Тарле Евгений Викторович
О прошлом и настоящем

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Академик Евгений Викторович Тарле
   Сочинения в двенадцати томах
   М., Издательство Академии Наук СССР, 1962
   Том XII.
   

О ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ

   Мысль моя не может примириться с теми в высшей степени напряженными отношениями, которые создались между двумя великими англо-саксонскими державами, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой. Ни в прошлом, ни в настоящем нельзя найти решительно никаких оправданий для той в сущности весьма искусственно раздуваемой враждебности, которая отравляет сейчас международную атмосферу. Это относится равно и к англосоветским и к американо-советским отношениям. В данной статье я остановлюсь лишь на англо-советских отношениях.
   Стоит отметить, что за всю свою многовековую историю Англия воевала с Россией всего один раз -- это была Крымская война. Да и то наиболее авторитетные английские историки уже давно совершенно справедливо заметили, что эта война была совсем не нужна. Конечно, в истории остались такие страницы англо-советских отношений, как интервенция -- пресловутый черчиллевский "поход 14 государств" -- против молодой Советской республики. Но эта затея кучки миллиардеров не была продиктована государственными интересами Англии, и английский народ был к ней решительно непричастен.
   Остается фактом, что нет ни одной великой державы в Европе, с которой Россия воевала бы реже, чем с Англией, и ни одной, с которой Англия воевала бы реже, чем с Россией. Несравненно чаще обе державы либо входили между собой в тесное военно-дипломатическое соглашение и помогали друг другу в борьбе против общего врага, либо вели между собой политические негоциации, имевшие прямой целью заключение нужного им обеим союза. И даже в тех случаях, когда отношения между ними обострялись до того, что, казалось, война между ними неизбежна, государственные люди Великобритании вовремя убеждались в ненужности или в ничем не оправданном риске затевавшейся "пробы сил".
   Один из замечательнейших политических лидеров Великобритании, Вильям Питт Старший (лорд Чатам), сделал дружбу с Россией одной из основ своей внешней политики. "I am a Russian" ("Я русский"),-- полушутя, полусерьезно говорил он о себе. И чем более тревоги и опасностей возникало вокруг Англии, тем решительнее британская политика следовала по пути, предуказанному уже отошедшим от активного участия в делах лордом Чатамом. Деятельность английской дипломатии не позволила французскому министру Шуазелю в 1769--1770 гг. осуществить свою угрозу и помешать русскому флоту обогнуть всю Европу, чтобы пройти к Чесме и потопить турецкий флот. После Чесмы английское правительство довольно настойчиво предлагало Екатерине II союз и выражало затем полную готовность отдать России остров Менорку с портом Магон на Средиземном море. Почему? Потому, что оно очень хорошо знало, как выгодны для британской торговли и промышленности экономические связи с Россией и до какой степени вместе с том нет решительно никаких поводов для вражды с великой российской державой.
   И даже когда обстоятельства круто переменились и сын лорда Чатама -- Вильям Питт Младший, обеспокоенный ростом русского могущества на Черном море, повел резко враждебную политику против России, то ему, всесильному в парламенте, пришлось на этот раз испытать первую крупную неудачу и отказаться от своих воинственных намерений. Конечно, главную роль сыграло тут по красноречие Фокса, бюст которого Екатерина II демонстративно водрузила в своем дворце между бюстами Демосфена и Цицерона, по два крайне существенных соображения: во-первых, решительное сопротивление влиятельных кругов британского купечества, делавших золотые дела в торговле с Россией, и, во- вторых, необходимость в скором времени считаться с французской опасностью: некогда было сводить счеты с Россией, а приходилось думать о наполеоновской Франции, собиравшейся высадить громадную армию для захвата Лондона.
   Эпопея наполеоновских войн оставила в психике ряда английских поколений такой след, что спустя 40 лет после Ватерлоо старый генерал Раглан, потерявший в молодости руку в этом сражении, никак не мог привыкнуть во время Крымской кампании, когда он был командующим английской экспедиционной армией в Крыму, к тому, что неприятелем теперь являются русские, а французы уже стали теперь друзьями и союзниками. Старый Раглан очень злил французских командиров (Сент-Арно, Канробера, Пелисье) тем, что во время военных советов постоянно сбивался и вместо слова "неприятель" говорил по ошибке и по прежней памяти "французы".
   Нет спору, внешняя политика Британской империи и царской России часто сталкивалась, и отношения между обеими державами в течение долгого периода -- от Крымской войны до возникновения Антанты -- часто обострялись, но все-таки процесс обострения дипломатических отношений никогда не переходил известной черты. Никогда, например, в этот период между Англией и Россией дело не доходило до таких критических моментов, до каких дошло между Англией и Францией во время так называемого "Фангодского инцидента" 1898 г. Всякий раз при очередном столкновении интересов у руля британского государственного корабля обнаруживались люди, вовремя умевшие повернуть этот руль в сторону от опасного водоворота.
   Но вот на континенте Европы возникла уже не выдуманная, а вполне реальная опасность для целостности Бри ганской империи. Неслыханно быстрое усиление Германской империи, лихорадочно, крутыми темпами проведенное создание второго на земном шаре по своей величине и силе военно-морского флота, безостановочное наступление германской торговли и промышленности на все главные английские рынки сбыта, наконец, бурная пангерманская пропаганда, направлявшаяся прежде всего против Англии,-- все это повелительно требовало от английской дипломатии решительного поворота в сторону России. Британский парламент, британское правительство и, по их поручению и полномочию, король Эдуард VII, а затем король Георг V произвели требовавшуюся, нигде юридически не оформленную, но совершенно реальную дипломатическую эволюцию: Англия стала уже в первую мировую войну союзницей России в борьбе против агрессии германского империализма.
   Затем наступил новый период в истории русско-английских отношений, начавшийся Версальским миром и кончившийся взрывом второй мировой войны. Уже в самом начале этого периода обнаружился факт, логическое объяснение которого оказалось не под силу даже многим англичанам (например, левому крылу и части центра лейбористской партии) и который уж и подавно приводил в недоумение общественное мнение Советского Союза. Мы говорим о той враждебности официальной английской политики по отношению к нашему Отечеству, которая отравляла международную атмосферу сначала в промежуток между двумя войнами и продолжает отравлять в несравненно более опасной степени эту атмосферу в шестилетие, прошедшее после разгрома гитлеровской Германии. Заметим, что в стране и в народе эта враждебность не имела корней. На интервенции против Советского государства англичане ответили выразительным движением: "Руки прочь от России".
   После второй мировой войны эта враждебность стала еще менее объяснима, чем после первой мировой войны. Возникновение в пламени революции государственной власти совершенно нового типа и произведенный этой властью глубочайший социальный переворот -- все это не могло не тревожить и не раздражать правящие круги капиталистического мира. С другой стороны, оказывал свое действие неправильный учет как целей, так и средств Советского правительства: этот неправильный учет усиливал вражду и вместе с тем поощрял кое-кого к дерзким попыткам нанести Советской России решительный удар. Самый удар казался не только необходимым, но и удобоисполнимым. Представлялось, что Советская Россия, только что выдержавшая тяжкую борьбу с Германией, разоренная, обескровленная, еще не вполне укрепившаяся (как убеждали англичан самые разнохарактерные враги Советской России), не выдержит дружного натиска капиталистических держав и рухнет без слишком большого сопротивления.
   Но уже тогда люди, вдумывавшиеся в вопросы международной политики, ясно видели эту двойную ошибку. Во-первых, Советский Союз не помышлял ни о насильственном осуществлении мировой революции, ни о вооруженном нападении на соседние страны. Во-вторых, Советский Союз уже тогда был в состоянии дать жестокий урок всякому агрессору. Во всяком случае наиболее загадочными были даже не эти ошибочные точки зрения, но эти национальные пристрастия и не верные перспективы, которые так прекрасно умел понимать английский мыслитель XVII в. Френсис Бэкон, но другая проблема: почему вообще необходимо подстрекать английский народ к вражде против России или к войне с Россией. Вряд ли будущие историки и прежде всего английские, когда утихнут нынешние политические разногласия и вызываемые ими страсти, смогут взять в толк такой факт: правительства Британии на протяжении многих лет находили мирный выход из постоянно возникавших у них очень серьезных раздоров с дипломатами царской России, из коих многие нередко не уступали англичанам в империалистических увлечениях. А ныне британское правительство демонстративно заявляет о готовности принять активнейшее участие в любом нападении на Советский Союз, которое вздумает предпринять заокеанская держава, когда она сочтет это своевременным и удобным. Почему консерваторы сэр Роберт Пиль, Дерби, Солсбери, спорившие с царской Россией из-за весьма серьезно затрагивавших обе стороны интересов, умели все же обуздывать свои воинственные страсти и воздерживались от произнесения таких неистовых, грубо вызывающих речей, которые подчас мы слышим в наши дни от лейбористских министров? Ведь Советский Союз не посягает ни на один дюйм территории не только Британской империи, не только владений ее союзников, но вообще ни на какие территории ни в Европе, ни в Азии, ни в любой другой части света.
   Если можно было при всех спорах и несогласиях воздерживаться от прямой подготовки к войне в те времена, когда царская Россия в самом деле вез а порой вызывающую политику, то почему нельзя взять курс на налаживание мирных отношений между обеими странами теперь, когда никакой -- решительно никакой -- опасности нападения на британские границы со стороны Советской державы не существует?
   На этот основной вопрос категорически отказывались (и теперь отказываются) дать удовлетворительный ответ самые авторитетные органы английской печати. Политика вражды к Советской России привела Англию и Францию к неизбежному результату: ко второй мировой войне против германского империализма и к необходимости отстаивать свое существование от фашистских варваров. Столь же неизбежным стал и русско-английский союз 1942 г. Но вот теперь мы видим, что после войны и победы над Германией Англия возобновляет политику враждебности к Советской стране со всей силой. Нам, советской интеллигенции, советским ученым, в частности советским экономистам и историкам, это явление кажется ныне еще более лишенным тени политического смысла, чем то же явление в промежуток между двумя войнами.
   В самом деле стоит только всерьез поставить перед собой простейший вопрос -- есть ли хоть малое основание кому-либо, кроме оружейных фирм, желать кровавых столкновений между Советским Союзом, с одной стороны, и англо-саксонскими державами -- с другой, чтобы получить ответ немедленный и неопровержимый.
   Начнем с экономики. Россия и страны народной демократии в Восточной Европе и в Азии являются колоссальным, необъятным, совершенно ничем не заменимым рынком сырья и рынком сбыта. Свободное и нормальное развитие товарообмена с этим рынком на взаимно выгодных условиях принесло бы огромное облегчение английской промышленности и торговле, переживающим большие затруднения. Ведь рынок одного только Советского Союза таков, что при всем развитии нашей индустрии места для английских товаров найдется вдоволь. Это отлично знают и заатлантические конкуренты английских товаров. Это именно их пресса при всякой попытке Англии в истекшие после разгрома Германии годы расширить экономические отношения с Советским Союзом немедленно поднимала шум и начинала укорять Англию за то, что она прельщается материальными выгодами и изменяет делу борьбы "во имя спасения западной цивилизации".
   Ширящееся движение за мир в самой Америке убедительно доказывает, что и там подрывается вера в правдивость этой пропаганды. Американские экономисты знают не хуже английских и не хуже советских, насколько нормальные экономические отношения между англосаксонскими странами, с одной стороны, и Советским Союзом и его европейскими и азиатскими друзьями, с другой стороны, будут способствовать устранению болезненного страха перед завтрашним днем, который ощущают простые люди, наблюдая подготовку к новому мировому побоищу.
   Даже при очень большом напряжении мысли и при крайне богатом и изобретательном воображении трудно придумать, в чем и на каком пункте земного шара интересы Советского Союза и интересы Англии так сталкиваются, чтобы нельзя было при желании покончить со всеми обоюдными "опасениями" и недоразумениями. В пресловутом "железном занавесе" так мало "железа", что даже и сейчас, когда столько сделано, чтобы отравить недоверием советско-английские отношения, англичане ведут с нами выгодную для обеих стран торговлю. Эта торговля не удвоилась бы, а, вероятно, удесятерилась бы, если бы вздорные сказки о русской "опасности", о "коммунистическом завоевании земли" не препятствовали спокойному, открытому и добросовестному восприятию современного положения.
   Мы считаем уверения, что война неизбежна, что кровавое столкновение неотвратимо, преступной ложью, отравляющей жизнь и сознание людей. Ничего этого нет! Есть только злая воля тех, кто возбуждает с нарочитой целью дипломатические конфликты и обогащается за счет идей о будущей войне, как о выходе из якобы непримиримых противоречий. Мнимая "непримиримость" этих противоречий заключается, с точки зрения таких противников англо-советского сближения, в самом факте существования Советского Союза. Заметим, что на подлинные явления жизни они не опираются и упорно закрывают глаза на очевидность. Очевидность заключается в том, что если когда-либо в новые времена истории существовало на земле "насыщенное государство", то это и ость Советский Союз в его нынешнем положении. "Насыщенным государством" Бисмарк называл такое государство, все потребности которого либо уже удовлетворены, либо могут быть удовлетворены в пределах исторического предвидения, без необходимости применять силу оружия.
   Верят ли те, кто планирует разные пробные "мобилизации" и "эвакуации" Лондона, в то, что русские спят и видят, как бы нм поскорее покончить с великой британской столицей? Мы чрезвычайно в этом сомневаемся. Мы понимаем, конечно, всю неодинаковость, всю разнохарактерность воспоминаний, какие в разных странах остались о второй мировой войне. И мы отдаем себе отчет в том, что не может вполне одинаково относиться к идее третьей мировой войны страна, для которой вторая мировая война была уничтожением 7 миллионов жизней ее граждан и сожжением более 1700 ее городов и деревень, и, например, другая страна, которой та же война принесла 53 миллиарда долларов чистого дохода. Но если и в Америке, на почву которой не ступала нога неприятеля, народные массы решительно не сочувствуют попыткам втянуть их в войну против Советского Союза, то что же сказать о населении Англии -- страны, пережившей злодейские бомбардировки Ковентри или Лондона? Ведь речь идет о подготовке ничем решительно не вызываемого агрессивного набега на Советский Союз, а совсем не о защите Англии или "англо-саксонского образа жизни", как пытаются уверять те, кто не прочь развязать новую мировую войну. Уж давным-давно те, кто ответствен за политику Советского Союза, заявили и постоянно и настойчиво повторяли и повторяют, что внутренние дела всякого народа, большого или малого, советские люди считают неприкосновенными и так же мало собираются прямо или косвенно нападать на чужой образ жизни, как не позволят никому насильственно нарушить их собственный.
   Мы меньше всего на свете думаем о нападении на англичан, или на американцев, или на кого бы то ни было из наших соседей. Мы ведем гигантское мирное строительство. Новые чудодейственные изобретения науки и техники нам необходимы для успешной борьбы не с другими державами, а с природой.
   Тесное, выгодное для обеих сторон, экономическое взаимодействие, непреклонное решение и полная готовность разрешать любые недоразумения путем мирных переговоров, широкое и тесное культурное сотрудничество -- вот что должно, на наш взгляд, составить основу отношений между обеими англо-саксонскими державами, с одной стороны, и Советским Союзом -- с другой.

Известия, 1951, 18 июля, No 166.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru