Вергилий
Виргилиевой Енеиды песнь первая

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Виргиліевой Енеиды

Пѣснь первая.

             Битвы и мужа пою, который отъ берега Трои
             Рокомъ повсюду томимый, присталъ въ Италіи первый
             Къ брегу Латинскому; долго бросаемъ по сушѣ и морю
             Силой боговъ на него ополченныхъ, местью Юноны;
             Много въ войнѣ пострадалъ онъ, прежде чѣмъ Лаціумъ создалъ,
             Прежде чѣмъ внесъ онъ Пенатовъ въ сей градъ, отколѣ Латины
             Сонмъ Албанскихъ отцевъ и высокія Римскія стѣны;
   
             Муза открой мнѣ какимъ преступленьемъ разгнѣванны боги,
             Чѣмъ оскорбленная неба Царица столько несчастій,
             Столько трудовъ перенесть принудила вѣрой въ безсмертныхъ
             Славнаго мужа? Пылаютъ ли злобой небесные духи?
   
             Древле градъ Карѳагенъ процвѣталъ, селеніе Тирянъ,
             Противъ Италіи, противъ устій Тибра далеко,
             Градъ богатствами полный, въ браняхъ искусный, предъ всѣми
             Въ мірѣ любезный Юнонѣ, который, какъ увѣряютъ,
             Даже Самосу предпочитала; тамо доспѣхи,
             Тамъ колесница ея, и богиня уже замышляла,
             Року дозволившу, градъ сей поставить владыкой народовъ;
             Но извѣстилась, что долженъ отъ крови Троянской возникнуть
             Родъ, сокрушитель высокихъ и гордыхъ твердынь Карѳагена,
             Ливію бросить во прахъ, расширить власть и далеко
             Славу побѣдъ пронести: такъ соткали грядущее Парки,
             Снимъ устрашенная дщерь Сатурна воспомнила ею
             Первою брань зажнепную противъ Троянъ за Аргивцовъ,
             Столь ей любезныхъ. Гнѣвъ ея живъ и печали глубоко
             Врѣзаны въ сердце; памятенъ вѣчно душѣ ея будетъ
             Судъ Парисовъ, униженной имъ красоты оскорбленье;
             Годъ ненавистный и Зевсомъ къ честямъ Ганимедъ похищенный.
             Въ гнѣвѣ она печальный остатокъ Троянъ пощаженныхъ
             Ярымъ Ахилла и Грековъ мечемъ по морямъ разбросала,
             Прочь ихъ гоня отъ Лашийскаго брега; многіе годы
             Въ дальнихъ моряхъ они были игрою вѣтровъ и рока:
             Столь многотрудный и важный подвигъ -- созданіе Рима!
   
             Брегъ Сицилійскій исчезъ -- и на всѣхъ парусахъ полетѣли
             Мѣдью судовъ раздробляя соленую пѣну Трояне;
             Въ сердцѣ Юноны опять растворилась вѣчная рана;
             Зря ихъ, себѣ провѣщала: мнѣ ль уступить побѣжденной?
             Мнѣ изъ Италіи Тевкровъ Царя удалить запрещаетъ
             Рокъ ненавистный! Паллада сожгла флотъ цѣлый Аргивцовъ,
             Ихъ и самихъ потопила безжалостно въ бурной пучинѣ,
             Мстя осквернившему храмъ Оилееву сыну Аяксу,
             Огнь Юпитеровъ быстрый сама бросала изъ облакъ;
             Бурей разсыпала врозь корабли по валамъ всколыханнымъ;
             Грудь Аякса перуномъ пробивъ и почти бездыханна
             Въ вихрѣ схватя, объ острый сильно ударила камень.
             Я же верховной Царицей безсмертныхъ боговъ имянуюсь,
             Зевса сестра и супруга -- съ единымъ народомъ столь долго'
             Тщетно борюся! Кто Юнону признаетъ богиней?
             Кто ей воздвигнетъ олтарь, и кто воскуритъ на немъ жертву?
             Такъ совѣщая въ умѣ, распаляя гнѣвное сердце,
             Учится въ отечество бурь, гдѣ вѣтры въ вѣчной тревогѣ;
             Ужи жъ Еоліи: Царь Еолъ въ пространномъ вертепѣ
             Держитъ тамъ шумныя бури, смиряетъ бунтующи вѣтры,
             Властью своей заключа ихъ въ темницы и тяжкія цѣпи.
             Вѣтры съ страшнымъ шумомъ летая, въ буйствѣ мятежномъ
             Внутрь горъ рвутся вонъ изъ заклепокъ. Еолъ на утесѣ
             Съ скипетромъ въ десной укрощаетъ ихъ духъ и мятежное сердце;
             Еслибъ не онъ, то землю, моря и высокое неба
             Съ мѣста сорвавъ, повлеклибъ по воздуху быстро съ собою.
             Но всемогущій отецъ заключилъ ихъ, бѣды упреждая,
             Въ черныхъ пещерахъ; горъ и утесовъ высокихъ громадой
             Ихъ онъ задвинулъ; царя имъ поставилъ, который по даннымъ
             Зевсомъ уставамъ брозды послабляетъ, брозды востягаетъ.
             Къ богу вѣтровъ жалобно рѣчь обратила Юнона:
             Ты по волѣ отца боговъ и царя человѣковъ
             Можешь, Еолъ, усмирять валы, всколыхать велѣть вѣтрамъ;
             Зри, мнѣ враждебное племя несетъ по Тирренскому морю
             Ларъ побѣжденныхъ и падшую Трою къ брегамъ Италійскимъ:
             Вѣтры на нихъ устреми и покрой ихъ кормы волнами;
             Врозь разгони ихъ суда, погребя тѣла ихъ въ пучинѣ!
             Есть у меня четырнадцать Нимфъ красоты совершенной:
             Всѣхъ пригожѣе Дейопа, и всѣхъ несравненно милѣе --
             Даръ тебѣ мой! Въ брачномъ съ тобою счастливомъ союзѣ
             Да за услугу твою посвятитъ тебѣ жизнь въ благодарность у
             Да народитъ тебѣ чадъ какъ мать ихъ столь же прекрасныхъ.
             Ей умолкшей, вѣщаетъ Еолъ: Пожелай, о царица!
             Я повелѣній священныхъ твоихъ исполнитель безмолвный!
             Царствомъ и благоволеньемъ Зевеса тебѣ я обязанъ;
             Ты на пирахъ боговъ возлежать меня приглашаешь,
             И всемогущимъ бурь и грозы творишь меня богомъ.
             Рекши сіи слова, онъ скиптра ударомъ раздвинулъ
             Бокъ горы -- и вѣтры шумящей, нестройной толпою
             Хлынули въ дверь я въ вихри помчали облако пыли;
             Мощною грудью на море легли, на дно опустились,
             Вмѣстѣ восточный, сѣверный съ южнымъ вѣтромъ, жестокимъ,
             Бездну разрыли -- и волны погнали на сушу.
             Вопли пловцовъ раздалися, заскрипѣли натрученны снасти,
             Тучи мгновенно застлали отъ взоровъ Троянцовъ
             Небо и свѣтъ, и мрачная ночь нависла надъ моремъ.
             Громы въ край покатились изъ края; небо отъ молніи
             Вдругъ засвѣтилось -- и все предвѣщало пловцамъ ихъ погибель.
   
             Быстро хладный страхъ разлился по всѣмъ членамъ Енея;
             Тяжко вздохнулъ онъ, къ небу длани подъемлетъ и въ скорби
             Лютой вѣщаетъ: "Трикращы, четырекраты блаженны,
             Жизнь передъ очами отцовъ, подъ стѣнами высокими Трои
             Славно скончавшіе въ битвѣ! о храбрѣйшій изъ Грековъ
             Сынъ Тидея! за чѣмъ, на поляхъ Иліона сражаясь,
             Я не погибъ отъ твоей бранноносной и сильной десницы,
             Тамъ гдѣ низверженъ великій Гекторъ ужаснымъ Ахилломъ,
             Тамъ гдѣ сраженъ Сарпедонъ, и гдѣ Симоисъ увлекаетъ
             Шлемы, щиты и тѣла убіенныхъ героевъ!"
             Такъ говорящу Енею, подулъ Аквилонъ, и вѣтрила
             Въ мигъ опроккнулъ назадъ и до звѣздъ поднялъ волны.
             Веселъ съ трескомъ ряды раздробилъ; корма повернувшись,
             Бокъ корабельный открыла волнамъ высокимъ какъ горы;
             Тѣ на вершинѣ вала висятъ, а другіе въ то время
             Видятъ разверзтое море до дна и песокъ тамъ кипящій,
             Южный вѣтръ мчитъ три корабля на открытые камни,
             (Камни такіе средь моря слывутъ олтарями у римлянъ;
             Ихъ огромный хребетъ высоко надъ водами.) Но въ чистомъ,
             Морѣ схватившій три корабля Евръ на мѣль забросилъ:
             Жалкое зрѣлище! третъ ихъ объ дно и пескомъ засыпаетъ.
             Предъ очами Енея въ Лидійскій корабль, на которомъ
             Вѣрный Оронтъ его плылъ, валъ страшный съ кормы набѣжавшій
             Крѣпко ударивъ, стремглавъ сшибъ кормчаго въ мрачную пропасть,
             Валъ на корабль набѣжавшій, перевернулъ его трижды;
             Вихремъ хлябь закружась, во мгновенье корабль поглотила.
             Рѣдко мелькали надъ хлябью безбрежной всплывавшіе люди,
             Брони, доспѣхи, богатства Троянъ, и доски и снасти.
             Иліонеевъ крѣпкій корабль, надежный Ахатовъ;
             Тотъ, на которомъ древній Алетъ и Авасъ управляли:
             Бурѣ уже уступили; раскрылися скважни и щели,
             Скрѣпы распались -- и гибель съ водою къ нимъ полилася.
   
             Но бушеваніе бури, ропотъ ужасный, вѣтрами
             Моря на сушу гонимаго слышитъ Нептунъ, въ глубочайшихъ.
             Хлябяхъ смятенье, и сильно встревоженъ бросаетъ далекій
             Взоръ по морямъ, и чело изъ водъ спокойна подъемлетъ:
             Видитъ разсѣянный флотъ Енея по цѣлому морю,
             Гибель Троянъ въ волнахъ, дождь, громъ, вихрь, молньи на небѣ...
             И неукрылись отъ брата ни ковы, ни ярость Юноны.
             Онъ призываетъ Зефира и Евра, и такъ имъ вѣщаетъ:
             "Или въ наслѣдство отъ предковъ вамъ наглость такая досталась?
             Какъ! и безъ воли моей вы дерзаете небо и землю
             Смѣшивать, вѣтры! волнъ поднимать столь огромныя горы!
             Я васъ... Но прежде хочу усмирить взбушевавшія волны!
             Впредь накажу васъ не такъ, осмѣльтесь спокойство нарушить.
             Прочь скорѣе отсюда! Царю своему возвѣстите:
             Мнѣ владычество моря, мнѣ ужасный трезубецъ
             Рокъ поручилъ, не ему; пусть онъ владѣетъ скалами,
             Вашей обителью, Евры! Тамъ да хвалится властью
             Царь надъ темницами, въ коихъ онъ вѣтровъ содержитъ въ оковахъ."
             Такъ вѣщая, Нептунъ усмирилъ мятежное море,
             Тучи врозь разогналъ, возвратилъ лучезарное Солнце.
             И Кимотоя съ Тритономъ съ камней подводныхъ и мѣлей
             Сводятъ суда; самъ Нептунъ острогой корабли поднимаетъ,
   
             Путь сквозь песокъ имъ даетъ, равняетъ имъ вздутыя хляби,
             И по высокимъ волнамъ скользитъ на легкихъ колесахъ.
