румынское аграрное движеніе 1907 года, когда дѣло дошло до открытыхъ столкновеній съ войсками) неудивительно, что крупнымъ помѣщикамъ не улыбается присоединеніе нѣсколькихъ милліоновъ трансильванскаго крестьянства, которое въ общемъ культурнѣе и обезпеченнѣе румынскаго. Борьба за и противъ Трансильваніи сводится такимъ образомъ къ борьбѣ между крестьянской демократіей и помѣщичьей аристократіей, боящейся потерять свое прлвиллегированное положеніе.
   Въ дѣйствительности дѣло, конечно, сложнѣе. Наряду съ скрытымъ и полусознаннымъ противорѣчіемъ соціальнаго характера противъ "трансильванскаго" движенія работаетъ еще и опасеніе, что вопросъ о проливахъ и вообще о роли Россіи на Босфорѣ и Балканахъ будетъ рѣшенъ не въ полномъ согласіи съ насущными интересами Румыніи. Вмѣстѣ съ тѣмъ не послѣднее значеніе имѣетъ надежда, что хитрымъ румынскимъ дипломатамъ удастся одновременно получить кое-что съ двухъ сторонъ, не потративши ни одного патрона и не погубивъ имъ ни одного человѣка. Такъ или иначе, во всякомъ случаѣ ясно, что по отношенію къ Румыніи все неясно. Она можетъ выступить, можетъ и не выступить. Можетъ выступить противъ Австріи, можетъ и противъ Россіи. Опредѣленность наступитъ лишь тогда, когда она дѣйствительно выступитъ или когда война закончится. И то и другое пока не близко.
   Позиція Болгаріи остается въ общемъ не менѣе не ясной нежели румынская. Какъ и въ Румыніи, здѣсь наблюдается рознь между верхами и низами и, какъ въ Румыніи, не послѣднюю роль тутъ играютъ у командующихъ классовъ опасенія передъ положеніемъ Россіи на Балканахъ. Противоположность между верхами и низами достигла такого напряженія, что вмѣсто словесныхъ убѣжденій стали прибѣгать вновь къ аргументаціи посредствомъ бомбъ. Возникновеніе подобнаго политическаго разнорѣчія крайне симптоматично и ничего хорошаго не сулитъ. Хотѣлось бы надѣяться, что "верхи" поймутъ всю опасность положенія и перестанутъ раздражать общественное мнѣніе чрезмѣрнымъ напряженіемъ административнаго аппарата. Организація коалиціоннаго кабинета, котораго давно уже требуетъ общество, способна была бы, вѣроятно, лучше всего привести къ успокоенію.

-----

   Въ Норвегіи, пользующейся благомъ краткосрочной воинской повинности, срокъ строевой службы для нижнихъ чиновъ призыва этого года удлиненъ до 90 дней. Соотвѣтственный законопроектъ принятъ большинствомъ 78 голосовъ противъ 37. Противъ голосовали соціалисты, рабочіе демократы и десять свободомыслящихъ.
   7 февраля президентъ Вильсонъ открылъ, шлюзы Панамскаго канала, нажавъ кнопку въ Бѣломъ домѣ въ присутствіи представителей 41 государства. О роли и значеніи канала въ современной "кономической жизни міра мы надѣемся поговорить въ другой разъ.

Р. Стрѣльцовъ.

"Современникъ", февраль 1915 г.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru