Думали -- будет, как у нас: остановятся трамваи и водопровод, погаснут лампы, повиснут в воздухе лифты, ночью начнутся обыски, а утром известят, что похороны праздничных жертв назначаются через три дня.
И вдруг -- сюрприз! Все в порядке.
Вот тебе и четырнадцатое июля!
Как-то не верилось.
Выходя на улицу, спросили у консьержа:
-- С какой стороны стреляют?
Тот сначала удивился, потом улыбнулся, точно что-то сообразил, и ответил:
-- Танцуют? Я не знаю где.
Он, вероятно, думал, что мы плохо говорим по-французски!
Вышли на улицу. Посмотрели. Беспокойно стало, красного много.
-- Я, знаете, предпочитаю в такие дни дома сидеть, -- сказал один из нас.
-- В какие такие?
-- Да вот когда такие разные народные гулянья. По-моему, вообще все должны в такие дни дома сидеть.
-- Какое же тогда гулянье, когда все дома сидят! Тоже скажете!
-- Не люблю я этого ничего. Прислуга вся ушла, обед не сготовлен, трамвай, того глади, забастует -- одна мутическое торжество -- так значит жуй целый день сухомятину, а если нужно куда поспешить, так при пехом.
-- А все-таки, сказала одна из нас, -- интересно бы посмотреть, как танцуют на площадях. Мы ведь в первый раз четырнадцатого июля в Париже.
-- Уверяю вас, что никто ничего танцевать не будет. Верите вы мне или нет?
-- Почему же не будет?
-- Потому, что, во-первых, жарища, во-вторых, лень.
-- Странное дело -- столько лет не ленились, а сегодня как раз заленятся.
-- Ну вот помяните мое слово. Верите вы мне или нет?
-- Однако -- долго мы будем посреди улицы стоять? Нужно же на что-нибудь решиться.
-- Завтракать надо, вот что.
-- Отлично. Явас поведу в очень интересное место. Верите вы мне или нет?
-- Да зачем же далеко идти -- тут ресторанов сколько угодно.
-- Нет уж, покорно благодарю, отравляться. Сядем в метро и через пять минут будем в чудесном ресторанчике.
* * *
-- Очевидно, мы не там вылезли. Ресторан должен быть тут сразу налево.
-- Да на какой улице-то, говорите толком.
-- На какой? Да здесь где-то. Надо спросить... Экутэ! Пардон мосье силь ву плэ -- ле ресторан. {Послушайте! Извините, мсье, пожалуйста -- ресторан (фр.).} Болван какой-то попался -- сам ничего не знает.
-- Да чего долго искать -- пойдем в первый попавшийся, все они одинаковы.
-- Ну нет, я тоже отравляться не желаю. Сядем в метро и через пять минут...
-- Да вы нас уж полчаса в метро мотали -- куда еще?
-- Мы не там вылезли. Верите вы мне или нет? Через пять минут...
* * *
-- Черт! Ведь был же здесь ресторан! Провалился он, что ли? Знаете что, господа? Вот что я вам предложу: сядемте в метро и через пять минут...
-- Ну нет, как хотите, а я больше не ездец. Тут четырнадцатое июля, люди веселятся, музыка гремит, а мы, как кроты, ковыряемся под землей.
-- Не хочу.
-- Да где же у вас музыка гремит?
-- Где-нибудь да гремит же! Ведь четырнадцатое июля.
-- Не знаю. Я по крайней мере музыки не слыхал.
-- Еще бы, когда мы с одиннадцати часов утра из-под земли не вылезаем.
-- Даю вам слово, что через пять минут, даже меньше -- через четыре с половиной -- мы будем в чудесном ресторане. Уж все равно столько ездили -- лишний час дела не поправит и не испортит.
-- Ча-ас? Как час? Вы говорите пять минут.
-- Чистой езды пять, ну да пока сядем, пока вылезем, пока найдем, пока дойдем.
-- Ну, господа, чем спорить, уж лучше скорее поедем. Все равно здесь ничего нет.
* * *
-- Силь ву плэ...
-- Да вот же под самым носом какой-то ресторанчик.
-- Между прочим, уже четыре часа, так что завтрака мы все равно не достанем. Придется à la carte.
-- Ну уж теперь не выбирать. У меня от голода голова кружится.
-- Ну и ресторан. Прислуги нет, одна баба с флюсом.
-- Ничего, я сейчас закажу.
-- Спросите, что у нее есть.
-- Кэс кэ ву завэ?
-- J'ai mal aus dents, monsieur! {-- Что у вас?
-- У меня болят зубы, мсье! (фр.).}
-- Что она говорит?
-- Не знаю, не разобрал.
-- Так переспросите.
-- Как-то неловко.
-- Ну что у нее может быть -- наверное, гадость какая-нибудь.
-- Наперед говорю -- я этого есть не стану.
-- Может быть, у нее ветчина есть?
-- Бесполезно спрашивать.
-- Одного не могу понять -- чего мы рыскаем по каким-то задворкам, когда мы можем идти в любой знакомый ресторан!
-- Ну что за тоска! Четырнадцатого июля нужно именно в каком-нибудь маленьком красочном кабачке, чтобы кругом плясала пестрая толпа под звуки самодельной скрипки и чтобы тени великого прошлого...
-- Мне определенно хочется ветчины.
-- Помните, мы как-то заходили на Монпарнасе в какое-то кафе? Там была неплохая ветчина.
-- А ведь верно. От добра не ищи добра. Сядем в метро и через пять минут будем есть чудесную ветчину.
-- Господа, смотрите направо. Видите? Там толпа... Ей Богу, танцуют! Бежим скорее.
-- Да плюньте вы! Ну чего вы не видали! И танцуют-то, наверное, прескверно.
-- Потом посмотрите. Нельзя же весь день не евши, по такой жарище болтаться.
-- Ну-с, я бегу на метро...
* * *
-- Комман? Па де жамбон? {Как? Нет ветчины? (фр.).} Ну уж это, знаете свинство! Он говорит, что па де жамбон. Что? Кафэ о лэ? Еф о пля? {} Сам лопай! Идем, господа, отсюда.Кофе с молоком? Яичница? (фр.).
-- Я предлагаю идти домой. Я сегодня видела, как кому-то несли ветчину.
-- Ветчину? Где?
-- У нас в отеле.
-- Ну так пойдемте, чего же вы молчали.
-- Неужто домой? Как-то неловко. Все-таки четырнадцатое июля... Великие танцы на площади... тени под самодельной скрипкой.
Ветчины в отеле не оказалось. Ее съели какие-то русские. По-моему, празднование четырнадцатого июля в этом году было не особенно удачное. По крайней мере на меня оно произвело впечатление чего-то очень тусклого и плохо организованного. Какая-то бестолочь и вообще...
КОММЕНТАРИИ
Как мы праздновали. Впервые: "Последние Новости". -- 1920. -- 18 июля. -- No 71. -- С. 2.
четырнадцатое июля -- национальный праздник в республиканской Франции, день взятия Бастилии; традиционно ярче всего отмечается в Париже.
Монпарнас -- бульвар в Париже; монпарнасские кафе -- излюбленное место парижской богемы.
Птичий день. Впервые: "Последние Новости". -- 1920. -- 3 июля. -- No 57. -- С. 2.
Bois de Boulogne -- Булонский лес; лесопарк в предместье Парижа площадью до 900 га.