Суворов Александр Васильевич
Замечательнейшие Походы Петра-Великаго и Суворова. Публичные лекции по военной истории....

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Замѣчательнѣйшіе Походы Петра-Великаго и Суворова. Публичныя лекціи по военной исторіи, по Высочайшему повелѣнію читанныя Генеральнаго Штаба подполковникомъ Богдановичемъ, въ 1846 году. Съ шестью картами и планами. Санктпетербургъ. Печатано въ тип. Карла Крайя. 1846.
   Авторъ "Замѣчательнѣйшихъ Походовъ" избралъ эпиграфами для своего сочиненія безсмертныя слова Петра-Великаго; "А о Петрѣ вѣдайте, что ему жизнь не дорога: жила бы только Россія во славѣ и благоденствіи, для благосостоянія вашего". Другой эпиграфъ составляютъ слова Суворова; "Горжусь тѣмъ, что я Русскій!"
   Въ предисловіи, г. Богдановичъ упоминаетъ о желаніи сдѣлать свои лекціи истинно-популярными и потомъ о тѣхъ трудностяхъ, которыя онъ долженъ былъ преодолѣть, въ-особенности при составленіи лекцій. Походы Суворова требовали сличенія свѣдѣній, разсѣянныхъ во множествѣ книгъ и рукописей и пополненіи ихъ изустными преданіями. Тутъ же авторъ, между-прочимъ, сказалъ:
   
   "Чтобы говорить предъ Русскими просвѣщенными воинами о Петрѣ и Суворовѣ, необходимо было повторять многое извѣстное. Кому изъ Русскихъ чужды ихъ подвиги? Но за то я льстилъ себя надеждою найдти единодушное сочувствіе въ моихъ слушателяхъ; я зналъ, что каждый изъ насъ привыкъ отъ самой колыбели чтить имя Суворова, благоговѣть передъ памятью Петра-Великаго, и потому надѣялся, что тѣ, которые удостоятъ меня вниманіемъ своимъ, обратятъ болѣе вниманія на достоинства, нежели на недостатки моего разсказа."
   
   Литература описываемыхъ г. Богдановичемъ войнъ, въ-особенности сѣверной, такъ обширна, богатство матеріаловъ такъ велико, что автору предстоялъ только трудъ свѣрить, привести въ систему и передать уже готовые и давно-обработанные факты. Такъ-какъ содержаніе изданной теперь книжки было назначено для изустной бесѣды съ слушателями, то намъ остается только разсмотрѣть, въ какой степени авторъ воспользовался тѣми многочисленными средствами, которыя онъ имѣлъ въ своемъ распоряженіи, и какія новыя пріобрѣтенія сдѣлала военная исторія со времени появленія "Замѣчательнѣйшихъ Походовъ" г. Богдановича.
   Авторъ раздѣлилъ свое сочиненіе на пять лекцій, изъ которыхъ первыя двѣ заняты изложеніемъ походовъ сѣверной войны 1707, 1708 и 1709 годовъ, а въ трехъ послѣднихъ лекціяхъ содержится походъ Суворова, въ 1799 году, въ Сѣверную-Италію и потомъ въ Швейцарію. Раздѣленіе труда своего на пять лекцій авторъ совершилъ уже въ-послѣдствіи, при напечатаніи книги. Въ дѣйствительности же, содержаніе книги было прочитано г. Богдановичемъ въ три лекціи. Лекція отъ лекціи отдѣляется тремя, четырьмя, а иногда и пятью чистыми страницами, такъ-что, со включеніемъ приложенныхъ въ концѣ книги опечатокъ, получится въ итогѣ 241 страница.
   Первую лекцію авторъ начинаетъ словами:
   
   "Счастливь тотъ, кто говоритъ о Великомъ Петрѣ предъ Русскими. Его слова навѣрное найдутъ отголосокъ въ душахъ слушателей. Но еще завиднѣе участь того, кто подобно мнѣ, долженъ говорить о военныхъ подвигахъ Петра".
   
   Вообще изъ первыхъ двухъ лекціи, т. е. походовъ сѣверной войны, ясно обнаруживается предположенная авторомъ цѣль "представить подвиги Петра-Великаго въ настоящемъ ихъ видѣ". Но оказалось, что, при дальнѣйшемъ развитіи своей идеи, авторъ всѣ факты описываемой имъ войны сосредоточилъ на подкрѣпленіи созданной имъ самимъ мысли, что Петръ-Великій былъ не только полководецъ, стоявшій выше своего вѣка, опередившій цѣлымъ столѣтіемъ своихъ современниковъ и неоцѣненный ими по заслугамъ, по что онъ, какъ геніальный полководецъ, имѣетъ всѣ права стать несравненно-выше Наполеона, эрцгерцога Карла и Карла XII. Потомъ авторъ, справедливо жалуясь на иностранныхъ писателей, что они до-сихъ-поръ еще не оцѣнили вѣрно военныхъ заслугъ Петра-Великаго, имѣютъ ложныя о немъ понятія и не обращаютъ вниманія на то, что онъ одержалъ верхъ надъ Карломъ-Двѣнадцатымъ -- однимъ изъ замѣчательныхъ людей своей эпохи,-- говоритъ:
   
   "Но мы Русскіе, можемъ ли раздѣлять это мнѣніе? Можемъ ли быть столь равнодушны къ подвигамъ того, кто сказалъ: что ему жизнь не дорога; жила бы только Россія въ блаженствѣ и славѣ для благосостоянія н(в)ашего, -- того кто сказавъ эти слова сдержалъ ихъ столь славно на поляхъ Полтавы, гдѣ смерть ходила вокругъ Петра, касалась его; но не дерзнула поразить его."
   
   Отдавая полную справедливость чувствамъ автора, его патріотизму, его благоговѣнію къ подвигамъ Великаго, не можемъ не замѣтить, что всѣ эти въ источникѣ прекрасныя чувства нѣсколько удалили его отъ истины, которая, оставаясь всегда неизмѣнною, должна быть свято уважаема историкомъ и служить непремѣннымъ основаніемъ науки. Неисчислимыя государственныя заслуги и личныя достоинства Петра Великаго составляютъ уже такія неопровержимыя права на признательность и удивленіе потомства, что мысль г. Богдановича представить Петра, какъ первенствующаго, геніальнаго полководца всѣхъ вѣковъ, -- несогласная съ историческою истиною.-- непремѣнно должна встрѣтить основательное возраженіе. Какъ мудрый преобразователь, какъ великій организаторъ вооруженныхъ силъ, Петръ-Великій безспорно займетъ первое мѣсто; однакожь, въ ряду предводителей арміями ему принадлежитъ хотя весьма-почетное мѣсто, но, по всѣмъ вѣроятіямъ, не первое. Чтобъ доказать подобную мысль, со стороны автора недостаточно безотчетныхъ похвалъ, но необходимы положительные факты, взятые изъ чистаго родника исторіи, и въ этомъ случаѣ должно обращаться къ исторіи, а не къ чувству слушателей или читателей...
   Излагая числительныя силы воюющихъ сторонъ, авторъ говоритъ на стр. 8-й:
   
   "Со стороны же Карла Двѣнадцатаго, силы котораго вообще состояли въ числѣ ста тысячъ, армія была укомплектована болѣе, нежели до тридцати тысячъ войскъ"... (?) и проч.
   
   Намъ кажется это нѣсколько-неопредѣлительно: какъ должно понимать, что армія съ укомплектованіемъ составила 130 тысячъ, или только 100 тысячъ; или же 100 тысячъ Шведовъ укомплектовались такимъ образомъ, что подъ конецъ ихъ набралось до 30 тысячъ?
   Распространяясь о мѣстныхъ оборонительныхъ средствахъ, которыя, при вторженіи шведской арміи въ русскіе предѣлы, тогдашнее наше правительство предприняло, авторъ между-прочимъ такъ говоритъ на стр. 13 и 14:
   
   "Въ то же время приказано было устроить укрѣпленную линію на пространствѣ отъ Пскова черезъ Смоленскъ къ Брянску. Эта линія состояла въ лѣсистыхъ мѣстахъ, изъ засѣкъ, а въ открытомъ изъ окоповъ; на всѣхъ путяхъ, изъ Литвы въ Россію устроены были завалы. Такимъ-образомъ эта укрѣпленная линія имѣла сходство съ подобными линіями, употреблявшимися на западѣ Европы."
   
   Эти безконечныя, на нѣсколько сотъ верстъ растянутыя линіи укрѣпленій и засѣкъ были воздвигаемы у насъ въ Россіи еще въ незапамятныя времена татарскаго владычества. Валъ со рвомъ къ непріятельской сторонѣ устроивался въ мѣстахъ безлѣсныхъ. Остатки этихъ укрѣпленій допынѣ сохранились въ нѣкоторыхъ южныхъ губерніяхъ Россіи и преимущественно тѣхъ, которыя находились на границахъ, окраинахъ или украинахъ государства. На-примѣръ, въ Полтавской около Золотоноши, на югѣ Кіевской и Харьковской, гдѣ пролегали границы съ Крымской-Ордой. Страны же лѣсистыя оборонялись пространными линіями засѣкъ. Такимъ-образомъ, въ Калужской и Рязанской Губерніяхъ засѣки тянулись иногда болѣе, чѣмъ на сто верстъ. Еще во времена Петра въ этихъ губерніяхъ засѣками ограждались казенные лѣса, называвшіеся по этой причинѣ также засѣчными, и только въ 1762 году указомъ императрицы Екатерины Второй запрещено валить лѣсъ на засѣки. Система оборонять страну посредствомъ непрерывной линіи укрѣпленій и засѣкъ отъ набѣговъ враждебныхъ имѣла началомъ не подражаніе или заимствованіе отъ Западной-Европы, а прямое слѣдствіе первобытныхъ, младенчествующихъ понятій о военномъ искусствѣ и оборонительныхъ средствахъ страны. Стѣны Агриколы и Адріана на границахъ Шотландіи съ Англіею, Траяновъ-Валъ отъ сел. Черноводъ на Дунаѣ до Кистенджи и, если угодно, китайская стѣна -- всѣ эти постройки должно приписать не къ заимствованію одного народа отъ другаго и тѣмъболѣе отъ Запада, а къ фактическому проявленію необразовавшихся еще тогдашнихъ понятій р военномъ искусствѣ; и какъ ратное дѣло у всѣхъ народовъ того времени находилось еще въ совершенномъ, почти-одинаковомъ младенчествѣ, то и результаты выходили тождественные. Такимъ образомъ, явились въ Китаѣ и Шотландіи стѣны, а у насъ земляные валы и засѣки.
   Во многихъ мѣстахъ своей книги, въ-особенности при описаніи послѣдствій сраженія или удачнаго дѣла, авторъ высказываетъ свои мнѣнія о Петрѣ-Великомъ и Карлѣ XII.
   Такимъ-образомъ, на стр. 38, распространяясь о военныхъ качествахъ шведскаго короля, онъ между-прочимъ говоритъ:
   
   "Разсматривая дѣйствія великихъ полководцевъ всѣхъ временъ, видимъ, что они были истинно велики потому именно, что умѣли соображаться съ своими средствами и съ обстоятельствами, въ которыхъ находились. И потому, по всей справедливости должно сознаться, что Карлъ-Двѣнадцатый, необладавшій этимъ умѣньемъ, не можетъ равняться съ геніальными полководцами -- Александромъ Македонскимъ, Юліемъ Цезаремъ, Густавомъ Адольфомъ, Фридрихомъ-Великимъ, Наполеономъ и Петромъ I."
   
   Потомъ, на слѣдующей страницѣ, авторъ говоритъ уже, что "Карлъ-Двѣнадцатый не можетъ считаться въ числѣ великихъ полководцевъ", и въ довершеніе прибавляетъ причину: "искуство достигать побѣдами цѣли войны было недоступно ему". Опредѣливъ такимъ-образомъ военные таланты шведскаго короля, г. Богдановичъ заключаетъ: "все-таки онъ долженъ занять мѣсто въ ряду людей необыкновенныхъ". Для полноты портрета сѣвернаго героя, на той же страницѣ, авторъ сдѣлалъ два дополненія, изъ которыхъ въ первомъ сказано, что: "онъ не былъ великимъ полководцемъ можетъ быть потому только, что искусство веденія войны, столь многосложное и трудное искусство, требуетъ пріуготовительныхъ свѣдѣній и опытности, которыхъ не "доставало Карлу, начавшему командовать арміями съ семьнадцати-лѣтняго возраста". Въ другомъ же мѣстѣ, на стр. 39, говорится о Карлѣ XII слѣдующее: "соображенія его, мало обдуманныя и не довольно основательныя, "не могутъ выдержать строгаго критическаго разбора".
   Представивъ въ такомъ свѣтѣ Карла XII, какъ полководца, авторъ, къ довершенію нашего недоумѣнія, въ слѣдующихъ строкахъ называетъ его "достойнымъ противникомъ" Петра.
   Принимая мнѣнія г. Богдановича за несомнѣнныя, какой же выводъ сдѣлаемъ о военномъ значеніи Петра-Великаго? Предоставляемъ рѣшить какъ этотъ, такъ и другіе возникающіе при этомъ вопросы ученымъ изслѣдователями военной исторіи...
   Описавъ, на стр. 52, второй моментъ сраженія полъ Лѣснымъ, когда непріятель, бывъ атакованъ вдругъ на всей линіи, долженъ былъ отступать къ своему вагенбургу, авторъ говоритъ, вѣроятно принявъ за авторитетъ показанія Адлерфельда или Нордберга: "отбили у него 5 орудій и нѣсколько знаменъ Въ "Журналѣ Петра-Великаго" (часть I, страница 167) означено "8 пушекъ и нѣсколько знаменъ". "Журналъ", или поденная записка ПетраВеликаго, написанъ канцлеромъ Шафировымъ и собственноручно исправленъ и пересмотрѣнъ Петромъ-Великимъ, а потому составляетъ одинъ изъ драгоцѣннѣйшихъ и достовѣрнѣйшихъ матеріаловъ для исторіи сѣверной войны. Сраженіе подъ Лѣснымъ имѣло такое рѣшительное вліяніе на ходъ и окончаніе цѣлой кампаніи, что мы не можемъ опустить случая представить читателямъ тогдашній современный разсказъ, который съ тѣмъ вмѣстѣ будетъ необходимъ и для исправленія вышесказаннаго показанія г. Богдановича:
   
   "И когда оныхъ (Шведовъ) сквозь лѣсъ прогнали къ ихъ конницѣ, тогда наша конница съ пѣхотою совокупилась и на ономъ нолѣ всѣми людьми на обѣ стороны въ главной бой вступили, которой нѣсколько часовъ продолжался, гдѣ непріятеля съ поля паки сбили жъ, который ушелъ къ своему обозу; а наши стали на боевомъ мѣстѣ, гдѣ взято восемь пушекъ и нѣсколько знаменъ; и понеже на обѣ стороны солдаты такъ устали, что болѣе невозможно биться было, и тогда непріятель у своего обоза, а наши на боевомъ мѣстѣ сѣли, и довольное время отдыхали, разстояніемъ линей одна отъ другой въ половинѣ пушечнаго выстрѣла полковой пушки али и ближе; въ то время съ нашего праваго крыла нѣсколько разъ изъ трехъ пушекъ стрѣлено въ флангъ непріятельской, а отъ нихъ стрѣльбы но было. Сей случай зѣло дивно было видѣть, будто бы непріятели были между собою такъ кротки, и близко другъ отъ друга сидя отдыхали".
   
   Съ прибытіемъ къ Русскимъ отряда Каура, а къ Шведамъ обознаго прикрытія --
   
   "...паки непріятеля атаковали, гдѣ превеликій жестокій былъ бой, и перво нѣсколько залповъ выпалили, а потомъ съ басонетами и шпатами прямо на непріятеля пошли, и помощью побѣдодавца Бога, непріятеля совсѣмъ съ поля сбили, и достальныя пушки и обозъ взяли и совершенную викторію получили, при которомъ окончаніи превеликая началась вьюга со снѣгомъ, и потомъ тотчасъ ночь наступила, и тако оставшійся непріятель случай ко уходу получилъ, а наши, гдѣ кого та вьюга застала, тутъ и ночевали."
   
   Но всего замѣчательнѣе заключеніе. Ни одинъ полководецъ, ни одинъ военный историкъ, по всѣмъ вѣроятіямъ, не дѣлалъ такого любопытнаго, въ высшей степени оригинальнаго послѣсловія:
   
   "Сія у насъ побѣда можетъ первою назваться; понеже палъ регулярнымъ войскомъ никогда такой не бывало, и по истинѣ оная виною всѣхъ благополучныхъ послѣдованій Россіи, понеже тутъ первая солдатская проба была, и людей конечно ободрила, и мать полтавской баталіи, какъ ободреніемъ людей, такъ и временемъ; ибо по девятимѣсячномъ времени оное младенца счастіе произнесла,-- егда совершеннаго ради любопытства кто желаетъ исчислить отъ 28 дня сентября 1708, до 27 іюня 1709 года."
   
   Остальная часть похода скверной войны у г. Богдановича изложена довольно-отчетливо, и вообще вездѣ, гдѣ только авторъ излагалъ самые факты, излагалъ ихъ вѣрно и языкомъ правильнымъ; но всѣ отступленія, имъ сдѣланныя для подкрѣпленія созданной имъ идеи, не отличаются тѣми же достоинствами, можетъ-быть, и потому, что носятъ на себѣ отпечатокъ какой-то несвязности, пестроты, мозаичности. Замѣтно, что авторъ много читалъ, по, принимая за основаніе правила и мысли знаменитѣйшихъ военныхъ писателей, не сроднился съ ними, не усвоилъ ихъ себѣ, и потому эти разногласящія правила и мысли,-- впрочемъ, основательныя въ частности,-- въ совокупности не только не поддержали главной идеи, по произвели совершенно-противное дѣйствіе. Доказательствомъ чему можетъ служить вышеприведенная нами характеристика Карла XII.
   Вторая половина произведенія г-на Богдановича, т. о. походы Суворова въ Италіи и Швейцаріи, носитъ на себѣ отпечатокъ тѣхъ же достоинствъ, которыми отличается и "Описаніе похода Карла ХІІ на Россію". Мы этимъ хотимъ сказать, что подробное изученіе историческихъ фактовъ, изъ которыхъ приведены многіе весьма-любопытные и, можетъ-быть, немногимъ извѣстные, дастъ выгодное для автора мнѣніе о его начитанности и учености. Разсматривая съ этой стороны трудъ, должно согласиться, что авторъ составилъ его довольно-добросовѣстно. При этомъ, однакожь, мы должны замѣтить, -- потому-что справедливость и очевидность дѣла того требуютъ,-- что въ сжатыхъ, тѣсныхъ рамкахъ "Замѣчательнѣйшихъ Походовъ" не можетъ и не должно существовать выпуклыхъ ошибокъ противъ изложенія историческихъ фактовъ. Было бы довольно-странно, еслибъ въ этомъ краткомъ эскизѣ войны, въ такомъ масштабѣ, встрѣтились бы еще подобные недостатки! Въ этомъ отношеніи, "Исторія Россійско-Австрійской Кампаніи 1799 года г. Фукса, не говоря уже о десяткѣ иностранныхъ писателей, можетъ служить весьма-хорошимъ источникомъ, какъ сводъ матеріаловъ; но "изъ этихъ матеріаловъ должно построить зданіе, достойное нашего геніальнаго Суворова"...
   "Замѣчательнѣйшіе Походы Суворова", какъ произведеніе военно-историческое, неизбѣжно должно покоряться еще другимъ условіямъ: кромѣ исторіи, оно должно принадлежать и военному искусству, а потому недостаточно изложить только передвиженія войска или ихъ маршруты по предписаніямъ отъ такого-то числа и за такимъ-то нумеромъ; недостаточно показать расположеніе отдѣльныхъ корпусовъ или отрядовъ на театрѣ войны, или расположеніе войскъ въ виду непріятеля на полѣ сраженія, и какъ они передвигались и какъ дѣйствовали,-- все это прекрасно, и если военный человѣкъ разскажетъ всѣ замѣчательныя подробности данной кампаніи, это сдѣлаетъ честь его памяти; но изученіе однихъ вещественныхъ фактовъ войны еще не подвигаетъ дѣла впередъ, т. е. къ цѣли, которую долженъ предположить себѣ вообще военный историкъ при созданіи труда своего. Военная исторія имѣетъ еще другую важную сторону (которую можно назвать, если хотите, философскою),-- именно, подробное разсмотрѣніе военныхъ дѣйствій какъ въ тактическомъ, такъ и въ стратегическомъ отношеніяхъ, и указаніе на то, какія полыя преобразованія данная кампанія произвела въ искусствѣ веденія войны. При подробнѣйшемъ изученіи исторіи великихъ полководцевъ, которые произвели эпоху въ образѣ веденія войны, должно обращать главнѣйшее вниманіе на тѣ особые, новые принципы, которымъ они подчиняли свои дѣйствія; эти-то принципы и составляютъ основаніе законовъ военнаго искусства. Но походъ въ Италію и Швейцарію въ 1799 году, кромѣ выводовъ для усовершенствованія теоріи, еще имѣетъ другую особенность, замѣчательную собственно для насъ, Русскихъ, какъ походъ русскаго полководца Суворовъ пріобрѣлъ первенство геніальностью своихъ соображеній надъ всѣми полководцами своего вѣка, и до настоящей минуты надъ всѣми русскими когда-либо бывшими полководцами; а потому, при описаніи похода его въ Италію и Швейцарію въ 1799 голу, для русскаго военнаго историка представится еще новый любопытный элементъ -- изслѣдованіе тѣхъ средствъ, которыми нашъ великій полководецъ такъ много облегчилъ себѣ побѣду, того могущественнаго вліянія, которое имѣлъ онъ на нравственный духъ ввѣреннаго ему войска, голоднаго, безъ обуви, переносившаго всевозможныя и даже невозможныя лишенія. Вспомните положеніе его въ Швейцаріи, гдѣ даже самъ Багратіонъ имѣлъ ботфорты безъ подмётокъ, такъ-что пальцы торчали у него снаружи,-- и при всемъ этомъ смертельно-раненный Мещерскій за минуту до послѣдняго вздоха кричалъ Фуксу: "Не забудь меня въ реляціи!"... Изученіе этихъ-то мощныхъ рычаговъ нравственныхъ силъ врядъ-ли не столько же необходимо военному человѣку, какъ и изученіе военной географіи, тактики и стратегіи...
   При составленіи "Замѣчательнѣйшихъ Походовъ Суворова", авторъ не сказалъ ни одного слова своимъ читателямъ о театрѣ войны, тогда-какъ это обстоятельство считается однимъ изъ главнѣйшихъ условій всякаго военно-историческаго произведенія. Такимъ-образомъ, безъ предварительнаго знакомства съ мѣстностью театра войны, невозможно будетъ объяснить всей замысловатости стратегическихъ соображеній Суворова и причинъ отдѣленія арміи Моро отъ арміи Макдональда во время трехдневнаго сраженія при Тидоне и Требіи.
   Въ заключеніе, намъ остается указать на нѣсколько погрѣшностей, вкравшихся отъ поспѣшности, съ которою, можетъ быть, печаталась книга. На стр. 104, авторъ приводитъ собственныя слова Суворова, сказанныя имъ по случаю назначенія новаго главнокомандующаго во французскую армію, генерала Моро, вмѣсто Шерера, признаннаго Директоріею неспособнымъ; узнавъ о томъ, Суворовъ сказалъ: "Слава Богу! немного было бы намъ чести разбить шарлатана. Горжусь, что буду имѣть дѣло съ главнымъ человѣкомъ". Суворовъ уважалъ Моро болѣе, чѣмъ другихъ Французскихъ генераловъ, и нѣтъ никакого сомнѣнія, что онъ отзывался о немъ въ подобныхъ выраженіяхъ, но, по всѣмъ вѣроятіямъ, не считалъ за особенную честь и не гордился тѣмъ, что будетъ имѣть дѣло съ главнымъ человѣкомъ: вѣдь Шереръ былъ тоже главнымъ человѣкомъ, если понять это выраженіе за однозначащее съ главнокомандующимъ. Гордость Суворова, какъ боелюбиваго, побѣдоноснаго старца, могла удовлетворяться только борьбою съ достойнымъ протпиникомѣ, стяжавшимъ уже громкую славу многими побѣдами. Мы полагаемъ, что авторъ "Замѣчательнѣйшихъ Походовъ" нѣсколько преобразовалъ слова, сказанныя Суворовымъ въ Туринѣ по случаю предпринятаго генераломъ Моро отступленія вверхъ по долинѣ Танаро съ цѣлію пройдти въ Ривьеру, соединиться съ арміею Макдональда чрезъ Геную и Понтремоли и стать на сообщеніяхъ союзной арміи. Манёвръ былъ недуренъ, и Суворовъ, вполнѣ постигая все его значеніе, сказалъ: "Моро понимаетъ меня старика, и я радуюсь, что буду имѣть дѣло съ умнымъ человѣкомъ"...
   На стр. 131, авторъ, описавъ сраженіе при Тидоне 17 іюня, помѣстилъ авангардъ отступившей Французской арміи "у Сан-Николо, на лѣвой сторонѣ Тидоне", тогда-какъ въ дѣйствительности французы расположили свой авангардъ на лѣвомъ берегу Требіи, да и самая деревня Сан-Николо находится не въ дальнемъ разстояніи отъ лѣваго берега Требіи.
   На стр. 228-й изложены послѣдствія муттонскаго сраженія (у рѣки Муотты), при чемъ авторъ говоритъ:
   
   "Потеря его, въ оба дни муттенскаго сраженія, кромѣ пяти орудій, захваченныхъ побѣдителями и зарытыхъ въ землю, по неимѣнію средствъ къ проводу ихъ черезъ горы, простиралась до 1500 человѣкъ плѣнными (въ числѣ которыхъ былъ бригадный генералъ Лекурбъ)"...
   
   А на стр. 208 сказано:
   
   "Правое крыло французской арміи, противъ котораго должны были дѣйствовать союзныя войска, состояло изъ двѣнадцати-тысячной дивизіи Лекурба".
   
   Вообще, появленіе "Замѣчательнѣйшихъ Походовъ Петра-Великаго и Суворова", если и не послужило къ пополненію и дальнѣйшему развитію отечественной военной исторіи, то, по-крайней-мѣрѣ, можетъ служить доказательствомъ нѣкоторой, во всякомъ случаѣ полезной литературной дѣятельности. Но, говоря вообще, это произведеніе приблизительно не можетъ удовлетворить строгимъ требованіямъ современной науки, и геніальный нашъ Суворовъ тѣмъ не менѣе до настоящей минуты еще не имѣетъ достойнаго истолкователя своихъ великихъ, незабвенныхъ дѣлъ...
   Знаменитый схоластикъ среднихъ вѣковъ объяснялъ своей аудиторіи одну строку Виргилія почти цѣлый годъ, читая лекціи четыре раза въ недѣлю. Обстоятельства заставили его прекратить свои лекціи, и онъ, явившись въ послѣдній разъ къ своимъ слушателямъ, объявилъ, что, посвятивъ лучшее время своей жизни изученію Виргилія, полагалъ высшимъ блаженствомъ для себя передать это знаніе и своимъ слушателямъ; но, къ-несчастію, ему удалось только до половины объяснить весь многообъятный смыслъ этой строки Виргилія. А та строка нашей исторіи, гдѣ начертано имя Суворова, развѣ имѣетъ менѣе глубокій смыслъ? Въ таинственныхъ его словахъ: быстрота, глазомѣръ, натискъ, развѣ не и заключается сокращенія его вѣрной, меткой тактики?..

"Отечественныя Записки", No 1, 1847

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru