Стихотворенія Л. Н. Трефолева (1864--1893 гг.). Москва, 1894 г. Цѣна 2 рубля. Сотрудника Библіографическаго отдѣла журнала буквально заваливаютъ книжками стихотвореній современныхъ поэтовъ, вѣрнѣе же -- грамотѣевъ, воображающихъ себя поэтами потому, что они кое-какъ навострились писать стихотворнымъ размѣромъ и кое-какъ подбирать риѳмы. Изъ вороховъ стихотвореній, какъ величайшая рѣдкость, выдается иногда сколько-нибудь сносная книжка. Пусть же читатель посудитъ, какъ отрадно намъ бываетъ, когда является на письменномъ столѣ такое изданіе, какъ Стихотворенія настоящаго поэта, г. Трефолева, и, притомъ, поэта въ высокой степени симпатичнаго, не лирика только, но и человѣка съ отзывчивою душой къ добру и правдѣ, смѣлаго передъ зломъ и неправдой, глубоко чувствующаго горе ближнихъ, зовущаго на борьбу за идеалы. Самъ авторъ говоритъ о своихъ пѣсняхъ:
"Что-жь мы тихо поемъ?
Что-жь нашъ голосъ дрожитъ?
Не рѣкой, а ручьемъ
Наша пѣсня бѣжитъ"...
Отвѣтъ мы находимъ въ стихотвореніи, озаглавленномъ: Слабая пѣсенка:
"... Если небо темно,
Если стучится въ окно
Вьюга жестокая, вьюга сердитая,--
Ты, одинокая, стужей убитая,
Не запоешь соловьемъ!"
Но, несмотря на вьюгу-непогоду, на стужу сердитую, поэтъ находитъ "созвучья словъ живыхъ" и къ силамъ темнымъ обращается съ должною силой:
"Прочь, отступите, чудовища всѣ!
Явится Русь передъ вами въ красѣ.
Вамъ ли, чудовища,
Наши сокровища --
Молодость, силушку
Спрятать въ могилушку,
Вамъ ли всю Русъ погубить?
Вамъ ли свалить великана-гиганта?
Есть у него три большіе таланта:
Вѣрить, терпѣть и... любить!"
И самъ поэтъ пламенно любитъ Русь, любитъ ея "бѣднаго Макара", знаетъ ея "камаринскаго мужика" (Пѣсня о камаринскомъ мужикѣ), ея Дубинушку, вѣритъ въ силу русской женщины (Таинственный ямщикъ):
"Отъ бабы получивъ урокъ
Въ крещенскій зимній вечерокъ,
Теперь не вѣрю въ мертвецовъ,
Но вѣрю въ женщинъ-молодцовъ....
Ты, днесь крестившійся, спаси
Страдалицъ женщинъ на Руси!"
Въ стихотвореніи Старое и молодое поэтъ защищаетъ, отстаиваетъ молодежь отъ нападокъ всѣхъ отживающихъ и почитающихъ себя "стражами прошлаго"... Не къ одной Руси и не къ русскому народу только обращено все сочувствіе поэта, и въ Пѣснѣ рабочихъ (изъ Пьера Дюпона) онъ къ лучшей будущности зоветъ европейскихъ тружениковъ, задавленныхъ милитаризмомъ и погоней за наживой "новаго Вавилона" (Парижа). Книга заканчивается обращеніемъ къ современнымъ "гуслярамъ":
"Вмѣсто пѣсни, слышны жалобы
На судьбу-злодѣйку гнѣвную...
Спѣть гуслярамъ не мѣшало бы
Пѣсню чудно-задушевную,
Чтобы сердце въ ней не пахнуло,
Не дрожало передъ тучею,
Чтобы въ пѣснѣ Русью пахнуло,
Русью свѣжею, могучею!"
Вотъ эта-то свѣжая, задушевная, живая струя проходитъ черезъ всѣ произведенія г. Трефолева, то ручейкомъ струится, свѣтлымъ ручейкомъ, то бьетъ ключомъ искрометнымъ, какъ въ той Здравицѣ, которую поднимаетъ поэтъ за то, чтобы лучше жилось на Руси. И это придаетъ особенную прелесть его произведеніямъ въ наше тусклое время робкихъ "жалобъ на судьбу".