Сумароков Александр Петрович
Исмений и Исмена

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ
ВСѢХЪ
СОЧИНЕНIЙ
въ
СТИХАХЪ И ПРОЗѢ,
ПОКОЙНАГО
Дѣйствительнаго Статскаго Совѣтника, Ордена
Св. Анны Кавалера и Лейпцигскаго ученаго Собранія Члена,
АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВИЧА
СУМАРОКОВА.

Собраны и изданы
Въ удовольствіе Любителей Россійской Учености
Николаемъ Новиковымъ,
Членомъ
Вольнаго Россійскаго Собранія при Императорскомъ
Московскомъ университетѣ.

Изданіе Второе.

Часть X.

Въ МОСКВѢ.
Въ Университетской Типографіи у И. Новикова,
1787 года.

  

Исменій и Исмена.

   Во градѣ Еѵрикомѣ древнѣе обыкновеніе собираться въ капище Юпитера отрокамъ сего града, незнающимъ любви, изъ которыхъ избираются достойнѣйшія; быти имъ вѣстниками сосѣднимъ городамъ, о торжествованіи праздника сына Сатурнова. Таковыя посланники не могутъ уже вступити въ супружество до гроба. Сіе установленіе строго; однако любочестіе преодолѣваетъ чувствованіе сея строгости, и отваживаются нѣкоторыя младыя люди покаряться ей: а особливо, отъ того что они не испытали еще любовнаго сластолюбія и трудности преодолѣнія не постигли. Я избранъ былъ вѣстникомъ въ Аѵликомъ, знатный Греціи градъ. Отправился туда и прибылъ. Улицы были усыпаны миртами, благоуханными цвѣтами и благовоннми травами. Дѣвы и отроки украшенныя вѣнками съ протчими жителями шли мнѣ на всрѣтеніе. Знатнѣйшій онаго града житель Сосѳенъ далъ колесницу мнѣ. Великолѣпный сего жителя домъ былъ мое пристанище. Садъ дома ево былъ таковъ какъ описываются поля Елисейскія. Тамо зефиры любуются розами: тамо ясмины, гіяцинты, нарцисы, лиліи и другія прекрасныя цвѣты и зрѣніе и обоняніе услаждаютъ: разныя плоды древеса обогащаютъ. Чистыя ключи, быстрыя источники, и съ горъ ниспадаюіція и шумящія струи слухъ услаждаютъ: а пѣніе птицъ умножаетъ сію сладость. Тамо пещеры чистѣйшихъ омываютъ потоковъ воды, протекая извиваяся мѣжду мягкой муравы: соплетенныя древеса покрываютъ ходы прохладною тѣнью. Все было въ Сосѳеновомъ домѣ прекрасно; но всево прекрасняе была ево дочь. И сколько я ни напоминалъ себѣ, что я вѣстникъ Юпитеровъ, и что я долженъ быти чуждымъ любовныя страсти, но любовь потревожила мои мысли и тронула мое сердце.
   Въ часы ночи, дня того, воображаемая мной сія прелѣстная Исмена и во время сна моево воображалася мнѣ. Взошла багряная на небеса Аѵрора. Кратисѳенъ и сопутникъ и пріятель мой вошелъ ко мнѣ и разбудилъ меня, разрушивъ мое мѣчтаніе представляющее мнѣ Исмену. Открылъ я ему свое сновидѣніе: а онъ напоминалъ о моей мнѣ должности. Возвратимся Кратисѳенъ, говорилъ я: а ежели станетъ любовь меня удерживати; такъ исторгни меня изъ сего приятнаго и пагубнаго мнѣ жилища. Сія искра скорый произвела пламень: (*) {Здѣсь въ подлинникѣ Авторскомъ недостаетъ четырехъ страницъ.} сего предвѣстія и ко утвержденію брака. Въ самый тотъ мигъ востала буря, зарѣвели вѣтры, посыпался градъ, заблистали молніи, возгремели небеса; жертвенникъ опровергся и священный ножъ изъ руки жреца выпалъ. Задрожали всѣ бывшія во храмѣ, каждый себѣ сіе собственно злополучія предвѣстіемъ поставляя. А Панѳія возопила: безсмертныя боги! вся моя погибла надежда и все исчезло мое благоденствіе: о дщерь моя! о нещастная Исмена! не ты погибаешь; гибну я: меня о боги за нея поразите! Растрепала она власы свои, исторгаетъ ихъ, стонетъ, рыдаетъ, возводитъ ко олтарю руки и къ небесамъ очи, біетъ себя во грудь, и не внемлетъ ни какому утѣшенію. Не отвѣчавшая мнѣ о бѣгствѣ Исмена въ замѣшательствѣ и отчаяніи открываетъ матери мое предложеніе, и въ отвѣтѣ ея ожидаешъ себѣ или жизни или смерти. Мать отвѣтствовала ей: я знаю твердо то, что Сосѳенъ даннаго жениху слова не отмѣнитъ: а толь и паче для того, что клялся онъ богамъ безъ крайности не преступати даннаго обѣщанія: а сверьхъ того не позволяется Юпитерову посланнику вступити въ супружество. За сіе предписано жестокое наказаніе, отъ котораго и родители ево, ниже весь народъ не въ состояніи будетъ избавить посланника Зевсова. Исключаются только чрезвычайность и необходимостъ нарушить сіе установленное право. Бѣги дочь моя изъ града видѣвшаго твое рожденіе, гдѣ я тебя носила во утробѣ, гдѣ я тебя воспитала и возрастила, гдѣ я тобою ежеминутно утѣшалася, и не могла на тебя довольно наглядѣться: бѣги бѣги дочь моя, бѣги и не тѣряй драгоцѣннаго времени: храни свою добродѣтель, воспоминай мои наставленія и возвѣсти мнѣ о сопряженіи своемъ и о мѣстѣ своего обитанія; дабы я хотя однажды еще тебя въ жизни моей увидѣть могла: простися со мною и убѣгай отселѣ: праведныя боги вамъ поручаю я Исмену: прости любезная дщерь. Прощается съ нею, и объ они упали въ руки женъ наперсницъ Панѳіевыхъ: а собравъ оставшія силы свои обнялися они въ послѣдній разъ и едва были расторженны. Огорченная и обрадованная Исмена бѣжитъ на корабль уготованный Кратисѳеномъ обѣщавшимся быти ихъ сопутникомъ, а темная ночь ей отверзла безопасный путь ко пристани.
   Погода была тиха, вѣтры способны: и казалося намъ то что мы летимъ на крылахъ Зефировъ.
   Тако разсѣкало судно два дни спокойныя эдорскія колны. Уже Кратисѳенъ указалъ намъ тѣ брѣга при которыхъ конецъ нашего путешествія, и возвышенный во градѣ огромный храмъ Юноы. Во храмѣ семъ, говоритъ онъ, сопряжетеся вы вѣчнымъ союзомъ. Я возопилъ тогда: о боги продлите тишину моря хотя на полчаса только! но боги не внимали молитвы моей.
   Помрачилося небо, померкъ воздухъ, востала буря подобная бурѣ, бывшей въ часы жертвояанія въ Аѵликомѣ, сперлися страшныя тучи, зашумѣлъ воздухъ. Ужасная гроза на темномъ горизонтѣ усугубилла страшное сіе позориіце, а молніи, къ пущему страху освѣщали бушующее море. На суднѣ нашемъ вѣтры снасти переломали и кормило отшибли.
   Исмена обнимая меня говорила: я и то за благополучіе поставляю, что я съ тобою умираю купно.
   Корабелъщикъ увѣщевалъ ѣдущихъ, принести на жертву Нептуну, ради усмиренія гнѣва его, человѣка, на котораго жребій падетъ. Соглашаются на сіе всѣ; я только, Кратисѳенъ и Исмена къ сему нечеловѣколюбію не приобщилися; но противорѣчіе наше не имѣло успѣха. О нещастная судьбина! жребій палъ на Исмену. Возможно ли кому вообразить сей ударъ сердцу моему! Окаменѣлъ я и не могъ выговорить ни слова. Кратисѳенъ отваживался лишиться живота, отрицая сіе пагубное суевѣріе; но зараженныя смрадомъ сего люди ни какова доказательства не принимали, почитая варварство свое благочестіемъ. А Исмена, видя непреложный свой рокъ, вырвалася изъ рукъ моихъ и низверглася въ пучину. Я вынявъ мѣчь мой бросился на погубителя Исмены: мѣчъ мой вырвали, а меня сковали. Лишась Исмены лишился я и памяти: а ощутився увидѣлъ я себя на чужомъ кораблѣ, въ рукахъ морскихъ разбойниковъ. Корабельщикъ, бояся отомщенія выкинулъ меня на берегъ. Нашли меня того мѣста жители безчувственна и едва дышуща, и въ семъ состояніи продали меня. Прикованъ былъ я къ лавкѣ галерной съ протчими невольниками. О Боги! о Сосѳенъ! возопилъ я: О небо! недавно былъ я посланникъ Юпитеровъ: нынѣ прикованный невольникъ. Вотъ, коль непостоянно и коловратно щастіе человѣческое.
   Тако плыли мы: и незапно набѣжало на насъ Греческое судно. Сраженіе было жестокое, на конецъ варвары побѣжденны: а я въ соплеменникахъ своихъ обрелъ новыхъ себѣ злодѣевъ; и Греки нѣкоторыя подвержены варварству. Судно на которомъ мы ѣхали изъ Еѵрикома мореплаватели поправили; но пустився въ море, сіе имъ воспослѣдовало. Корабельщикъ того судна, сей злодѣй лишившій меня моей любезной, меня оковавшій и бросивъ оставившій меня безчувственна, на берегу, восприялъ во сраженіи мучительную смерть: а израненный Кратисѳенъ проданъ потомъ нѣкоему знатному жителю града Дафніополя Диму, куда и меня принесла моя судбина. Я обрѣлъ тамо Кратисѳена, куда и я новыми моими тиранами и соплеменниками ко стыду Греціи проданъ былъ. Кратисѳенъ освободился отъ болѣзни своей, но получилъ новую, влюбився смертно въ дочь господина своево именуемую Родопою, а она полюбила меня. Но коль ни была она прекрасна, однако въ сердцѣ моемъ была одна Исмена, хотя и къ непрестанной и нестерпимой мукѣ.
   Во Дафніополѣ обыкновенно ходятъ невольницы подъ покрываломъ; дабы ни какая красавица не могла никого прельстити и упражнялася бы не въ любви, но въ положенной на нея работѣ.
   У дочери нашего Господина была невольница, и наперсница Сцилла. На нея возложила ея госпожа любовную со мною пересылку.
   Пришла ко мнѣ Сцилла. Станъ ея, голосъ ея и все ея тѣлодвиженіе подобны были Исменинымъ. О Боги, возгласилъ я, до каковаго мѣчтанія вы меня доводите! Она затряслася увидѣвъ меня: а я востревожился увидѣвъ подобіе Исмены. Но лишь обнажила она лице свое: о небеса! возопилъ я: о милосердыя Боги: что я и гдѣ я! что я вижу и что я чувствую! о дражайшая Исмена! не сонъ ли мнѣ сіе! не привидѣніе ли!...
   Исмена разсказывала мнѣ свои приключенія: какъ она низверженная въ море спаслася дельфиномъ, и что взятая обывателями того брега, на который она принесена была, продана Диму.
   Вшедшая къ намъ Родопа догадалася уже, что ея Сцилла не пересыльщица ея, но моя любовница, разсердилася она; однако человѣколюбивое ея сердце умягчилося, когда ей мною сказано, что я говорю съ Исменою.
   Кратисѳенъ ушедъ изъ Дафніополя сообщилъ родителямъ нашимъ о нашей участи. Прибыли они въ Дафніополь, и просили объ освобожденіи своихъ чадъ; ибо Греки Грековъ невольниками имѣть не могутъ. Димъ сопротивлялся имъ приводя военныя права ко своей пользѣ; но всѣ права основанныя на беззаконіи и прибыточествѣ не разрушаютъ Законовъ истинны.
   Освободилися мы всенародно: а я говорилъ тогда Родопѣ: другъ мой Кратисѳенъ любитъ тебя смертно: достоинство ево всему моему отечеству извѣстно! Знатность рода ево превосходна: иждивеніе изобильно. Приими ево изъ рукъ моихъ и буди ево супругою.
   Влюбившагося достойнаго человѣка полюбити не трудне. Родопа соглашается: отецъ и мать ее противогласити притчины не имѣютъ, и всѣ мы тогда жъ отправилися въ Аѵликомъ.
   Пришелъ моево день сочетанія, наступили радостнѣйшія минуты, и всѣ мои желанія совершились.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru