Сухово-Кобылин Александр Васильевич
Картины прошедшего. Писал с натуры А. Сухово-Кобылин. Москва, 1869

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Картины прошедшаго. Писалъ съ натуры А. Сухово-Кобылинъ. Москва, 1869.

   Въ 1855 г. на московскомъ театрѣ въ первый разъ была представлена трехъ-актная комедія "Сватьба Кречинскаго", которая не только до сихъ поръ удержалась на сценѣ, но занимаетъ въ нашемъ репертуарѣ почетное мѣсто. Въ это время сцена начала уже освѣжаться произведеніями Островскаго, но тѣмъ не менѣе появленіе комедіи А. Сухово-Кобылина сопровождалось нѣкоторымъ шумомъ и толками. Талантъ признавали въ немъ всѣ, но относительно значенія комедіи слышались мнѣнія противоположныя: одни говорили, что новая пьеса выводитъ какихъ-то исключительныхъ личностей и что самая завязка принадлежитъ къ числу исключительныхъ; другіе придавали комедіи большое значеніе и въ Кречинскомъ и Расплюевѣ видѣли крупные типы. Какъ почти всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, правду надо было искать въ серединѣ. Г. Сухово-Кобылинъ обнаружилъ несомнѣнный сценическій талантъ; красивая постройка пьесы, ловко развитая интрига, движеніе, у мѣста поставленные эффекты -- все это говорило о замѣчательномъ знаніи сцены и о томъ тактѣ, который дается только недюжиннымъ талантомъ. Внутренній комизмъ нѣкоторыхъ сценъ также былъ несомнѣненъ, но были мѣста, гдѣ этотъ комизмъ былъ чисто внѣшняго свойства, былъ шаржировкою, да притомъ еще довольно грубою. Талантливое исполненіе пьесы закрыло этотъ недостатокъ. Что касается типовъ, то опять приходилось признаться, что личность плута была воспроизведена съ большимъ умѣньемъ, даже съ историческимъ пріемомъ, который показывалъ этого плута такъ-сказать въ первобытное, доисторическое время и затѣмъ въ томъ видѣ, какъ выработали его внѣшнія стороны цивилизаціи. Кречинскій и Расплюевъ -- это одинъ типъ, но только въ разные фазисы развитія. Кречинскій вовсе не особенно уменъ, но онъ ловокъ, онъ наметался вокругъ игроковъ, усовершенствовалъ форму и развилъ свой умъ въ одну сторону. Этотъ плутъ былъ недостаточно понятенъ массѣ и потому Кречинскій не сдѣлался въ ея обиходѣ ходячимъ типомъ; напротивъ, Расплюевъ, хвастунъ, человѣкъ безъ всякихъ нравственныхъ понятій, наивный плутъ, то дерзкій, то трусливый смотря по обстоятельствамъ, былъ немедленно понятъ всѣми и вошелъ въ общее употребленіе. Въ сущности оба они, похожи другъ на друга, какъ двѣ капли воды, разница только въ формѣ и развитіи; но до этой формы и этого развитія масса не доросла и смотрѣла на Кречинскаго, какъ на любопытный и рѣдкій экземпляръ, а г. Самойловъ, воспроизводившій его на петербургской сценѣ,^придалъ ему даже польскій акцентъ, какъ будто для того, чтобы показать разницу двухъ цивилизацій, русской и польской. "А, это не нашъ", сказала себѣ публика, глядя на штуки этого совершеннѣйшаго джентльмена, который украсилъ бы собою самый элегантный кругъ общества, и привязалась къ Расплюеву, въ которомъ узнала слишкомъ родное и первобытное. Съ этой стороны, типъ Расплюева вовсе не такъ мелокъ, какъ думаютъ нѣкоторые: это не плутъ-игрокъ, не плутъ извѣстной профессіи, а плутъ вообще, или, лучше сказать, человѣкъ безъ всякихъ нравственныхъ убѣжденій, готовый совершить всякую подлость, даже всякое преступленіе, если ему докажутъ, что онъ никакой за то отвѣтственности не подвергнется. Не обладая внѣшнимъ лоскомъ и развитіемъ, какъ Кречинскій, онъ самъ ничего путнаго измыслить не можетъ, по исполнителемъ, холопомъ, гончей собакой будетъ, если его прикармливать и показывать въ дали болѣе блестящее положеніе. Онъ чувствуетъ въ себѣ по временамъ даже нѣкоторую силу, но сознаетъ въ тоже время, что сила эта первобытная, не получившая должной отдѣлки и потому принужденная склоняться передъ другою, высшей силой. Расплюевыхъ много, они не вывелись и выведутся не скоро, если только выведутся; они на виду у всѣхъ дѣйствуютъ и всѣ знаютъ, что они Расплюевы. Кречинскаго уловить трудно: изящныя формы прикрываютъ его щитомъ, да кромѣ того онъ витаетъ по большей части въ такихъ сферахъ, гдѣ легко мѣняются роли и гдѣ пути открыты для дарованій.
   Успѣхъ "Сватьбы Кречинскаго" подвигнулъ автора ея къ созданію новаго произведенія. Онъ написалъ пяти-актную драму "Дѣло", которую не только не пустили на сцену, но въ печати она извѣстна была до настоящаго времени только немногимъ по заграничному изданію. Авторъ счелъ нужнымъ приступить къ ней не просто: "Сватьба Кречинскаго" давала ему право обнаружить оригинальничанье съ первыхъ страницъ драмы и онъ пишетъ въ заголовкѣ: "данности". Данности эти заключаются въ слѣдующемъ: "Со времени разстроившейся сватьбы Кречинскаго прошло 6 лѣтъ. Дѣйствіе происходитъ въ Санктъ-Петербургѣ, частію на квартирѣ Муромскихъ, частію въ залахъ и аппартаментахъ какого ни есть вѣдомства". Обыкновенные смертные, начиная съ Шекспира и кончая Гоголемъ, подобныя замѣчанія писали просто. Далѣе слѣдуютъ дѣйствующія лица, которыя раздѣляются на пять разрядовъ: "начальства, силы, подчиненности, ничтожества или частныя лица и не лицо". Выписываемъ начальства: весьма важное лицо. Здѣсь все, и самъ авторъ безмолвствуетъ. Важное лицо. По рожденію князь; по службѣ тайный совѣтникъ. По клубу пріятный человѣкъ. На службѣ звѣрь, ѣсть здоровъ, за клубничкой охотится, но тамъ и здѣсь до пресыщенія, и потому гемороидалистъ". Въ числѣ "силъ" главное мѣсто занимаетъ дѣйствительный статскій совѣтникъ Варравинъ и коллежскій совѣтникъ Тарелкинъ; въ подчиненностяхъ обращаютъ на себя вниманіе "колеса, шкивы и шестерни бюрократіи", чиновники: Герцъ, Шерцъ и Шмерцъ. "Ничтожества или частныя лица" тѣ же, что и въ "Сватьбѣ Кречинскаго", исключая, впрочемъ, Кречинскаго и Расплюева. "Дѣло" есть продолженіе "Сватьбы Кречинскаго" и заключаетъ въ себѣ изображеніе судьбы семейства Муромскихъ, преданныхъ на съѣденіе стараго суда. Лидочка Привлечена къ дѣлу Кречинскаго вслѣдствіе того, что квартальный, бравшій Кречинскаго, когда обнаружился подлогъ булавки, донесъ, что Лидочка, отдавая ростовщику настоящую булавку, сказала: "это моя ошибка", между тѣмъ какъ на самомъ дѣлѣ она проговорила: "это была ошибка". Понятно, что если она сказала: "это моя ошибка", значитъ участвовала съ Кречинскимъ въ подлогѣ; если она участвовала въ подлогѣ, значитъ, была очень близка къ Кречинскому; отъ этого предположенія недалеко до незаконнаго "сожитія", а если сожитіе было, то могъ быть и ребенокъ. Гдѣ же ребенокъ? Куда онъ исчезъ? Добрая репутація дѣвушки подорвана; Расплюевъ является свидѣтелемъ, что Лидочка дѣйствительно "жила" съ Кречинскимъ. Муромскій, отецъ Лидочки, всѣми силами старается заглушить скандалъ; онъ продать одно имѣніе, заложилъ другое -- все это идетъ на взятки. Не видя конца ему, онъ ѣдетъ самъ въ Петербургъ, думая, что въ высшихъ сферахъ найдетъ себѣ защиту, но "очень важное лицо" и "важное лицо" подчинены "силамъ", "силы" же хотятъ крупной взятки, такой взятки, о которой не смѣли помышлять въ провинціи, и чтобъ вѣрнѣе подвинуть его на это, стращаютъ стороной, что Лидочку освидѣтельствуютъ въ медицинской управѣ, чтобъ убѣдиться, сохранила ли она невинность или нѣтъ. Муромскій рѣшается дать, но въ рѣшительную минуту жалѣетъ денегъ и ѣдетъ объясниться съ "важнымъ лицомъ", въ надеждѣ, что онъ приметъ его дѣло къ сердцу. Это объясненіе -- одно изъ лучшихъ сценъ въ драмѣ, хотя и шаржировано. "Важное лицо" является комичнымъ и вмѣстѣ съ тѣмъ отвратительнымъ по своему наглому цинизму, легкомыслію и невниманію къ просителямъ. Муромскій выходитъ изъ себя: "нѣтъ у васъ правды", кричитъ онъ: "суды ваши -- пилатовы расправы. Судопроизводство ваше -- хуже іудейскаго. Судейцы ваши ведутъ уже не торгъ -- это были счастливыя времена -- а разбой". "Важное лицо" приходитъ въ бѣшенство и приказываетъ обратить дѣло къ "строжайшему переслѣдованію", чего именно не хотѣлось главной "силѣ", Варравину: онъ желалъ взять взятку и покончить съ дѣломъ. А теперь, когда оно поступаетъ къ переслѣдованію, взятку взять мудрено. Однако, онъ ухитряется съ помощью своего фактотума, Тарелкина, который убѣждаетъ Муромскаго загладить свой промахъ передъ "важнымъ лицомъ" и самому свезть 25 т. серебромъ Варравину. Муромскій упорствуетъ, Лидочка стоитъ на сторонѣ отца, и всѣ остальные убѣждаютъ его и между ними Нелькинъ, который и здѣсь, какъ въ "Сватьбѣ Кречинскаго" является болтуномъ и безцвѣтнымъ человѣкомъ, хотя и говоритъ такія звонкія фразы: "неужели внутри насъ нѣтъ столько честности, чтобы съ гордостью одѣться въ лохмотья внѣшней чести, которую располосовалъ въ куски этотъ старый шутъ законъ, разшитый по швамъ, разряженный въ ленты и повѣсяшій себѣ на шею Іудинъ кошель". Муромскій ѣдетъ въ присутствіе къ Варравину, тотъ его вѣжливо принимаетъ и обнадеживаетъ; оставивъ пакетъ съ деньгами, Муромскій только что вышелъ изъ кабинета, какъ Варравинъ зоветъ его обратно и говорить, что онъ забылъ у него пакетъ, что онъ хотѣлъ купитъ его, но это ему не удастся и, бросая пакетъ на полъ, говоритъ: "я васъ могу представитъ всей строгости законовъ -- и только ваши лѣта -- извольте идти". Муромскій поднимаетъ пакетъ, въ которомъ отъ 25 тысячъ осталась всего одна съ небольшимъ, приходитъ въ ужасъ, сознаетъ, что ему разставили капканъ и поймали въ него.
   Муромскій. Да кто же тутъ (осматриваясь).: тутъ все одна шайка... (вдругъ выпрямляется). Стойте! Ведите меня къ Государю!
   Живецъ и Tapелкинъ (обступаютъ его, машутъ руками и унимаютъ). Шшиттъ... успокойтесь. Милостивый государь... успокойтесь... что вы?.. шшитть...
   Муромскій (стремительно выступая впередъ). Я требую... ведите меня къ моему Государю... Давайте сюда жандармовъ!.. полицейскихъ!... по улицѣ!.. безъ шапки!.. Мы сообщники! Мы воры!.. (хватаетъ Варравина и руку и тащитъ его.) Пойдемъ!..
   Варравинъ (рвется у него) Что вы... что вы?
   Муромскій (тащитъ его) Пойдемъ! Мы клятвопреступники... куйте насъ! Слово и дѣло!.. куйте насъ вмѣстѣ (его голосъ слабѣетъ)... къ Государю!.. я ему скажу... Отецъ!... Всѣхъ васъ отецъ... Милостивый мой, добросердый... Государь!... (у него занимается духъ), Ва... Ва... ше и Ва.... ше.
   Муромскій лишается чувствъ и затѣмъ умираетъ. Варравинъ торжествуетъ и зарекомендовываетъ себя честнѣйшимъ человѣкомъ, какъ передъ "важнымъ лицомъ", такъ и передъ "очень важнымъ лицомъ".
   Таково, въ общихъ чертахъ, содержаніе драмы которая въ свое время могла бы имѣть успѣхъ громадный и въ настоящее время -- весьма большой, хотя она отнюдь не отличается достоинствами "Сватьбы Кречинскаго". Правда, вопросъ о неправосудіи поставленъ въ ней такъ рѣзко, что рѣзче этого поставить его нельзя; но зато постройка драмы чисто внѣшняя и вся она держится на такихъ случайностяхъ, что можетъ ежеминутно распасться. Внутренней необходимости событій, этой своего рода судьбы древнихъ трагедій, которыя ставятъ дѣйствующихъ лицъ въ безъисходное положеніе, отыскать тутъ невозможно. Главное дѣйствующее лицо является человѣкомъ пассивнымъ, ничего не дѣлающимъ для лучшаго оборота своего дѣла и слишкомъ наивнымъ. Это -- воскъ, изъ котораго окружающіе дѣлаютъ все что хотятъ, обманываютъ, эксплуатируютъ и т. д. Искуственность постройки драмы видна на каждомъ шагу даже самому недогадливому читателю, который замѣтитъ, что дѣйствіе направляется въ одну сторону единственно по волѣ автора, а не потому, чтобъ дѣйствующія лица поставлены были въ необходимость дѣлать такъ, а не иначе. Сшитая изъ случайностей, она не обладаетъ ни тѣмъ движеніемъ, какое находимъ въ "Сватьбѣ Кречинскаго", ни тою отдѣлкою характеровъ, ни ихъ новизною. Мы сказали, что Кречинскаго и Расплюева не является на сценѣ, но Варравинъ и Тарелкинъ -- сколки съ нихъ, почти фотографическіе снимки; въ комедіи Кречинскій попадаетъ за подлогъ подъ судъ и комедія кончается тѣмъ, что порокъ наказанъ по крайней мѣрѣ квартальнымъ надзирателемъ; въ драмѣ, Кречинскій-Варравинъ, совершивъ самое подлое дѣло, не только остается не наказаннымъ, но торжествуетъ, какъ человѣкъ безкорыстный. Только въ этомъ и разница между ними и въ этомъ же мораль пьесы: частному лицу продѣлки не всегда сходятъ съ рукъ, чиновнику, особенно важному, при господствовавшемъ произволѣ, можно было совершать все безнаказанно. Мораль опять-таки ярко и рѣзко выставленная, но опять чисто внѣшнимъ образомъ: г. Сухово-Кобылину не удается схватить пружинъ внутреннихъ, и по нашему мнѣнію, "Дѣло", несмотря на всю свою благонамѣренность въ лучшемъ значеніи этого слова -- ничего не прибавляетъ къ его литературной репутаціи. Что касается комедіи "Смерть Тарелкина", то это довольно пустой фарсъ, основанный на переодѣваніи и самомъ невѣроятномъ анекдотѣ; онъ не заслуживаетъ, чтобъ надъ нимъ останавливаться, даже въ виду того, что здѣсь снова является Расплюевъ -- это лучшее созданіе г. Сухово-Кобылина -- уже въ качествѣ квартальнаго надзирателя.
   При благопріятныхъ условіяхъ нашего театра г. Сухово-Кобылинъ могъ бы подарить ему нѣсколько пьесъ, которыя не отличались бы силою художественнаго дарованія, но были бы очень сценичны, умны и дали бы прекрасный матеріалъ для даровитыхъ артистовъ. Талантъ не глубокій, но живой и наблюдательный, способный къ ловкой компоновкѣ, къ умнымъ, хотя и внѣшнимъ эфектомъ, авторъ "Сватьбы Кречинскаго" могъ бы играть далеко не послѣднюю роль и не на такой бѣдной драматической сценѣ, какъ наша.

"Вѣстникъ Европы", No 9, 1869

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru