Аннотация: Текст издания: журнал "Вестник иностранной литературы", 1916, No 8.
Пустота жизни
Августа Стриндберга
Со шведского В. Д.
Мадам Сент-Бри держит семейный пансион в Пасси. Она -- вдова 48 лет с тремя сыновьями: одному 28 лет, женатый, другому 26, неженатый, и третий артист. Муж мадам Сент-Бри был доктором и умер два года тому назад.
Жена его имела небольшую ренту, на которую могла бы жить одна, но сыну ее художнику нужны модели и краски, кисти, холст, ателье и абсент. Вот почему она держит пансион, хотя отчасти и потому, что любит видеть вокруг себя людей.
Старшие сыновья почти никогда не приходят к матери: жены совершенно отстранили их, мать же свою жизнь прожила для детей, забывая все другие интересы. Теперь дети выросли, и она сидит одна дома с младшим, который вечно пропадает. Она может прожить двадцать, тридцать лет, но ей не для кого жить, а для себя она не может, так как рождена быть матерью и жить для других.
Шарль, художник, выманил у матери много денег в этот апрель, потому что он в первый раз выставляет нынче в Салоне свои произведения, и только ожидается ответ от жюри.
Сегодня утром Шарль явился к завтраку; лицо его изжелта-бледное с темными кругами под глазами, которые точно смазаны зеленоватым машинным маслом. У корней волос выступил холодными капельками пот, дыхание его нечисто.
-- Где ты был вчера, Шарль? -- спрашивает мать, кладя на его тарелку полдюжины устриц.
-- Ине хотелось угостить тебя чем-нибудь вкусным, -- говорит мать.
-- Совершенно напрасно беспокоишься, -- отвечает мосье Шарль, --Ты отравляешь мне жизнь, и даю тебе слово, я перееду отсюда, если так будет продолжаться.
Мать обращается к пансионерке, молодой женщине с двумя маленькими мальчиками:
-- Какая радость от детей, вы видите. Двое вылетели навсегда из гнезда, а это -- последний. Не правда ли, как он мил к матери?
-- Да, он не очень любезен, -- отвечает та.
Шарль встает из-за стола красный, насколько позволяет его жидкая кровь, и кричит:
-- Прощайте, я пришлю после завтрака за вещами.
Хлопает двойная дверь и Шарль уходит. Мать принимается плакать.
После завтрака является комиссионер за вещами. Мать плача собирает вещи и рисовальные принадлежности своего Шарля. Вынимает все из ящика и складывает белье в чемодан. Снимает картины со стен и велит девушке выколотить платье. И вот комната пуста.
Все птенцы улетели и гнездо опустело. Для кого ей жить теперь, кому нужно теперь ее сердце на тридцать или, быть может, более лет?
--- Это порядок вещей, дорогая фру Сент-Бри, -- утешает ее пансионерка. -- Мы воспитываем своих детей не для себя. Как мы покинули наших родителей, так и наши улетят от нас. Вы слишком многого требуете от жизни, которая дает так мало.
-- Но что же остается делать, когда все уйдут от нас? -- возражает брошенная мать.
-- Работать для себя, мне кажется, -- отвечает ее собеседница.
-- Этого мало. Я не могу быть одинокой, мне необходим кто-нибудь.
И вот вдова сидит одна и тоскует. Всю свою нежность обращает она теперь на мальчиков своей жилицы. Она играет с ними, читает им, играет с ними в домино и ухаживает за ними, когда они заболевают. И так живет она целый месяц вполне счастливая.
Но вот проходит месяц, они уезжают. Фру Сент-Бри стоит на лестнице, пока те садятся в карету, и когда она отъезжает, бедняжка долго смотрит ей вслед, точно она увезла еще кусок от ее сердца. Но сердце, подобно печени Прометея: оно снова вырастает, сколько ни клюет его коршун.
И вот приезжает новый жилец, мыкающий по-белу-свету свою тоску, и встречает истерзанное материнское сердце. Он в свою очередь отрывает кусок от него, потом уезжает своей дорогой, даря горничной золотую монету за истерзанное им сердце, вдове ведь он не может дать ничего. Правда, он открыл свою душу и дал ей на память часть своего горя, которую та присоединяет к другим своим воспоминаниям.
Но как глупо жить для других, какая пустота, какая пустота!..