Захер-Мазох Леопольд Фон
Галицийские повести Захер-Мазоха

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Дѣло", No 10, 1876.

   

ГАЛИЦІЙСКІЯ ПОВѢСТИ ЗАХЕРЪ-МАЗОХА.

   Нѣмецкій писатель, не по своимъ симпатіямъ, принадлежащимъ не нѣмцамъ, а русскимъ галичанамъ, а потому, что пишетъ на нѣмецкомъ языкѣ, Леопольдъ Захеръ-Мазохъ родился 27 января 1836 года въ Львовѣ (Лембергѣ), главномъ городѣ Галиціи. Фамилія его испанскаго происхожденія. Одинъ изъ его предковъ, Захеръ, сражавшійся въ войскахъ императора Карла V противъ нѣмецкихъ протестантовъ, раненый, остался лѣчиться въ Богеміи, женился тамъ на чешкѣ и поселился навсегда. Дѣдъ Леопольда переселился въ Галицію вскорѣ послѣ того, какъ она, но раздѣлѣ Польши, была присоединена къ Австріи. Сынъ его и отецъ писателя женился на наслѣдницѣ старинной галиційской фамиліи Мазохъ и присоединилъ фамилію жены къ своей собственной. Онъ занималъ должность начальника полиціи въ Галиціи во время польскихъ возмущеній въ 1837, 46 и 48 годахъ. Ребенкомъ, Леопольдъ видѣлъ такія сцены, которыя глубоко запечатлѣваются въ дѣтскомъ умѣ. Часовые съ свирѣпыми физіономіями, шпіоны съ угрюмыми замашками, лица преступниковъ и бродягъ, ежедневно доставляемыхъ въ полицію солдатами, палочныя экзекуціи, "рѣшетчатыя окна, куда дѣвушки, проходя, бросали взгляды блѣднымъ, меланхоличнымъ польскимъ заговорщикамъ" -- навсегда остались въ памяти впечатлительнаго Захеръ-Мазоха, какъ мы можемъ заключить изъ его произведеній. Въ тоже время его кормилица, крестьянка изъ Малороссіи, прекрасная, по его словамъ, "какъ Мадонна на креслѣ, Рафаеля", познакомила его съ народными легендами, которыя онъ воспроизвелъ въ исторіи гайдамака Добоша, несчастной Варвары Радзивиллъ, прекрасной еврейки Эстерки, польской Помпадуръ, гетмана Богдана Хмѣльницкаго "суроваго истребителя польской шляхты", и воеводы Потоцкаго, память о которомъ сохранилась въ народныхъ пѣсняхъ. Эти народныя пѣсни и легенды, въ которыхъ такъ много потрясающей грусти, нѣжныхъ симпатій, мужества и даже юмора, кормилица Леопольда умѣла передавать съ вдохновеніемъ и страстностію, которыми отличается героическая поэзія малороссійскаго народа. Она съумѣла передать свои симпатіи своему питомцу: Захеръ-Мазохъ съ особеннымъ удовольствіемъ останавливается въ своихъ произведеніяхъ на эпизодахъ легендарной и героической жизни русскаго народа.
   Каждое лѣто его семья ѣздила въ свое имѣніе. Много прекрасныхъ страницъ въ произведеніяхъ Захеръ-Мазоха посвящено описанію этихъ имѣній, продолжительныхъ охотъ, поѣздокъ по степямъ, безграничнымъ, какъ море, гомерическихъ пировъ, дружескихъ бесѣдъ за самоваромъ. Тутъ вы непремѣнно встрѣчаетесь съ евреемъ факторомъ, съ экономомъ, лѣсникомъ, священникомъ; съ сосѣдями, пьющими на славу, провозглашающими тостъ за царицу праздника съ дамскимъ башмакомъ въ рукѣ, наполненномъ венгерскимъ; съ дамами, въ одно время кокетками и величественными, щеголяющими кацавейками, обшитыми мѣхомъ и пр.
   Съ самыхъ раннихъ лѣтъ Захеръ-Мазохъ привязался къ галиційскимъ крестьянамъ и они стали его лучшими друзьями. Съ ними онъ ходилъ въ горы и тамъ наслышался отъ нихъ разсказовъ о привольѣ былой казачьей жизни и о подвигахъ карпатскихъ гайдамаковъ. Блуждая часто, съ своимъ маленькимъ ружьемъ за плечами, по болотамъ, полямъ и лѣсамъ, онъ вообразилъ, что самъ принадлежитъ къ расѣ гайдамаковъ. Онъ былъ еще ребенкомъ, когда отецъ взялъ его съ собой на охоту за волками; но своему желанію онъ сталъ учиться у полицейскаго солдата военному ремеслу и предавался этому занятію, какъ и гимнастикѣ, съ особеннымъ увлеченіемъ. Проводя цѣлый день въ физическихъ упражненіяхъ, онъ, вечеромъ, записывалъ для своихъ маленькихъ сестеръ исторіи и сказки, которыя слышалъ отъ крестьянъ.
   Особенно сильное впечатлѣніе на мальчика произвели ужасныя сцены возмущенія 1848 года. Въ то время какъ австрійскія войска сражались съ возставшими поляками, русскіе крестьяне Галиціи возстали въ свою очередь не столько въ помощь Австріи, сколько для утоленія своей старинной ненависти къ польскимъ панамъ. Много было сожжено помѣщичьихъ домовъ; много варварскихъ жестокостей было совершено крестьянами надъ панами. Десятилѣтній мальчикъ видѣлъ, какъ "по улицамъ Лемберга въ телѣгахъ везли убитыхъ и раненыхъ инсургентовъ; кровь ихъ сочилась черезъ солому и ее лизали псы".
   Въ 1848 году семья Захеръ-Мазоха переѣхала въ Прагу. Здѣсь будущій писатель получилъ свое научное образованіе. Онъ пристрастился къ естественно-научнымъ знаніямъ и по-прежнему страстно занимался фехтованіемъ и гимнастикой и предавался охотѣ. Ему было шестнадцать лѣтъ, когда одинъ изъ его професоровъ посовѣтовалъ ему испробовать свои силы въ литературѣ, но Захеръ-Мазохъ не внялъ этому совѣту. Въ это время успѣхъ на любительскомъ театрѣ вскружилъ ему голову; онъ игралъ безразлично Шекспира, Шиллера, Гете, Скриба и Коцебу и мечталъ сдѣлаться знаменитымъ актеромъ. Вскорѣ его потянуло въ военную службу, но, къ его счастію, онъ увлекся сперва математикой, потомъ химіей, и забылъ о своемъ намѣреніи. Послѣ нѣсколькихъ бурныхъ лѣтъ университетской жизни, когда онъ, по его словамъ, "пилъ много пива и имѣлъ нѣсколько дуэлей",-- онъ, двадцати лѣтъ отъ роду, имѣя степень доктора, работалъ уже въ вѣнскихъ архивахъ. Вскорѣ онъ получилъ кафедру исторіи въ градскомъ университетѣ.
   Онъ прилежно читалъ лекціи студентамъ, когда чистая случайность указала ему на его настоящее призваніе. На вечерѣ у одной умной, пожилой женщины, онъ увлекъ слушателей своимъ разсказомъ о возмущеніи 1846 года. "Какой прекрасный романъ вы могли-бы написать на эту тему", сказала хозяйка. На этотъ разъ Захеръ-Мазохъ внялъ совѣту, принялся за работу и очень скоро написалъ свое первое литературное произведеніе "Графъ Донскій". Въ романѣ паралельно идетъ разсказъ о двухъ возмущеніяхъ въ Галиціи: польскомъ, панскомъ, и русскомъ, крестьянскомъ. Съ одной стороны блестящія собранія пановъ-заговорщиковъ, смѣшеніе интригъ политическихъ съ любовными, театромъ которыхъ была краковская республика; съ другой тайныя собранія крестьянъ по приказанію эконома, который вооружалъ ихъ для освобожденія Польши цѣпами, косами и пиками, а они въ то-же время рѣшали, что слѣдуетъ имъ обратить свое оружіе противъ ненавидимыхъ ими поляковъ. Паны разсчитывали на пасивное повиновеніе крестьянъ,-- точно крестьяне могли забыть тѣ угнетенія, которыя они терпѣли сотни лѣтъ,-- и, послушные зову патера и ободряемые своими дамами, весело и беззаботно примыкали къ возстанію. Крестьяне, однакожь, не забыли панской расправы и панскихъ угнетеній; на крикъ пановъ: "да здравствуетъ Польша"! они отвѣчали: "да здравствуетъ императоръ!" и стали избивать поляковъ.
   Такова канва перваго романа Захеръ-Мазоха, имѣвшаго значительный успѣхъ. Авторъ посвятилъ его своимъ землякамъ.
   Работая надъ этимъ романомъ, Захеръ-Мазохъ долженъ былъ безпрестанно переноситься мыслями на родину. Онъ до болѣзненности сталъ тосковать о ней, бросилъ университетскія занятія и поспѣшилъ въ свою милую Галицію. По его признанію, слезы потекли изъ его глазъ когда показалась первая галиційская деревня. Онъ провелъ два мѣсяца среди крестьянъ и, возвратившись, написалъ повѣсть "Лазутчикъ", темой для которой послужило возмущеніе 1848 г. Эта повѣсть была принята такъ же сочувственно, какъ и "Графъ Донскій". Затѣмъ въ хронологическомъ порядкѣ идутъ болѣе слабыя произведенія Захеръ-Мазоха, его историческіе романы "Послѣдній мадьярскій король", "Кауницъ" и другіе.
   Изъ своего романа "Кауницъ", Захеръ-Мазохъ извлекъ историческую комедію "Стихи Фридриха Великаго", подавшую поводъ къ большому скандалу. Эта комедія съ успѣхомъ была съиграна во многихъ нѣмецкихъ городахъ, и наконецъ попала на берлинскую сцену. Первое и единственное представленіе ея состоялось 22 января 1866 года, т. е. въ такой моментъ, когда Пруссія особенно не желала заключенія союза между Австріей и Франціей. Первый актъ прошелъ успѣшно, но когда во второмъ актѣ Кауницъ, обращаясь къ Людовику XV, произнесъ слѣдующія слова: "Австрія и Франція теперь раздѣлены, но соединенныя онѣ будутъ управлять Европой", публика начала свистѣть, топать ногами, стучать стульями. Конечно, эта враждебная демонстрація была направлена не противъ пьесы, а противъ Австріи и возможности союза, котораго страшились пруссаки. Часть публики, желая потушить скандалъ, начала аплодировать, но ничего но могла сдѣлать: буря еще болѣе усилилась. Любопытно, что эта пьеса была запрещена къ представленію въ Вѣнѣ именно потому, что цензура признала ее направленной противъ Пруссіи, съ которой Австрія не находилась еще во враждебныхъ отношеніяхъ.
   Захеръ-Мазохъ сражался противъ Пруссіи не только перомъ: однимъ изъ первыхъ онъ записался волонтеромъ въ дѣйствующую армію, выступившую въ Богемію противъ прусскихъ войскъ.
   Успѣхи пруссаковъ не заставили Захеръ-Мазоха, какъ многихъ нѣмецкихъ писателей, перемѣнить свое мнѣніе о Пруссіи. Онъ не увлекся Бисмаркомъ и его системой и, послѣ "невиданныхъ" побѣдъ, какъ только окончилась франко-нѣмецкая война, онъ, въ одномъ изъ своихъ произведеній, обращается къ опрусившейся Германіи съ слѣдующей тирадой: "Священный огонь погасъ у тебя, Германія и, что печальнѣе всего, ты сама его погасила! Долго онъ блестѣлъ какъ звѣзда, указывающая путь; но у тебя нѣтъ болѣе звѣзды, нѣтъ болѣе идеала! Ты лила кровь, ты собирала золото, ты можешь гордиться твоими побѣдами и твоими миліардами. Что для тебя значитъ ненависть народовъ? Какая нужда тебѣ въ твоихъ добродѣтеляхъ, въ твоемъ прошломъ величіи? Истина? Это щитъ несчастія, а твое благостояніе увѣнчано ложью. Прекрасное? Ты предпочитаешь кровавую славу Рима безсмертной славѣ Афинъ; у тебя болѣе не будетъ ни Гомера, ни Фидія. Свобода? Что сдѣлала ты съ нею? Ея нѣтъ тамъ, гдѣ господствуютъ чувства, бывшія достояніемъ античныхъ когортъ и плебса во время римской имперіи".
   Эти слова были написаны въ эпоху самаго фанатическаго увлеченія нѣмецкими побѣдами, охватившаго даже нѣмецкія провинціи австрійскаго государства,-- въ ту эпоху, когда фанатизмъ обуялъ нѣкоторыхъ изъ лучшихъ мыслителей Германіи, когда сыпались грубыя инсинуаціи на честнаго старика Гервинуса, осмѣлившагося напомнить, что существуетъ гуманность, что не умерла еще идея. Понятно, что нѣмцы также недоброжелательно встрѣтили страстныя слова Захеръ-Мазоха и отплатили ему недостойными инсинуаціями при разборѣ его галиційскихъ повѣстей, имѣвшихъ общее заглавіе "Наслѣдство Каина". Къ чести нѣмцевъ, не всѣ ихъ критики безусловно обрушились на Захеръ-Мазоха. Между ними оказалось нѣсколько горячихъ почитателей молодого писателя. Доказательствомъ, что на мнѣнія нѣмецкихъ критиковъ вліяли постороннія соображенія, служитъ то, чтопервыя повѣсти Захеръ-Мазоха, написанныя до обнаруженія имъ своихъ симпатій, встрѣтили спокойный разборъ; послѣдующія-же, въ особенности написанныя послѣ франко-прусской войны, вызвали самое пристрастное отношеніе къ нему.
   Такимъ образомъ одни изъ нѣмецкихъ критиковъ, подъ вліяніемъ оскорбленнаго узкаго патріотизма, провозгласили, что произведенія Захеръ-Мазоха вредны, безнравственны, что онъ опасный и неблагонадежный человѣкъ. Другіе, напротивъ, отнеслись къ Захеръ-Мазоху съ энтузіазмомъ; извѣстный критикъ Готшаль сравнилъ "Наслѣдство Каина" по силѣ и значенію съ "Божественной Комедіей" Данта; нѣкоторые критики уподобляли скептицизмъ Захеръ-Мазоха скептицизму Байрона.
   Главное достоинство произведеній Захеръ-Мазоха, въ особенности лучшихъ изъ нихъ, которыми мы считаемъ "Наслѣдство Каина", по нашему мнѣнію, заключается въ неподражаемой красотѣ описаній, въ художественномъ воспроизведеніи характеровъ, въ ихъ искренности, наконецъ, въ тѣхъ честныхъ убѣжденіяхъ, которыми всѣ они проникнуты. "Я предпочитаю дурную истину обольстительной лжи", сказалъ Захеръ-Мазохъ и ни разу не измѣнилъ этому принципу въ своихъ произведеніяхъ. Онъ и силенъ этой истиной, она-то и побуждаетъ людей, дорожащихъ ею, питать глубокое уваженіе къ талантливому писателю.
   Идея "Наслѣдства Каина" зародилась у Захеръ-Мазоха еще въ бытность его професоромъ гарцскаго университета. Его другъ, Кюрнборгеръ, авторъ замѣчательнаго произведенія объ Америкѣ, посовѣтовалъ ему бросить изображеніе нѣмецкой жизни, ставшей скучной, безцвѣтной и неинтересной, и заняться исключительно русскими, населяющими Галицію, съ которыми онъ связанъ глубокой симпатіей. Черезъ двѣ недѣли Захеръ-Мазохъ окончилъ своего "Коломійскаго дон-Жуана", внушеннаго столько-же воспоминаніемъ о родинѣ, сколько страстной привязанностію автора къ странной личности, послужившей типомъ для героини, какъ этого произведенія, такъ и другого, "Разлучница". Главный типъ этого увлекательнаго произведенія, "провинціальный дон-Жуанъ" воспроизведенъ съ совершенствомъ. Глубоко оригиналецъ этотъ соблазнитель, который, любя и обманывая всѣхъ женщинъ, не можетъ забыть своей жены; хвастовство этого распутника трогательно какъ слезы. "Коломійскій дон-Жуанъ" одно изъ самыхъ лучшихъ и;юнзведені и Захеръ-Мазоха.
   Война 1866 года на нѣкоторое время отвлекла Захеръ-Мазоха отъ литературныхъ занятій. Послѣ пораженія подъ Садовой онъ основалъ газету, оппозиціонную Пруссіи, и принялъ на себя роль защитника галиційской русской партіи, которая торжественно вручила ему защиту своего дѣла. Публицистическая дѣятельность, однакожь, не помѣшала ему продолжать такъ блистательно начатое произведеніе "Наслѣдство Каина". Одну за другой онъ издалъ двѣ повѣсти: "Фринко Балабанъ" и "Ольга". Послѣдняя, своей нѣжной сентиментальностію и введеніемъ фантастическаго элемента болѣе удовлетворяла нѣмецкому вкусу, возмущенному нѣсколько грубой реальностью "Дон-Жуана", "истиннаго, какъ сама жизнь". Въ "Балабанѣ" Захеръ-Мазохъ въ первый разъ выставилъ типъ женщины, повторяющійся потомъ въ нѣсколькихъ другихъ его произведеніяхъ: крестьянки, достойной самаго высокаго положенія по ея честолюбію, способностямъ и красотѣ, которая изъ скромной деревенской дѣвушки, мечтавшей о красномъ фуляровомъ платкѣ, изъ любовницы сельскаго простяка становится графиней съ самыми безграничными желаніями. Въ разныхъ произведеніяхъ она является подъ именемъ Катерины, Дзвинки и Федосьи.
   Окончательно отказавшись отъ кафедры въ гарцскомъ университетѣ, Захеръ-Мазохъ отправился въ путешествіе по Европѣ. Во время этого путешествія онъ еще болѣе утвердился въ своемъ намѣреніи продолжать "Наслѣдство Каина". По странной случайности, любуясь роскошными видами Италіи, онъ получилъ извѣстіе, потребовавшее его немедленнаго возвращенія въ Галицію. Карпаты, Черная гора, Черное озеро, бесѣды съ крестьянами дали ему обильный матеріалъ для будущихъ его произведеній.
   Первымъ произведеніемъ, написаннымъ Захеръ-Мазохомъ по возвращеніи въ Галицію, былъ "Скиталецъ", который долженъ былъ служить прологомъ къ изданнымъ уже и задуманнымъ авторомъ повѣстямъ, входящимъ въ составъ "Наслѣдства Каина". Враждебная Захеръ-Мазоху часть нѣмецкой критики напала съ ожесточеніемъ на "Скитальца".
   Захеръ-Мазохъ поднялъ брошенную ему перчатку. Онъ вступилъ въ полемику съ своими хулителями, которая еще болѣе разожгла вражду противъ него. Передавъ своимъ почитателямъ право защищать его, Захеръ-Мазохъ сталъ отвѣчать своимъ противникамъ новыми произведеніями, входящими въ серію "Наслѣдства Каина". Онъ написалъ и издалъ "Крестьянскій судъ", "Гайдамакъ" и "Газара-Раба". Въ нихъ онъ описываетъ поразительными красками сцены убійствъ, жестокостей и страшнаго возмездія: здѣсь снопа появляется надменная, торжествующая Далила, вампиръ съ золотистыми полосами, сосущая кровь изъ сердца и придавливающая своей пятой мужчину, обезоруженнаго волшебствомъ ея поцѣлуя. Въ этихъ новыхъ произведеніяхъ своихъ Захеръ-Мазохъ является удивительнымъ живописцемъ дикой природы и человѣка, еще почти невышедшаго изъ патріархальнаго состоянія. Въ этомъ отношеніи онъ имѣетъ сходство съ американскимъ писателемъ Бретъ-Гартомъ, дарованію котораго онъ удивляется, но самъ превосходитъ его своимъ талантомъ.
   Изъ другихъ произведеній Захеръ-Мазоха, неотмѣченныхъ въ этомъ краткомъ очеркѣ, отличающихся талантливостью исполненія, мы назовемъ его комедію "Человѣкъ безъ предразсудковъ", очень милый разсказъ "Женитьба Валеріана Кошанскаго" и въ особенности романъ его "Стремленія нашего времени", въ которомъ мастерски разоблачены поползновенія нѣмецкаго общества къ наживѣ, его продажность и отсутствіе въ немъ идеаловъ.
   Захеръ-Мазохъ женатъ на баронесѣ Вандѣ Дунаевой, также извѣстной писательницѣ.
   Въ заключеніе скажемъ, что "Галиційскіе разсказы" Захеръ-Мазоха невольно переносятъ русскаго читателя въ нашу Малороссію и нашъ югозападный край. Вѣрованія, предразсудки, обычаи, весь складъ жизни одинаковые, какъ здѣсь, такъ и въ Галиціи. Въ настоящей книжкѣ мы помѣщаемъ одинъ изъ этихъ галиційскихъ разсказовъ "Гайдамакъ", предполагая въ будущемъ познакомить нашихъ читателей и съ другими произведеніями талантливаго автора.

"Дѣло", No 10, 1876

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru