Lib.ru/Классика: Свешникова Елизавета Петровна. Книги для народнаго чтения

КНИГИ ДЛЯ НАРОДНАГО ЧТЕНІЯ.

Для сельскихъ школъ существуетъ одна опасность, неизвѣстная школамъ городскимъ: сельскіе ученики, болѣе или менѣе выученные грамотѣ, могутъ возвратиться и дѣйствительно нерѣдко возвращаются къ безграмотности. Трудно опредѣлить процентное количество этого возвращенія, но во всякомъ случаѣ дѣло школы отъ него страдаетъ, значительная доля силъ затрачивается безплодно, силы между тѣмъ дороги и пускать ихъ на вѣтеръ жаль. Пробуютъ иногда помогать повторительными школами, заимствованными у Германіи, но это выходитъ еще вдвое дороже и можетъ быть допущено только въ видѣ случайнаго лекарства. Тамъ, гдѣ есть матерьяльная возможность, очень хорошо имѣть рядомъ съ начальной народной школой для дѣтей воскресную школу для взрослыхъ, но то дѣло другое; задача такой школы -- расширять кругъ знаній, а не твердить все одно и то же, не быть повторительной въ буквальномъ смыслѣ. Грамотность сама по себѣ, средство, а не цѣль. Зажженный огонь не гаснетъ тамъ, гдѣ есть ему пища, и безграмотность не возвращается въ слояхъ, всегда имѣющихъ матеріалъ для чтенія. Надо, чтобы деревнѣ было что читать; надо, чтобы деревня имѣла много книгъ, хорошихъ по содержанію, понятныхъ по языку и доступныхъ по цѣнѣ; надо, чтобъ она книгу полюбила, чтобы ввела ее въ число своихъ потребностей. Говорятъ, что деревня бѣдна, что ей въ пору только прокормиться, что читать ей недосугъ и что грошъ для нея дороже рубля. Все это такъ, но тоже не надо забывать заколдованный кругъ: бѣдность мѣшаетъ деревнѣ покупать книгу, но бѣдность деревни можетъ уменьшиться только тогда, когда увеличится умѣнье обходиться и съ землей, и со скотиной, и со всѣми домашними дѣлами; умѣнье же это стоитъ въ зависимости отъ привычки къ улучшеніямъ, рекомендуемымъ хорошей книгой. Ясно, что книга -- не роскошь, что откладывать заботу о ней въ дальній ящикъ нельзя. Она нужна сейчасъ же, хотя польза отъ нея скажется, быть можетъ, не скоро и не вездѣ въ одной мѣрѣ.

Вызывать появленіе ея, взвѣшивать степень ея пригодности -- вотъ что разсчитываемъ дѣлать въ нашемъ ежемѣсячномъ обзорѣ. Мѣркой будетъ, во первыхъ, доступность книги со стороны ея языка (если содержаніе и прекрасно, да понять его нельзя, то какой толкъ?), во-вторыхъ, чистота нравственной подкладки (надо, чтобы развивались чувства глубокой доброты и справедливости), въ третьихъ, доброкачественность сообщаемыхъ знаній (чтобы въ нихъ не было размашистости полузнанія), въ четвертыхъ, наконецъ, цѣна, такъ какъ дорогую книгу и видитъ око, да зубъ неиметъ. Все-таки это четвертое условіе не мѣшаетъ указывать на книги, подходящія къ тремъ остальнымъ условіямъ; относительно такихъ всегда можно пожелать, чтобы онѣ явились въ дешевыхъ изданіяхъ.

Разбирая новыя изданія по мѣрѣ ихъ появленія, не отказываемся брать вмѣстѣ съ тѣмъ и старыя -- объ однихъ напоминать (если уже была рѣчь о нихъ въ "женск. Образ."), другія включать въ соотвѣтствующія имъ группы, и т. д.-- Обѣщаемъ полное безпристрастіе, постараемся избѣгать многословія, а затѣмъ прибавляемъ, что будемъ весьма благодарны за всякое указаніе и поищемъ серьезнаго отвѣта на всякій присланный намъ, относящійся къ дѣлу, вопросъ.

На первый разъ, возьмемъ "горстью" нѣсколько книгъ лубочныхъ, "листовокъ", т. е. въ одинъ печатный листъ (оптовая цѣна 15 к. за десятокъ). Между ними есть очень привлекательныя на видъ изданія послѣднихъ двухъ лѣтъ, есть замѣчательныя уродства классически-лубочной литературы и, наконецъ, среди этой же литературы найдутся книжки некрасивыя на видъ, но по содержанію не дурныя и не безграмотныя (особенно, если отнестись съ предвзятой снисходительностью къ ихъ корректурѣ). Людямъ, близко стоящимъ къ народной школѣ, не мѣшаетъ знать обо всѣхъ ихъ.

Воспоминанія объ отечественной воинѣ 1812 года.-- М. 1886.-- Изд. общества распр. пол. книгъ. 36 стр.

Книжка составлена изъ отрывковъ, взятыхъ у нѣсколькихъ авторовъ. Отрывки эти выбраны со вниманіемъ и представляютъ собою рядъ картинъ, яркость которыхъ выкупаетъ отчасти недостатокъ цѣльности, неизбѣжный въ подобныхъ "составныхъ" работахъ. Начинается съ перехода французовъ черезъ Нѣманъ (изъ романа "Война и миръ" Л. Толстаго): "13-го іюня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь..." и т. д. Потомъ идутъ: Битва подъ Смоленскомъ, Бородинское сраженіе (въ трехъ послѣдовательныхъ описаніяхъ), Вступленіе французовъ въ Кремль, Разсказъ посланнаго къ государю съ извѣстіемъ объ оставленіи Москвы, Воззваніе графа Ростопчина къ крестьянамъ Московской губерніи, Бородино черезъ 52 дня послѣ битвы, Письмо русскаго офицера изъ-подъ Краснаго, Бѣгство французовъ отъ Березины. Одно это краткое переименованіе уже даетъ видѣть, что читателемъ предполагается не ребенокъ, только что выучившійся владѣть буквами, а подростокъ или взрослый, изъ такихъ, которые раньше слыхали, кто былъ Наполеонъ и зачѣмъ онъ приходилъ въ Россію. Очень можетъ быть, что нѣкоторыя черты разсказовъ пропадутъ не понятыми (напр., характеръ встрѣчи Наполеона поляками, выраженіе: "здѣсь бился востокъ со всѣмъ западомъ" и т. под.), но во всякомъ случаѣ въ общемъ получается впечатлѣніе, правдиво отражающее многіе ужасы того тяжелаго года. Жаль только, что во второй половинѣ книжки, гдѣ рисуются страшныя бѣдствія отступающихъ французовъ, это почти совсѣмъ не оттѣнено русскимъ состраданіемъ; примѣры можно было бы найдти у того же Михайловскаго-Данилевскаго, изъ описаній котораго взятъ заключительный разсказъ И правда историческая, и нравственное значеніе разсказа очень бы выиграли.

Судъ Божій.-- М. 1886.-- Изд. общества распр. полезн. кн. 34 стр.

Одинъ человѣкъ убилъ другаго съ цѣлью грабежа; слѣдствіе не открыло преступника, но, спустя нѣсколько времени, онъ попался въ острогъ по обвиненію въ другомъ убійствѣ, котораго не совершалъ. Его заклеймили, сослали въ Сибирь, въ каторгу, потомъ черезъ два года вернули, какъ оправданнаго, но въ родной деревнѣ онъ не нашелъ себѣ радости: жена умерла, хозяйство пошло въ выморочныя, односельчане встрѣтили клейменаго косо, бабы стали пугать имъ ребятъ. Съ отчаянія онъ рѣшилъ удавиться. На счастье, встрѣтился ему мѣстный священникъ, попробовалъ заглянуть въ больную душу и выслушалъ признаніе въ старомъ грѣхѣ, забытомъ людьми, памятномъ совершившему его. Конечно, самоубійство было устранено совѣтами священника, а вслѣдъ затѣмъ бывшій каторжникъ сталъ ходить молиться по монастырямъ, разсчитывая въ которомъ-нибудь изъ нихъ поселиться на всю остальную жизнь.

Еслибъ подобное содержаніе прошло черезъ перо Достоевскаго, то могъ бы выйдти разсказъ замѣчательно сильный; тутъ же его приходится чувствовать, такъ сказать, помимо безцвѣтности его изложенія и такимъ образомъ невольно вызывается двойственность въ отношеніи къ нему: съ одной стороны, нельзя назвать этотъ разсказъ дурнымъ, когда въ общемъ онъ ведетъ мысль и чувство читателя въ добромъ направленіи, съ другой же стороны не назовешь его и хорошимъ, такъ какъ трудно было бы написать его слабѣе, чѣмъ онъ написанъ.

Чудодѣйственная сила. Разсказъ В. Коровина. Изд. 2-е, 1886 г., М. Изд. Общества распр. полезн. кн.

Сила эта въ терпѣніи. "Терпѣніе и трудъ все перетрутъ", говоритъ пословица, и говоритъ справедливо. Авторъ поставилъ себѣ задачей написать разсказъ въ честь терпѣнія, но по дорогѣ случилась неожиданость: онъ сбился съ одной тропинки на другую и самъ не замѣтилъ этого.

Вотъ въ короткихъ словахъ содержаніе. Богатый мужикъ Ермилъ раззорился, запутался въ нуждѣ и хотѣлъ повѣситься. Въ лѣсу, куда онъ пошелъ съ веревкой, встрѣтилась ему старухастранница, стала съ нимъ разговаривать, разсказала про то, какъ въ Іерусалимъ ходила; поразила Ермила ея душевная ясность и почувствовалось ему, что хорошо бы на всѣ невзгоды смотрѣть съ такой ясностью, перетериливать ихъ, какъ старуха перетерпливала усталость и обиды, сохраняя въ памяти одно свѣтлое... Вдругъ, вспыхнуло зарево надъ сосѣдней деревней. Ермилъ бросился туда, подоспѣлъ на помощь одному удалому парню, спасавшему дѣтей изъ горѣвшей избы, затѣмъ его пришибло падавшими стропилами, и онъ очнулся только сутки спустя на мягкой постели въ барскомъ домѣ, куда его взяли лечить. Баринъ расхвалилъ его подвигъ и обѣщалъ помочь въ нуждѣ.

"Надо тебѣ поставить избу -- бери у меня лѣсу, отпиши, сколько понадобится, нужна лошадь -- лошадь возьми, безъ коровенки тоже обойтись невозможно при дѣтяхъ -- бери и корову; все получай, что требуется по хозяйству".

"Ермилъ повалился въ ноги" и

"чувствовалъ себя обновленнымъ. Онъ смѣло глядѣлъ теперь впередъ и не боялся никакихъ лишеній и бѣдъ, сознавая въ себѣ силу для борьбы съ ними. Его не особенно даже радовало то, что судьба неожиданно послала ему покровителя: ему хотѣлось самому бороться, самому терпѣть и выносить невзгоды жизни... Въ немъ проснулась дремавшая сила и давала ему объ этомъ почувствовать".

Въ этомъ приходится вѣрить автору на-слово, такъ какъ онъ не только не показалъ намъ Ермила, упражняющагося въ терпѣніи, но, напротивъ, совершенно исключительнымъ образомъ облегчилъ ему переходъ отъ голоднаго отчаянія къ благосостоянію.

Старый вязъ, или признаніе убійцы. М. 1886 г. Изд. общ--ва рас. пол. кн. 33 стр.

Разсказывается одно мѣстное сельское преданіе про то, какъ два молодые односельчанина возвращались съ заработковъ изъ Москвы и одинъ убилъ другого подъ старымъ вязомъ, причемъ убиваемый пригрозилъ: "этотъ самый вязъ объявитъ о моей смерти!" Прошла осень, прошла и зима; весной выгнали скотъ на подножный кормъ и вотъ разъ свиньи подняли подъ вязомъ страшную возню и хрюканье. Народъ подумалъ, что вѣрно онѣ ягненка рвутъ, сбѣжались отнимать и видятъ вмѣсто того, что свиньи до трупа дорылись. Трупъ оказался Петра; а ремень на шеѣ чей?.. Ремень Егора. Сбѣгали за Егоромъ, привели его; онъ сталъ отпираться, но тутъ зашумѣли листья и вѣтви вяза, убійцѣ вспомнились предсмертныя слова товарища, онъ смутился и разсказалъ, какъ было дѣло. Выводъ тотъ, что преступленіе всегда такъ или иначе выплываетъ наружу и что на безнаказанность напрасно разсчитывать. Это въ значительной степени вѣрно по отношенію къ убійствамъ, но тѣмъ не менѣе мы знаемъ, что избѣгать осужденій умѣетъ очень высокая мѣра безнравственности (напр., умышленное спаиваніе, разныя нечестныя аферы, систематическое раззореніе цѣлыхъ семействъ и т. п.), такъ что моралистамъ лучше искать опоры не столько въ боязни открытія преступленія, сколько въ чувствахъ внутренняго разлада, мрачной подозрительности, сердечнаго отчужденія отъ людей, какъ дѣлаетъ, напр., Диккенсъ въ своемъ разсказѣ о скупомъ Скруджѣ (въ изданіяхъ "Посредника" книжка подъ заглавіемъ "Рождественская сказка").

"Старый вязъ" занимаетъ двадцать двѣ странички; остальныя одинадцать представляютъ собою нѣчто отдѣльное и озаглавлены: "Примѣры чудодѣйственной помощи свыше". Разсказаны два случая исцѣленія больныхъ, о которыхъ молились и служили молебны святителю Митрофану.

Какъ Архипъ съ Дарьей помирились.-- М. 1885,-- Изд. общества рас. пол. кн.-- 34 стр.

Разсказъ въ англійско-нравоучительномъ духѣ, вѣрнѣе, два такіе разсказа, такъ какъ подъ той же обложкой находимъ еще "Уговоръ". Планъ построенія крайне несложный -- въ этомъ нѣкоторое достоинство; содержаніе очень жидкое но мысли -- въ этомъ недостатокъ. Дѣйствующихъ лицъ въ каждомъ разсказѣ три; двое ссорятся, третій миритъ. Архипъ недоволенъ Дарьей за то, что она "неряха", не убираетъ комнаты, ходитъ нечесаная и неумытая, такъ же водитъ дѣтей; Дарья отвѣчаетъ, что коли ему не любо, то пусть оставитъ семью и живетъ одинъ; мужъ ловитъ ее на словѣ, цѣлуетъ дѣтей и уходитъ, къ большому огорченію жены, которой только гордость мѣшаетъ сознаться въ этомъ. На слѣдующій день приходитъ сестра Архипа, Настасья и разсказываетъ, что видѣла брата и что совѣтовала ему вернуться, но онъ и слышать не хочетъ. Затѣмъ Настасья совѣтуетъ Дарьѣ помолиться и начать новую жизнь -- все вычистить, вымыть, заштопать и починить. "Квартира стала неузнаваема", Дарья сама принарядилась, мужъ къ ней вернулся, и все пошло если не совсѣмъ "какъ по маслу", то въ родѣ того. "Приходилось снова переживать тяжелыя минуты, но это были только минуты". Въ заключеніе, авторомъ дается каждому читающему совѣтъ "поставить жизнь на новый ладъ", испытать чудную перемѣну на самомъ себѣ" -- "такую перемѣну, которая должна произойти съ каждымъ человѣкомъ, прежде чѣмъ онъ можетъ войти въ царствіе Божіе. Приводится текстъ изъ посланія къ коринфянамъ и надо сказать, что это единственныя сильныя литературныя строчки во всемъ разсказѣ. Остальное -- дѣтскій лепетъ, что еще съ большимъ правомъ можно сказать о слѣдующемъ разсказѣ "Уговоръ", передавать который не считаемъ нужнымъ.

Борьба жизни со смертью (разсказъ П. И.) и Чудесное спасеніе отъ самоубійства (подписано: свящ. Іоаннъ Скидовъ).-- М. 1886 г.-- Изд. Общества распр. полезн. кн. 35.

Тоже два разсказа. Языкъ перваго старинный, вычурный. Происшествіе, случившееся около пятидесяти лѣтъ тому назадъ (въ 1842 г.), описывается для поученія высшаго слоя общества того времени. Нѣсколько страницъ заняты горькими соболѣзнованіями о русскомъ юношествѣ, получающемъ "воспитаніе иноземное". Послѣ такого чуждаго для народа вступленія, идетъ самый разсказъ, гдѣ одинъ умирающій страшно волнуется передъ смертью, не зная русскихъ, "родныхъ" молитвъ.

"Природный ли русскій былъ отшедшій въ вѣчность или гражданинъ иной націи, проживавшій въ Петербургѣ? За давностью времени ничего объ этомъ утвердительнаго сказать не могу..."

Въ такомъ случаѣ, очень можетъ быть, что русскія молитвы даже и не были ему "родными" и что незнаніе ихъ объясняется совершенно естественно. Трудно опредѣлить, съ какой же точки зрѣнія издатели нашли поучительнымъ для народа этотъ разсказъ и ради чего потратили трудъ на извлеченіе его изъ архивовъ.

"Чудесное спасеніе отъ самоубійства" можно пересказать въ двухъ строкахъ: "раззорившшся человѣкъ хотѣлъ повѣситься, но вспомнилъ о Богѣ и не повѣсился". Такъ какъ это взято только съ внѣшней стороны, безъ всякихъ художественныхъ оттѣнковъ, то впечатлѣнія очень мало производитъ. Чтобы закладывать въ души людей высшія мысли и чувства, которыми дается смыслъ жизни, надо владѣть силой убѣжденія.

Картинка на обложкѣ очень уродлива; она относится къ первому разсказу; передъ умирающимъ стоятъ, кромѣ смерти съ косой, двѣ преглупыя физіономіи и тутъ же витаетъ летучая мышь.

Зарокъ пчелинца. Разсказъ М. Н. Ремезова.-- М. 1886 г.-- Изд. И. Д. Сытина и К^о.-- 35 стр.

Разсказъ недурно написанъ, но очень много теряетъ въ достоинствѣ оттого, что въ немъ смѣшаны двѣ темы: 1) какъ мужикъ пчельники развелъ; 2) какъ мужикъ кладъ утратилъ. Интересъ самаго автора сосредоточенъ на второй, какъ видно даже изъ заглавія. "Зарокъ" въ томъ и состоялъ, чтобы разрѣзывать круги воска извѣстнымъ образомъ, при чемъ изъ нихъ должны были сыпаться спрятанные въ нихъ золотые; словамъ старика не придали значенія, распродали цѣльные круги, потомъ узнали о потерѣ, но уже не могли воротить ее. Со своей стороны, мы бы могли похвалить разсказъ, еслибъ, наоборотъ, была разработана первая тема.

Утопленница. Повѣсть Валентина Волгина.-- М. 1886 г.-- Изд. Сытина и No.-- 35 стр.

Разсказъ далекъ отъ художественности, имѣетъ не мало фальшивыхъ нотъ, но тѣмъ не менѣе способенъ заинтересовать невзыскательныхъ читателей. Многіе изъ нихъ встанутъ на сторону юноши, страдающаго отъ самодурства вотчима, возмутятся измѣной дѣвушки Дуняши, пожалѣютъ соперницу этой Дуняши, Аннушку, погибающую преждевременной смертью, а такія чувства всегда цѣнны въ воспитательномъ значеніи. Чтобы послѣднія слова не ввели однако въ ошибку, надо прибавить о всемъ этомъ разсказѣ вообще, что читателями его предполагаются не дѣти, а взрослый деревенскій народъ.

Бѣдность не порокъ. Взято изъ комедіи А. Н. Островскаго.-- Е. Свѣшниковой.-- М. 1886 г.-- Изд. Сытина -- 36 стр.

Кузьма Захарьинъ Мининъ-Сухорукъ. Изъ драматической хроники А. И. Островскаго передѣлано Е. Свѣшниковой.-- Спб. 1886 г.-- Изд. Свѣшниковой -- 32 стр.

Слишкомъ близко зная автора этихъ передѣлокъ, имѣемъ право только" отмѣтить ихъ появленіе. Задача работы состояла въ томъ, чтобы отразить оригиналъ въ сжатомъ видѣ, дать "фотографію" съ произведеніи Островскаго. Островскій понятенъ народу и народъ долженъ его полюбить; но прежде надо, чтобъ его имя было узнано. Полныя собранія сочиненій нашихъ писателей далеки отъ деревни, а театръ еще дальше (если брать деревню въ общемъ); дешевыя изданія могутъ подвигать впередъ развитіе вкуса.

Мачиха.-- М. 1886 г.-- 35 стр.

Овдовѣлъ мужикъ Гаврила, остался съ троими дѣтьми на рукахъ. Сжалилась надъ сиротами сосѣдка Лизавета, сестра довольно зажиточнаго хозяина постоялаго двора. Она была уже лѣтъ 35-ти, жилось ей тоскливо и холодно и захотѣлось своего гнѣзда; привязавшись къ дѣтямъ, она вышла за Гаврила, который при этомъ далъ слово перестать пьянствовать. Слова однако не сдержалъ, повытаскалъ все добро изъ жениныхъ сундуковъ и сталъ заводить не шуточныя драки. Разъ Лизавета было ушла отъ него, но потомъ скоро опять вернулась, дѣтей пожалѣла кинуть: она была ихъ постоянной заступницей. Разсказъ кончается тѣмъ, что послѣ одной жестокой сцены, когда старшій сынъ даже выскочилъ на улицу съ крикомъ: "Православные! тятька матушку убиваетъ!.." Гаврила вдругъ образумился, оцѣнилъ доброту жены и "въ общемъ трудѣ потекла мирно жизнь ихъ". Поворотъ, конечно, благопріятный, но, къ сожалѣнію, не часто встрѣчающійся въ жизни.

Вообще, это разсказъ, стремящійся къ нравоучительности, но не достигающій ее: мѣшаетъ безцвѣтность.

Рождественская сказка.-- М. 1887 г.-- Изд. "Посредника".-- 36 стр.

Очень хорошій разсказъ Диккенса, хорошо пересказанный. Есть двѣ-три строки, вставленныя пересказчикомъ отъ себя и нѣсколько детонирующія, что впрочемъ не мѣшаетъ книжкѣ. стоять въ ряду наиболѣе удачныхъ изданій "Посредника". Снимки съ настоящихъ литературныхъ произведеній естественно встаютъ выше книжекъ нарочно написанныхъ, если только послѣднія не принадлежатъ перу первокласснаго таланта. Это можно сравнить съ иллюстрированными журналами: за исключеніемъ случайныхъ рисунковъ настоящаго мастера, лучшей иллюстраціей журнала являются всегда снимки, заимствованные у картинныхъ галлерей, а никакъ не измышленія "своихъ" рисовальщиковъ. Само собой разумѣется, что изъ этого мы исключаемъ политипажи къ извѣстному тексту -- ихъ роль можетъ быть превосходно выполнена, но она только служебная, а не самостоятельная.

Содержаніе "Рождественской сказки" знакомо, вѣроятно, большинству нашихъ читателей. Это старый скряга Скруджъ, передъ которымъ въ Рождественскую ночь проходятъ тѣни его прошлаго, настоящаго и будущаго; онѣ заставляютъ его столько перечувствовать и столько понять, что поутру онъ просыпается перерожденный. И вотъ гдѣ сила таланта автора: читатель вмѣстѣ со Скруджемъ переживаетъ его жизненный переломъ. По прочтеніи, можно сказать, что весь этотъ разсказъ -- фантазія, что передъ духовными глазами Скруджей въ дѣйствительности не проходитъ ничего подобнаго. Но что, еслибъ проходило? развѣ могли бы они оставаться прежними?...

Е. С.

"Женское Образованіе", No 1, 1887

Оставить комментарий Свешникова Елизавета Петровна (bmn@lib.ru) Год: 1887 Обновлено: 30/10/2023. 22k. Статистика. Статья: Критика Критика	Скачать FB2 Ваша оценка:

Свешникова Елизавета Петровна Книги для народнаго чтения