Философскій Трехмѣсячникъ, Кіевъ, 1886 г. "Спеціальный журналъ по философскимъ наукамъ" недружелюбно встрѣтилъ нашу библіографическую замѣтку о первомъ выпускѣ изданія профессора Козлова. Очевидно, будто бы, что Философскій Трехмѣсячникъ "не нравится автору замѣтки, но чѣмъ?-- этого онъ не могъ или не хотѣлъ сказать (вѣроятнѣе всего, тѣмъ, что Трехмѣсячникъ не совершилъ культа мѣстнымъ богамъ)". Дальше нашъ философствующій собратъ заявляетъ, что мы выдумываемъ поводы для порицанія кіевскому журналу. Не хорошо, замѣтимъ мы, вступать въ такую область прикладной философіи, гдѣ начинается чтеніе въ сердцахъ. Никакихъ соображеній у насъ, кромѣ высказанныхъ нами, не было и быть не могло. Что касается мѣстныхъ боговъ, то мы начинаемъ подозрѣвать, не переселились ли они въ Кіевъ, ибо въ Москвѣ ихъ что-то не видать.,
Во второмъ выпускѣ Трехмѣсячника напечатано продолженіе анализа Религіи графа Л. Н. Толстаго. Эта статья представляетъ значительный интересъ и мы остановимъ на ней вниманіе читателей. Всякая правильная философская система,-- говоритъ г. Козловъ,-- заключаетъ въ своемъ составѣ теорію познанія, метафизику и этику. "Первая отвѣчаетъ на вопросъ: существуетъ ли познаніе и какъ оно существуетъ, если существуетъ; вторая отвѣчаетъ на вопросъ: что существуетъ и познается, какъ сущее; третья на вопросъ: какъ и въ какомъ смыслѣ возможно долженствующее быть и въ чемъ его содержаніе". Ни теоріи сущаго, ни теоріи познанія у графа Л. Н. Толстаго нѣтъ. Его ученіе есть система заповѣдей, ученіе о нравственности. Естественно, что мы имѣемъ полное право спросить объ основаніи этихъ заповѣдей, о томъ, почему онѣ должны быть для насъ обязательны. Ссылку на Іисуса Христа профессоръ Козловъ устраняетъ: люди, вѣрующее въ толкованіе евангельскаго ученія, не могутъ не держаться указаній церкви, а для невѣрующихъ недѣйствительна самая ссылка. Графъ Л. Н. Толстой утверждаетъ, что его моральная система есть "вѣчный, божественный законъ, въ которомъ изложено, какъ должны люди жить въ обществѣ. Но,-- спрашиваетъ г. Козловъ,-- по какому признаку знаетъ графъ Толстой, что это законъ божественный? Какимъ логическимъ путемъ пришелъ авторъ къ его установленію? И на этотъ вопросъ нѣтъ отвѣта. Въ другомъ мѣстѣ графъ Л. Н. Толстой говоритъ, что за исполненіемъ его заповѣдей на землѣ водворится миръ; "исполненіе заповѣдей исключаетъ зло изъ жизни людей и дѣлаетъ ее такою, какой ищетъ и желаетъ всякое человѣческое сердце, гдѣ всѣ люди станутъ братьями, обратятъ мечи въ плуги и будутъ наслаждаться благами земли до конца ея существованія". И такъ,-- замѣчаетъ г. Козловъ,-- предложенныя графомъ Толстымъ заповѣди суть средство для достиженія всеобщаго счастья. Критикъ переходитъ затѣмъ къ разсмотрѣнію отдѣльныхъ заповѣдей, обѣщающихъ намъ счастье. Центръ доктрины графа Толстаго есть предписаніе: не противься злу или злому. Что такое зло? Кто золъ? Точнаго опредѣленія этихъ понятій нѣтъ у автора. Говорится графомъ Толстымъ, что даже "убѣждать своихъ враговъ значитъ имъ сопротивляться". Читателямъ извѣстно, что противъ этой "заповѣди" были представлены вполнѣ убѣдительныя возраженія. Графъ Толстой въ своихъ моральныхъ построеніяхъ совершенно игнорируетъ общество и государство, въ какихъ бы формахъ оно ни воплощалось. Профессоръ Козловъ справедливо указываетъ, что понятія общества, коллективной силы, закона и т. п. заключаются какъ элементы въ понятіи личности, которая немыслима безъ этихъ элементовъ. Смѣшеніе зла, съ борьбою ведетъ къ пагубнымъ въ нравственномъ смыслѣ послѣдствіямъ, потому что добро можетъ и всего чаще бываетъ результатомъ борьбы.
Подвергнувъ разбору и другія "заповѣди" графа Л. Н. Толстаго, критикъ приходитъ къ заключенію, что достиженіе цѣли счастія на землѣ путемъ исполненія этихъ заповѣдей невозможно, что нельзя представить съ достаточною ясностью, въ чемъ заключается, по ученію нашего моралиста, самое счастье. Кончаетъ свою статью г. Козловъ слѣдующими словами: "Если система гр. Толстаго, называемая имъ религіей, и не имѣетъ объективныхъ, логическихъ основаній, то непремѣнно она имѣетъ субъективныя основанія, психологическіе мотивы, приведшіе его къ ея созданію; отсюда, въ свою очередь, слѣдуютъ два вопроса: вопросъ о ея генезисѣ изъ субъективныхъ мотивовъ и вопросъ о ея значеніи и цѣнности въ этомъ отношеніи".
Этими вопросами г. Козловъ обѣщаетъ заняться въ слѣдующемъ выпускѣ Философскаго Трехмѣсячника.
Кромѣ статьи о религіи гр. Толстаго, во второмъ No журнала напечатаны: продолженіе изложенія философскихъ взглядовъ Tapда, статья О множественности состояній сознанія. критика и библіографія.