Толстой Алексей Николаевич
Молодой писатель

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Арлекинада в одном действии.

Алексей Николаевич Толстой.
Молодой писатель

Арлекинада в одном действии

Действующие лица

   Аркадий, молодой писатель.
   Клавдия, его жена.
   Петров, чиновник.
   Катя, его жена.
   Топталов, жилец.
   Арлекин и маски.
   
   Две комнаты в меблированном доме, перегороженные пополам, в перегородке дверь; в задней стене правой комнаты дверь стеклянная, в задней стене левой комнаты глухая дверь. Обе эти двери выходят в коридор. В левой комнате окно.
   В левой комнате на диване лежит Клавдия, закутавшись в платок.
   Аркадий выходит через среднюю дверь. Вечер. Горят лампы.
   На улице вьюга.
   
   Аркадий. И двадцать раз повторю... Я тебе изменяю и буду всегда изменять.
   
   Клавдия. Аркадий!
   
   Аркадий. Да! И требую, чтобы ревновать ты меня не смела.
   
   Клавдия. Аркадий!
   
   Аркадий. Ревность -- мещанство. Швея может ревновать, инженериха... купеческая дочь... поповна...
   
   Клавдия. Аркадий!
   
   Аркадий. Я не сторож... не стрелочник... я не телеграфист. Извините -- я поэт божьей милостью. Мне нужны переживания. Вашей пошлой ревностью вы тормозите мой талант.
   
   Клавдия. Я тебе все позволила.
   
   Аркадий. Не лги... ты меня за ноги тянешь. Я не могу писать, когда за стеной плачут. Мне нужна поэтическая обстановка. Мне нужны женщины, а не тетки. Я не могу из пальца высасывать стишки. Мне нужен материал.
   
   Клавдия. Слышала... дай мне сказать. Я тебе все позволила... все разрешила. У тебя материала этого -- сколько угодно. А у меня слез даже больше нет.
   
   Аркадий. Ты будешь отвечать перед русской литературой.
   
   Клавдия. Отвечу... все равно. Я об одном прошу. На улице или где-нибудь там, делай что хочешь... Но в наши комнаты пусть она не приходит.
   
   Аркадий. Кого это ты называешь -- она?
   
   Клавдия. Вот эта Петрова, с кем ты познакомился в прошлое воскресенье.
   
   Аркадий. И если она явится?
   
   Клавдия. Ты не сделаешь этого! Я за себя не отвечаю!
   
   Аркадий. Как... ты способна еще устраивать мещанские сцены?
   
   Клавдия. Я на все способна. Ты меня до всего довел.
   
   Аркадий бежит в свою комнату.
   
   Если для твоих стихов нужно замучить женщину, так я уж давно замучена, больше не могу.
   
   Аркадий входит с книгой.
   
   Аркадий. Вот, не угодно ли прочесть. Клавдия. Никогда не поверю, чтобы настоящий поэт учил, как нужно мучить женщину.
   
   Аркадий. Это Юрий Бледный, мещанка, прочти. Клавдия. Скажи своему Юрию Бледному, чтобы он про другое лучше писал.
   
   Аркадий (читает).
   Поэт изменчив, поэт, как сон;
   Он пьян собою; он ловит миги;
   Он вечно вольный, как бурегон;
   Как ветер в волны, всегда влюблен,
   Неся объятий чужих вериги...
   А ты хочешь, чтобы я с тобой чулки штопал?
   
   Клавдия. Аркадий, зачем ты читаешь такие скверные книжки?
   
   Аркадий. А! Ты на всю литературу подняла руку. Я позволил тебе жить рядом. Я не уехал в пространство. Тебе этого мало. Ты всего меня хочешь закогтить. Мало я терплю от непонимания толпы? Мало теснят в редакциях? Еще и ты. Вот отчего у нас литературный распад. Довольно... Я слишком долго унижал себя обывательскими разговорами. Через четверть часа госпожа Петрова будет здесь. (Идет к себе, к телефону.) Я вызову ее сейчас прямо с маскарада. (Берет трубку.) Я хочу жить как поэт. Барышня, четыре тридцать один сорок семь... да... да... да... Швейцар, пожалуйста, к телефону госпожу Петрову.
   
   Клавдия (в дверях). Аркадий... Вспомни, в прошлом году ты был такой скромный, милый мальчик... Уйти было нельзя... ты уж и соскучишься. Неужели за один год все прошло?
   
   Аркадий (топая ногой). Пожалуйста, жалобных слов мне не говорить... я не желаю расстраиваться. Клавдия. Разлюбил.
   
   Аркадий (бежит и захлопывает среднюю дверь). Ах, как это несносно... (Бежит обратно к трубке.) Клавдия (за дверью). Аркадий! Аркадий (в телефон). Ну что же вы, швейцар? Ах, боже мой, я прошу госпожу Петрову. Она в костюме Коломбины, в клеточку, и шляпа с перьями. Да, я жду у телефона.
   
   Клавдия (в своей комнате у запертой двери). В костюме Коломбины, в клеточку... и шляпа с перьями. (Глядит на стену, где висит ее костюм Коломбины и шляпа с перьями.) В прошлом году он увидел меня в этом костюме, полюбил и сказал: навек!
   
   Аркадий (в телефон). Это вы? Катя! Вечерняя моя звезда! Как, почему вечерняя? я не на года намекаю, а на красоту. Катя, Катя, что я переживаю...
   
   Клавдия. Он все это говорил и мне и таким же противным голосом... (Снимает со стены костюм.) Погоди, я тебе отомщу... лжец!
   
   Аркадий. Мы встретились в пространстве, прикоснулись -- и вспыхнули. Мы горим. Да, да, моя Коломбина, я живу один. Я живу одинокий в своей башне. Нет, это совсем рядом, повернуть за угол, меблированные комнаты Клецкиной. Приходи ко мне сейчас. Ты с мужем? Так пусть он ревнует, пусть стоит за нашей ставней и плачет, как Пьеро. Ах, твой муж в костюме Пьеро?
   
   Клавдия в это время, рассматривая платье, прислушивается к его словам.
   
   Приходи сейчас, не медли. Я люблю тебя. Когда я сегодня узнал, что ты будешь одета Коломбиной, я сошел с ума.
   
   Клавдия решается, быстро бежит за ширмы, унося костюм.
   
   Когда женщина надевает костюм Коломбины, она становится таинственной, как сон. Ты придешь? да! (Вешает трубку, суетится, вынимая из шкапа вино и яблоки, бормочет, хватает перо, пишет.) В этот вечер, вечер душный, ты пришла в мои объятья. И обвил твой раб послушный складки бархатного платья. Ты в глаза взглянула странно, я в глазах не вижу дна. И, влюбленная туманно, зазвенела тишина!
   
   В это время Клавдия, одетая Коломбиной, выходит из-за ширмы в коридор, появляется за стеклянной дверью Аркадия и тихонько стучит. Аркадий вскакивает, глядит, кидается к двери, раскрывает ее и принимает жену за Катю.
   
   Коломбина! Катя! Как ты быстро пришла...
   
   Клавдия (притворив за собой дверь, шепотом). Я забежала на минутку!
   
   Аркадий. Радость моя!
   
   Клавдия. Ах, руки назад, что за вольности... я пришла затем, чтобы наказать! Вы лжете, вы не любите меня.
   
   Аркадий. Я с ума схожу! Навек, навсегда твой.
   
   Клавдия. Навек? Не разлюбите никогда?
   
   Аркадий. Всегда сидеть у твоих ног.
   
   Клавдия. А вдруг захочется быть свободным?
   
   Аркадий. Никогда.
   
   Клавдия. Влюбляться в морские волны, быть изменчивым и ловить миги?
   
   Аркадий. Нет, нет, у поэта должна быть лишь одна прекрасная дама, вдохновительница, ей имя -- Коломбина. Зачем ты все шепчешь? Отчего ты странная? (Хочет обнять, она уклоняется.) Ты боишься? Какая таинственная ты под маской.
   
   Клавдия. Очень хочется поцеловать?
   
   Аркадий. Очень.
   
   Клавдия. Смотри, а вдруг не понравится.
   
   Аркадий. Нет, нет, мне все понравится... (Он ее целует.)
   
   За стеклянной дверью появляется Коломбина-Катя, в таком же костюме, как и Клавдия; она всплескивает руками и вбегает в левую комнату, осматривается, в гневе берет каминные щипцы.
   
   Клавдия (отрываясь). Ах, что ты делаешь. Аркадий. Милая, милая! (Опускается у ее ног.) Катя. Какой негодяй! (Бежит со щипцами к двери в коридор, распахивает.)
   
   За дверью стоит Топталов.
   
   Топталов. Едва не раскололи череп, милашка! (Входит.) Все скучаете?
   
   Катя. Кто вы такой?
   
   Топталов. Топталов, здешний жилец, любитель недозволенного. (Хочет обхватить Катю, она уклоняется.)
   
   Катя. Вот я вас щипцами.
   
   Топталов. За что? Сударыня, я все слышал. Ваш муж негодяй! Имея женой такую красотку, по телефону звать к себе любовниц! Чепуха! Вас не ценят.
   
   Катя. Понимаю. А вы-то здесь при чем?
   
   Топталов. Утешитель. Хотите, я ему затылок на сторону сворочу? В вашем положении -- один выход: самой изменить.
   
   Катя. С кем?
   
   Топталов. Со мной.
   
   Катя (начинает хохотать и вертит в руке щипцами). С вами?
   
   Топталов. Вы меня еще не знаете. Столоначальник так и говорит: Топталов, это прямо что-то невероятное. Все женщины, в трудные минуты, обращаются непосредственно ко мне.
   
   Катя. Хорошо, попробуйте поцеловать, только громче, как можно громче. (Уклоняется от него, помахивая щипцами.)
   
   Клавдия уже давно прислушивается к разговору в недоумении.
   
   Клавдия. Кто там говорит за перегородкой? Аркадий. Не знаю. Там кто-то живет. Клавдия. Женщина?
   
   Аркадий. Да, какая-то дура живет, толстая, безобразная, вот и разговаривает.
   
   В это время Топталов поймал щипцы.
   
   Топталов. Губы! Губы! Не поцелую, а съем. (Целует Катю.)
   
   Аркадий. Ах, какая неприятность! С кем же это она целуется? (Идет к средней двери.) Клавдия!
   
   Клавдия. Кто такая Клавдия?
   
   Аркадий. Одна старушка. (Хочет отворить дверь.)
   
   Клавдия. Не уходи, пускай она целуется.
   
   Аркадий. Оставь меня, как она смеет целоваться. (Распахивает дверь.) Клавдия! (Видит двух Коломбин.)
   
   Топталов (Аркадию). Вы развратный человек прежде всего!
   
   Аркадий. Вы тут зачем?
   
   Топталов. Я утешаю. А вы зачем?
   
   Аркадий. Вон из моей комнаты!
   
   Топталов. Не кричать. Не боюсь!
   
   Аркадий. А, вы так.
   
   Топталов. Да, я эдак.
   
   Бегают вокруг стола.
   
   Катя. Ай, ай, ай! (У нее падает маска.)
   
   Аркадий. Катя!
   
   Топталов. Молокосос, стихоплет! (Убегает в коридор.)
   
   Аркадий бежит за ним. В комнату, где Клавдия, входит Петров, одетый Пьеро.
   
   Петров. Что это так шумят? Катя, ты здесь, милочка? Я тебя просил не ходить к посторонним; не успеешь отвернуться, непременно у мужчины сидишь.
   
   Клавдия. Я не Катя, а ваша жена здесь с моим мужем.
   
   Петров. Вот видите, вас тоже обманывают. Все-таки это очень неприятно, Катя меня постоянно обманывает, я прощаю, прощаю, только бы жила со мной. А за последнее время ни на что не похоже, каждый день удирает. Я уж думаю, не изменить ли мне тоже самое. Давайте уедем, насолим им обоим хорошенько.
   
   Клавдия. Хорошо, поедемте кататься на острова. Скорее, скорее! (Берет его под руку.)
   Через среднюю дверь вбегает Катя.
   
   Катя. А, вы моего любовника отбили, хотите мужа отбить? (Хватает мужа за руку.) Как ты смеешь разговаривать с женщиной? А, ты меня обманываешь! (Толкает его в дверь.) Иди, иди!
   
   Петров. Катенька, я исключительно от обиды. А с тобой мне гораздо приятнее. (Вышел.)
   
   Катя (Клавдии). Как вам не стыдно завлекать порядочного, тихого человека. Молчите! Как смеете вмешиваться в семейные отношения!
   
   Петров (высовывается из двери). Там львы какие-то бегают. Катя, идем отсюда.
   
   Катя (Клавдии). Прощайте. Благодарите, что так обошлось, а вперед берегитесь с чужими мужьями. (Уводит мужа.)
   
   Клавдия. Ах, негодница!
   
   Через левую комнату в среднюю дверь вбегает Аркадий.
   
   Аркадий (держа в руке кусок сюртука). Вот я ему показал!
   
   Клавдия (снимает маску). Ты!
   
   Клавдия. Я!
   
   Аркадий. Странно.
   
   Клавдия. Очень странно.
   
   Аркадий. Ты очень мила.
   
   Клавдия. Ах, вот как.
   
   Аркадий. Ты какая-то другая. К тебе очень идет костюм Коломбины.
   
   Клавдия. Мне тоже это кажется.
   
   Аркадий. Так это мы поцеловались?
   
   Клавдия. Поцеловались.
   
   Аркадий. Клавдия, ты должна всегда быть Коломбиной.
   
   Клавдия. Коломбина очень ветрена.
   
   Аркадий. Все равно.
   
   Клавдия. И капризна.
   
   Аркадий. Я тебя люблю.
   
   Клавдия (которая в это время заперла на ключ стеклянную дверь, подходит к средней). Ты согласен? Хорошо, я буду легкомысленна, нежна, ветрена, весела, страшно капризна; ведь Коломбина самая прекрасная, но самая изменчивая женщина на свете.
   
   Аркадий. Конечно, согласен. Говори еще, твой голос как музыка.
   
   Клавдия. Но и тебе, дружок, нужно быть всегда влюбленным, веселым и изящным.
   
   Аркадий. Поди-ка ты ко мне.
   
   Клавдия (берет лампу, уходит в среднюю дверь и затворяет её). Нет, я хочу тебя наказать!
   
   Аркадий (бросаясь к запертой двери). Отопри! Я не позволю! что ты задумала?
   
   Клавдия. Ревность и гнев -- это мещанство. Ревнует купеческая дочь, сторожиха, поповна. А я жена поэта. Прощай! (Раскрывает окно.)
   
   Снег падает сквозь электрический свет; голоса, музыка.
   
   Ряженые, ряженые!
   
   На подоконник впрыгивает Арлекин, показываются маски.
   
   Арлекин, ты весь в снегу.
   
   Арлекин целует ее, увлекает за окно.
   
   Аркадий (стучит в дверь). Я тоже хочу с вами, возьмите меня... Клавдия... Клавдия, не смей его целовать... Выпустите меня. Я больше не буду! (Схватывается за волосы, стоит в отчаянии.)
   
   Все затихло. В левую комнату входит осторожно Топталов, в руке у него полено; оглядывается, потом кладет полено и осторожно отворяет среднюю дверь, заглядывает. Аркадий тоже вытягивает голову из-за стены; они сталкиваются и, вскрикнув, отскакивают.

Комментарии.
Молодой писатель

   Впервые -- альм. "Гриф. 1903--1913" (М., "издание напечатано в 1914 году, в типографии В. М. Саблина, в количестве 570 нумерованных экземпляров").
   Эта маленькая комедия не привлекла внимания критиков. Советские исследователи также уделяют ей немного внимания. Обычно сходятся на том, что эта маленькая пьеса-шутка посвящена развенчанию декадентского искусства. Но если учесть, что в альманахе "Гриф" -- символистском сборнике -- рядом с комедией Толстого напечатаны стихи Белого, Брюсова, Чулкова и других символистов и "мистических анархистов", то вряд ли можно воспринимать пьесу как насмешку над символистским искусством. Начинаясь как мелодрама, пьеса стремительно переходит в комедию характеров и далее -- в комедию масок. Мелодраматическая интрига поглощается интригой фарсовой, жизнь превращается в игру.
   Под новый 1912 год Толстой и ряд других писателей, художников, артистов и музыкантов открыли в подвале старинного дома Дашковых в Петербурге кафе, названное "Бродячая собака" (А. А. Мгебров. Жизнь в театре, т. 2. М. -- Л., Academia, 1932, с. 181--187). "Как раз тогда в "Собаке" В. Мейерхольд пропагандировал господство "чистой театральности", никак не связанной с общественными страстями и порывами <...>. Одно время Мейерхольд увлекался театром дель арте (комедией масок. -- А. М.) настолько фанатично, что все люди в его восприятии разделились на Арлекинов, Коломбин и Пьеро <...> Но слишком деланный, какой-то наджизненный характер приобретало веселье в "Бродячей собаке", словно люди боялись выйти из той роли, которую взяли на себя, и столкнуться с тревожной прозой повседневности" (В. Баранов. Революция и судьба художника. А. Толстой и его путь к социалистическому реализму. М., "Советский писатель", 1983, с. 72--74). Живые наблюдения над той жизнью легли в основу пьесы-арлекинады.
   Пьеса "Молодой писатель" обычно датируется 1913 годом -- по времени первой публикации в 1914 году в альманахе "Гриф". Но, учитывая, что весной 1912 года Толстой ушел из "Бродячей собаки" и во второй половине 1912 года изменилось направление его драматического творчества (пьесы "День Раполовского", "Насильники"), создание пьесы следует, по-видимому, отнести к 1912 году.
   Печатается по тексту: Алексей Н. Толстой. Молодой писатель. Арлекинада в одном действии. Издал Валентин Португалов в Москве в 1914 г.

--------------------------------------

   Источник текста: Алексей Николаевич Толстой. Собрание сочинений в десяти томах. Том 9. Драматургия. Послесл. В. Скобелева; Подгот. текста и коммент. А. А. Макарова. -- Москва: Худ. Литература,1986. - 589 с.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru