Александр Иванович ЮЖИН-СУМБАТОВ. ЗАПИСИ СТАТЬИ ПИСЬМА
М., Государственноеиздательство "ИСКУССТВО", 1951
БУДУЩЕЕ ТЕАТРА*
1910год
Вам угодно знать мое личное мнение о будущности театра? Сообщаю вам мое кредо, зная отлично, что оно диссонирует со всем, что я читаю и слышу о театре. Поэтому на широкую симпатию к нему я не рассчитываю.
Театр пойдет по пути, по которому пойдет сама жизнь в ее полном объеме, то-есть в ее внутренней духовной сущности, как бы она ни разрослась и ни углубилась, и во внешних ее формах, как бы они ни разнообразились. Театр был, есть и будет экстрактом жизни. Все формы театра, оторванные ли от жизни или связанные с ней только какой-либо одной стороной, -- мертворожденные творения, живущие лишь потому, что в театре, как зрелище, часто решающую роль играют временные капризы человечества, вызываемые, проще, модой. Но в театре, как в художестве" принцип тесной связи, полного слияния с жизнью есть принцип неизменный и неумирающий.
Театр настроений или театр внешних бытовых форм, театр стилизации или театр мельчайшей выписки реальных явлений -- словом, все антитезы театра, уводящие его в сторону от всеобъемлющей правды жизни, представляют собой нездоровую гипертрофию и не будут жить. Верно понятый реальный театр, в котором, начиная с формы сапога и характера бороды и кончая глубочайшими проявлениями человеческой души в ее необъятном разнообразии, все связано с жизнью в ее великом объеме, -- только, повторяю, такой верно понятый реальный театр одолеет своей правдой все временные искажения, уродующие поочередно его великий смысл. Только перед такой могучей силой, как правда души и правда тела, объединенные художественным творчеством и проникнутые гармонией красоты, -- только перед ней поблекнут и завянут нездоровые цветы изысканности или сытых капризов. Только перед ней стихнут восторги кликуш. Только повернувшись лицом к правде во всем ее объеме, засияет театр присущим его идее светом.
Когда театр сможет воплотить во всем объеме гетевского "Фауста", с одинаковой правдой и силой передавая и средневековый колорит быта, и душу Фауста, и мещанскую трагедию Маргариты, и вечную борьбу дьявола с богом, и реалистические подробности погребка Ауэрбаха, и символический смысл воскресшей Эллады, -- только тогда театр достигнет своей цели. И если родился Гете, который сумел написать "Фауста", кто посмеет усомниться в том, что народится театр, который его сыграет?
Когда будет такой театр, тогда только осуществится и наивысшая цель театра, -- чтобы зритель играл душой и нервами вместе с актером. В этом весь смысл настоящего театра не как зрелища, а как искусства. Это слияние залы и сцены может и должно произойти не путем гипноза, не путем нервного восприятия, не путем литургий или отошедших в вечность дионисовых празднеств, а путем той правды, которою Лев Толстой, в области романа, вводит нас целиком в эпоху войны и мира сто лет назад.
Никакие могучие давления общественных настроений или гула критиков и знатоков изменить этого победоносного развития театра не могут, никакие однобокие успехи ему не помешают, как не могли изменить смысла театра все гнусные наросты на благородном теле настоящей красоты.
Будущее за реализмом, освобожденным от узкого толкования этого понятия и искажения его смысла. В этом мой личный символ веры, и он только и связывает меня с современным театром, который весь ушел в зигзаги и шумиху ненужных слов.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ИПРИМЕЧАНИЯ
К стр. 354. Отрывок из "Книги о театре" написан Южиным в октябре 1913 года в связи с докладом критика-декадента Айхенвальда "Отрицание театра", прочитанным в Кружке. На экземпляре, писанном на машинке, исправленном рукой автора и им подписанном, стоит дата: 28 октября 1913 года.
Кроме того, сохранилась записка к издателю книги "В спорах о театре" С. Д. Разумовскому, датированная 28 октября 1913 года:
"Очень прошу Вас, дорогой Сергей Дмитриевич, прислать мне корректурные гранки. Я предпошлю этим отрывкам несколько объяснительных строк.
Преданный Вам кн. А. С."
"Отрывок" без обещанных "объяснительных строк" был напечатан в книге "В спорах о театре" (Москва, 1914) под заглавием "Театр. Отрывок из подготовляемой к печати книги". Текст, здесь помещенный, несколько сокращен и перередактирован по сравнению с публикуемым нами (сделано ли это самим Южиным или издателями сборника Сергеем Глаголем и С. Разумовским, установить не удалось, в печатном тексте имеем и вставки, см. ниже).
Ни начала книги, ни ее продолжения в архиве Южина не сохранилось; видимо, Южин написал данный "Отрывок" специально для указанного сборника. Очень знаменательно участие Южина в нем. Сборник открывался статьей Айхенвальда, объявившего театр "ложным и незаконным видом искусства". Айхенвальд заявлял, что "преизбыток реальности... обрекает театр на нехудожественность" и "приветствовал" "дорогу символики, определенной условности и стилизации", которую "избрала современная сцена". В эти годы расцвета безидейного, формалистического, стилизаторского театра А. И. Южин убежденно отстаивал искусство жизненной правды, искусство как "общественное дело широкого духовного значения".
К стр. 357. "Необходимое в общей цепи действий, решающих задачу" -- после этих слов в печатном тексте имеется вставка:
"Я не хочу и не буду здесь возражать против взгляда г. Айхенвальда, отрицавшего за театром право считаться искусством. В этом отрицании если есть что-нибудь интересное, то только мотивировка этого странного выпада, да еще такое падение идеи современного театра, которое дало возможность такому хвосту алкивиадовой собаки, как этот взгляд, прожить два-три месяца и затем быть навеки забытым" ("В спорах о театре", стр. 173).
К стр. 359. "Крик отчаяния в одном великом месте великой драмы" -- Южин имеет здесь в виду Томазо Сальвини в "Отелло" -- сцена, когда мавр после убийства Дездемоны узнает о ее невиновности. Разговор происходил во время вторичной гастроли в Малом театре (1901) знаменитого трагика.