             Какъ въ многолюдномъ градѣ не рѣдко кипящій
             Бунтъ и волненье свирѣпой, неистовой черни на стогнахъ --
             Тучи камней летятъ, оружіе ярость разноситъ;
             Но показавшуся богобрязнено, мужу въ мгновенье
             Шумъ толпы умолкаетъ и ухо. Жадное внемлетъ;
             Мужъ утишаетъ сердца своей кроткой и сладкой бесѣдой:
             Такъ на морѣ шумъ и волненье затихли, сколь скоро
             Бросилъ Нептунъ на пучину взоръ и по ясной лазури
             Быстро помчался, конямъ колесницы бразды послабляя.
             Но истощенныя въ силахъ Енеевы спутники тщатся
             Ближней земли достичь, и правятъ къ Ливійскому брегу.
             Есть тамъ заливъ, безопасная пристань, которую островъ,
             Въ устьи лежащій, отъ бурь огрождаетъ, и волны объ грозной
             Твердый оплотъ раздробляясь, тихо въ заливѣ струятся.
             Островъ, скалами обставленъ; тамъ два огромныхъ утеса
             Небу челомъ угрожаютъ, зрятъ у подножія море
             Въ вѣчномъ покоѣ; тамъ вершины полкругъ стоящихъ,
             Скалъ, увѣнчанны лѣсомъ съ ужасною черною тѣнью;
             Тамъ подъ сводомъ утесовъ пещера съ сладкой водою:
             Нимфъ чертогъ; въ ней скамьи и ложе имъ для покоя
             Изъ самороднаго камня. Суда утомленные бурей
             Тихій въ заливѣ вкушаютъ покой безъ котвъ и безъ вервей.
             Тамъ спасенія ищетъ Еней съ семью кораблями,
             Жалкимъ остаткомъ отъ флота; поспѣшно на милую землю,
             Столь желанную ими, сходятъ Троянцы -- и
             Члены, солью напитанны влажной на мягкомъ брегу осушаютъ.
             Первый Ахатъ изъ кремня извлекъ огонь на изсохшія листья,
             Хврасту сухаго на нихъ накидалъ, раздулъ осторожно;
             Синій дымъ побѣжалъ и большое вспыхнуло пламя.
             Уже на брегѣ орудья пекарни и мокрое жито --
             Даръ златовласой Цереры -- чаши, сосуды для брашенъ;
             Уже спѣшатъ и сушить и молотъ его жерновами.
             Между тѣмъ восходитъ Еней на высокій утесъ -- и оттолѣ
             Кинувъ взоръ по широкому морю, ищетъ Антея,
             Ищетъ Фригійскихѣ судовъ, игралища жалкаго вѣтровъ,
             Ищетъ Каписовъ корабль и Каиковъ, особо замѣтный:
             Ни одного не нашелъ; но трехъ онъ на брегѣ еленей
             Издали видитъ бродящихъ за ними вдоль по долинѣ
             Стадо большое рѣзвыхъ еленей тянулось рядами....
             Остановился Еней, и лукъ и скорыя стрѣлы,
             Вѣрнымъ Ахатомъ носимыя взялъ -- и немедля
             Первыхъ сразилъ предводителей стада роговѣтвистыхъ;
             Послѣ до толѣ Еней не престалъ посылать за бѣгущимъ
             Робкимъ стадомъ въ частую рощу стрѣлы доколѣ
             Семь огромныхъ еленей повергнулъ на землю -- на каждый
             Въ пристань вошедшій корабль по еленю. Довольный ловитвой,
             Онъ къ судамъ поспѣшаетъ, и спутникамъ дѣлитъ добычу;
             Ихъ подкрѣпляетъ виномъ, которымъ при разставаньи
             Добрый Ацестъ его надѣлилъ на брегу Сицилійскомъ
             И наливая имъ чаши, такъ услаждаешь ихъ горесть:
             "Спутники! мы не забыли минувшаго; прежде мы больше
             Бѣдствій терпѣли, и нынѣ Богъ имъ поставитъ предѣлы.
             Вы приближались къ яростной Сциллѣ; вы отъ утесовъ
             Звонкихъ ея недалеко промчались; вы проплыли мимо
             Брега Циклоповъ; мужайтесь, друзья! отгонимъ унылый
             Страхъ отъ сердца: горько несчастье -- сладка его память!
             Чрезъ испытанія дивныя, черезъ напасти и страхи
             Въ Лаціумъ путь намъ лежитъ, въ обитель, гдѣ миръ и спокойство
             Рокъ обѣщаетъ. Тамъ вновь падшія Троя возстанетъ;
             Бодрствуйте днесь -- и къ счастливѣйшимъ днямъ себя оберегайте
             Сими словами ихъ вождь оживлялъ -- и гнѣтомый печалью,
             Имъ надеждой сіялъ и скорбь задушалъ въ своемъ сердцѣ.
   
             И подобравши одежду Трояне, готовятъ трапезу;
             Кожу сдираетъ съ звѣрей и внутренность вынувъ пластаютъ
             Въ части мяса; на рожны вонзивъ трепещущи члены,
             Жарятъ ихъ на огнѣ, варятъ ихъ въ мѣдныхъ сосудахъ.
             Силы крѣпятъ пловцы, возлежа на муравчатомъ брегѣ,
             Старымъ Тринакрскимъ виномъ и тучнымъ мясомъ еленей.
             Жаждѣ и гладу Троянъ утоленнымъ и трапезѣ снятой,
             Рѣчь заводятъ они о погибшихъ товарищахъ странствій;
             Страхъ, сомнѣнье, надежда въ душахъ: то вѣрятъ, что живы,
             То, что страдаютъ, а други не слышатъ призывнаго гласа.
             Больше другихъ крутится Еней: то объ пылкомъ Оронтѣ,
             То объ злосчастной судьбинѣ Амика, то объ Ликасѣ,
             То объ безтрепатномѣ Гіѣ, то объ безстрашномъ Клоантѣ.
             Уже кончалась бесѣда, когда Юпитеръ съ Олимпа
             Взоръ свой низвелъ и моря окриленные зритъ парусами,
             Долу разстланныя земли, зритъ Царства, народы -- и очи
             Остановилъ неподвижно и долго на Царствѣ Ливійскомъ.
             Въ мысляхъ о жребій Царства сего ему углубленну
             Такъ Венера съ слезами въ очахъ блестящими свѣтлыхъ:
             "Ты, управляющій долей безсмертныхъ и смертныхъ
             По непремѣннымъ уставамъ, въ громахъ посылающій ужасъ!
             Чѣмъ мои Еней могъ тебя, всемогущій, прогнѣвать столь тяжко?
             Чѣмъ Трояне, зрѣвшіе столько смертей и несчастій?
             Имъ плывущимъ въ Италію, міръ для нихъ запертъ!
             Многимъ лѣтамъ протекшимъ, родъ произвесть отъ нихъ Римлянъ,
             Вновь возрастить поколѣнье героевъ отъ корени Тевкра,
             И покорить ихъ оружію сильному сушу и море --
             Ты обѣщалъ; и теперь, о родитель, завѣтъ премѣняетъ!
             Сею надеждой я утѣшалась въ паденіи Трои,
             Злой рокъ мнѣ казался предтечею добраго рока!
             Но и теперь сихъ людей, претерпѣвшихъ столъ много, все тѣ же
             Гонятъ напасти... Великій Царь! гдѣ жъ конецъ ихъ страданьямъ?
             Зри, Антеноръ окруженный Греками спасся, достигнулъ
             Мирно въ заливъ Иллирійскій, проникъ безопасно въ средину
             Царства Либурнскаго, къ самымъ истокамъ Тимава, откуда
             Съ ропотомъ страшнымъ и пѣной съ горъ онъ девятью рукавами
             Мчится, широкій какъ море, и море прочь отдвигаетъ волнами.
             Тамъ основалъ Аншеноръ Патавію, создалъ обитель
             Снова Троянамъ, далъ имя народу, доспѣхи Троянцовъ
             Въ храмѣ повѣсилъ, и днесь благоденствуетъ въ мирѣ и славѣ.
             Мы же, потомки твои, которымъ ты небо назначилъ,
             Мы корабли потеряли... ужасно! и гнѣву единой
             Преданы, странствуемъ мы далеко отъ бреговъ Италійскихъ...
             Толи награда за вѣру? такъ ли намъ скиптръ возвращаешь?
   
             Смертныхъ отецъ и безсмертныхъ, съ тою улыбкой, отъ коей
             Ревъ бурь вмигъ утихаетъ и темное небо свѣтлѣетъ,
             Облобызавъ свою дщерь, ей отвѣчаетъ такими словами:
             Страхъ, Цитерея, отбрось; для твоихъ, для тебя неподвижно
             Рокъ постояненъ: увидишь обѣтованнаго града
             Стѣны; тобою къ небеснымъ звѣздамъ вознесенъ и преславенъ
             Будетъ великій Еней: я такъ положилъ и исполню!
             Онъ -- я открою, видя какъ духъ твой терзаютъ заботы,
             Я разверну предъ тобою его таинственный жребій --
             Брань многотрудную будетъ въ Италіи весть, обуздаетъ
             Дикихъ народовъ, законы имъ дастъ, построишь тамъ грады;
             Лаціумъ узритъ его три лѣта Царемъ надъ собою;
             Три зимы поживешь онъ послѣ разбитья Рутулянъ.
             Но Аскапій младой (теперь называемый Юлій,
             Илій прежде, доколѣ стоялъ Иліонъ въ своей славѣ!)
             Тридцать великихъ круговъ прекатившихся около свѣтлыхъ
             Мѣсячныхъ звѣздъ совершитъ на престолѣ, и Царства столицу
             Онъ пренесетъ изъ Лавиніи въ Альбу, имъ градъ укрѣпленный.
             Послѣ него шри вѣка полныхъ тамъ царствовать будетъ
             Гектора племя; тогда отъ жрицы и дщери Царевой
             Иліи -- два близнеца -- два Марсовы сына родятся.
             Кожей вскормившей его желтошерстной волчицы одѣянъ,
             Ромулъ создастъ народъ и построитъ Марсовы стѣны,
             Римлянами назоветъ онъ во имя свое народъ новый.
             Я неназначу ни времени имъ, ни предѣловъ ихъ славѣ.
             Ихъ владычество вѣчно! Ревнивая даже Юнона,
             Днесь утомляюща жалобой море, земли и небо,
             Чувства противныя счастію ихъ перемѣнитъ -- и будетъ
             Вмѣстѣ со мною защитницей Римлянъ -- носителей тоги.
             Я рекъ -- и будетъ! Многимъ годамъ протекшимъ, настанетъ
             Время, въ которое домъ Ассарака имъ побѣжденныхъ
             Фтіи, Аргоса и славной Мицены будетъ владыкой
             Отъ знаменитой крови возстанетъ Цесарь Троянскій;
             Царству его океанъ, а славѣ звѣзды предѣломъ
             Юліемъ онъ наречется во славу великаго Юла.
             Въ радости ты ему отягченну корыстьми востока
             Небо отверзешь -- и богъ сей пріимешъ смертныхъ обѣты.
             Брани умолкнутъ тогда, и грубые вѣки смягчатся;
             Веста и древнихъ лѣтъ правота и Ремъ со братомъ Квириномъ
             Вмѣстѣ законы дадутъ. Желѣзомъ заклепанъ и запертъ
             Входъ Войнѣ.-- и преступная Ярость на грудѣ оружій
             Въ тѣсномъ затворѣ сѣдя, сто мѣдныхъ цѣпей потрясая,
             Кровь и пѣну изъ устъ заклубитъ, заскрежещетъ зубами.
             Рѣчь скончавши, Зевесъ посылаетъ Маіина сына
             Въ землю и градъ Карѳагенъ -- да отворятъ врата, да окажутъ
             Гостепріимство Троянамъ. Судьбамъ закрытымъ, Дидона
             Да не отгонитъ ихъ отъ границъ. И Меркурій крылатый
             Мчится, ширяяся, въ низъ, испустился на берегъ Ливійскій.
   
             Дѣло исполнилъ, смягчилъ сердца Карѳагенцовъ свирѣпыхъ --
             Зевсу благоизволившу такъ, и всѣхъ больше Царицынъ
             Духъ сожалѣньемъ исполненъ, а сердце дружбой къ Троянамъ.
             Боголюбивый Еней, чрезъ всю ночь на одрѣ размышлявшій,
             Лишь возсіявшему первому свѣту денницы, исходитъ
             Брегъ и мѣста обозрѣть, къ которымъ прибила ихъ буря;
             Дикій тотъ край обитаемъ людьми, иль звѣрями, извѣдать
             Хочетъ, дабы извѣстить объ видѣнномъ имъ по возвратѣ.
             Въ лѣсъ корабли подъ наклонъ утесовъ вдвигаетъ, и въ чащѣ
             Древъ, подъ дремучею тѣнью, въ мѣстѣ, вокругъ заключенномъ,
             Флотъ сокрывъ, и единымъ сопровождаемъ Ахатомъ,
             Шествуетъ, два копія со стальнымъ остріемъ потрясая....
             Темной рощи въ срединѣ матерь его ожидала
             Съ лукомъ, съ колчаномъ охотничьимъ въ видѣ и въ одѣяньѣ
             Дѣвы Спартанской, иль Арпалисы Ѳракійской -- на коняхъ
             Быстролетящей, въ бѣгу упреждающей Евровъ крылатыхъ:
             Лукъ висѣлъ за плетни, власы ея вѣтры лобзали,
             Волны одежды ея, до колѣнъ досягающей, узломъ
             Связаны были, и первая къ нимъ обратилась: Не зрѣлиль,
             Юноши! здѣсь вы подруги моей за охотою также,
             Можетъ быть, случайно мимо васъ пробѣжавшей,
             Также съ колчаномъ, одѣтой узорною кожею рыси,
             Можешь быть съ крикомъ гонящей пѣной кипящаго вепря.
             Такъ говорила Венера, и сынъ ей такъ отвѣчаетъ:
             Нѣтъ, твоей мы здѣсь не встрѣчали подруги.
             Какъ назову тебя, дѣва? Образъ твой не есть образъ
             Смертной, и гласъ твой не гласъ человѣка. О, вѣрно богиня,
             Феба сестра ты? Вѣщай намъ! иль здѣшняя Нимфа?
             Будь благосклонна; вступись, облегчи наше бремя! Какое
             Небо насъ покрываетъ? въ какую чаешь дальнюю свѣта
             Брошены мы? Открой! ни мѣстъ, ни людей здѣсь не зная,
             Странствуомъ мы; насъ загнали вѣтръ и широкія волны:
             Много жертвъ десница сія предъ олтарь твой повергнетъ.
             Такъ Венера тогда:, я чести такой недостойна;
             Тирскимъ дѣвамъ колчанъ украшеніемъ служитъ обычнымъ,
             Ногу высоко они обвиваютъ багрянымъ котурномъ.
             Въ Царствѣ Пуническомъ вы; вотъ градъ Агенора и Тирянъ;
             Здѣсь предѣлъ бранноносныхъ и непримиримыхъ Ливійцовъ;
             Царствомъ правитъ Дидона, отъ брата спасаясь тайнымъ
             Бѣгствомъ изъ Тира. Тяжки ея оскорбленія; долго
             Повѣствованье объ нихъ; я главные только исчислю.
             Знайте, Сихей супругъ Дидоны былъ богатѣйшій
             Изъ Финикіянъ и страстно любимъ несчастной Дидоной;
             Дѣвой она ему въ бракъ отдана родителемъ, послѣ
             Первыхъ благоприятныхъ гаданій; но царствовалъ въ Тирѣ
             Пигмаліонъ, братъ жалкой Дидоны, злодѣй и мучитель;
             Между ними зажглася вражда; и безбожный Сихея
             Въ храмѣ предъ олтаремъ ослѣпленный золота блескомъ,
             Неосторожнаго тайно убилъ, хладнокровный губитель
             Счастья любящей сестры. И долго скрывалъ онъ злодѣйство,
             Сердце любовницы каждый день обольщая надеждой;
             Но въ сновидѣньи непогребеннаго образъ супруга
             Ей явился съ устами дрожащими, блѣдный и страшный,
             Грозный олтарь указалъ, и кровавую грудь передъ нею
             Онъ обнажилъ; открылъ ослѣпленной позоръ ея дома,
             Далъ ей совѣтъ поспѣшно оставить отчизну, и странствій
             Трудность ей облегчая, давно имъ зарытое въ землю
             Злато, сребро указалъ онъ, ей неизвѣстное прежде.
             Симъ пораженная, къ бѣгству Дидона готовиться стала;
             Спутниковъ ей собрали ненависть къ злому ти          ану,
             Страхъ его гнѣва. Случайно достался имъ флотъ снаряженный:
             Златомъ его нагружаютъ, и въ море отъ сребролюбца
             Пигмаліона смѣло, женой предводимые, мчатся.
             Къ брегу пристали они, гдѣ нынѣ высокія стѣны,
             Гдѣ возстаютъ твердыни новаго днесь Карѳагена.
             Тамъ купили земли (отъ того называемой Бирса),
             Сколько имъ кожей вола обхватить было можно...
             Но откройте, кто вы? изъ какого вы дальняго Царства?
             Гдѣ цѣль вашихъ странствій?" -- Ей вопрошающей, тяжко
             Изъ глубины души воздохнувъ, Еней отвѣчаетъ;
             Если все повѣствовать, о богиня! и если ты время
             Выслушать бѣдствія наши имѣешь; то прежде чѣмъ кончу,
             Весперъ зато зритъ двери Олимпа -- и день окончаетъ.
             Мы изъ древнія Трои (когда до тебя хоть случайно
             Имя Трои достигло); по морю странствуемъ долго;
             Счастливымъ случаемъ брошены бурей къ Ливійскому брегу.
             Я усердный къ богамъ Еней, спасенныхъ Пенатовъ
             Въ брани влачу въ край изъ края, славой къ звѣздамъ вознесенный.
             Путь мой въ Италію, въ родину предковъ отъ племени Зевса.
             Я съ двадцатью кораблями въ Фригійское море отчалилъ;
             Матерь-богиня мнѣ путь судьбы указала, и нынѣ
             Семь кораблей я съ трудомъ уберегъ отъ воды и отъ вѣтровъ.
             Самъ я убогій, забвенный, скитаюсь въ Ливійскихъ пустыняхъ.
             Входъ мнѣ въ Европу и въ Азію запертъ!-- Долѣ Венера
             Вынесть жалобъ его немогла.... вдругъ рѣчь перервавши, сказала:
             "Кто бы ты ни былъ, не можешь богами быть ненавидимъ,
             Воздухъ для жизни имѣя и Тирскаго брега достигнувъ!
             Смѣло или сей дорогой -- прямо въ чертоги Царицы!
             Спутники всѣ отыскались и всѣ корабли прилетѣла,
             Я прорекаю, на крыльяхъ перемѣнившихся вѣтровъ,
             Если не тщетнымъ гаданьямъ мать меня научила!
             Зри лебединую стаю: тамъ ихъ играетъ двѣнадцать;
             Зевсовъ орелъ съ еѳира яснаго кинувшись въ стаю,
             Ихъ разогналъ по поднебесью врозь,-- но стаей садятся;
             Вотъ уже сѣли, и мнится, съ прекраснымъ знакомятся мѣстомъ.
             Такъ какъ стая сихъ лебедей бьетъ шумно крылами,
             Весело въ небѣ расплывшись и восклицая.:
             Съ моря твои корабли и на нихъ плывущая юность
             Въ пристань на всѣхъ парусахъ прибѣжали, или вбѣгаютъ.
             Шествуй съ миромъ, куда приведетъ тебя эта дорога
                                                                                   Воейковъ.

------

   Воейков А.Ф. Виргилиевой Енеиды песнь первая ("Битвы и мужа пою, который от берега Трои...") / Воейков // Вестн. Европы. -- 1817. -- Ч.92, N 7. -- С.161-187.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru