Говорящая голова. Сборникъ разсказовъ изъ жизни странствующихъ артистовъ. А. Е. Зарина. Изданіе М. М. Ледерле. Спб., 1896 г. Цѣна 1 р. 50 к. Въ наше время всѣ артисты сдѣлались болѣе или менѣе странствующими: музыканты, композиторы, пѣвцы, актеры, состоящіе даже на службѣ казенныхъ театровъ, разъѣзжаютъ по разнымъ городамъ и государствамъ "плѣнять своимъ искусствомъ свѣтъ" то въ одиночку, то компаніями и товариществами, то на свой личный рискъ, то съ поводильщиками -- антрепренерами. Затѣмъ есть цѣлая категорія артистовъ,-- говорятъ, будто до шестидесяти тысячъ душъ,-- постоянно и вѣчно странствующихъ актеровъ, переѣзжающихъ изъ города въ городъ, переходящихъ изъ одной провинціальной труппы въ другую. Но самые малые и безталанные изъ нихъ -- все-таки "аристократы" искусства въ сравненіи съ тѣми артистами, про житье-бытье которыхъ разсказываетъ г. Заринъ. Авторъ раскрываетъ передъ нами совершенно своеобразный міръ "артистовъ", подвизающихся въ балаганахъ, показывающихъ фокусы и разныя диковинныя штуки, начиная съ панорамъ и египетскихъ мумій и кончая бѣлыми мышами и собственными персонами, изголодавшимися, иззябшими, истомленными своею "работой", униженными и искалѣченнными нравственно. Г. Заринъ, видимо, хорошо знакомъ съ бытомъ и нравами описываемыхъ имъ "артистовъ", потѣшающихъ праздничную публику, рискуя иногда жизнью за мѣдные гроши. И не только авторъ хорошо знаетъ то, что описываетъ, но умѣетъ изъ достаточно извѣстнаго ему выбрать все наиболѣе существенное и характерное, чтобы дать намъ, читателямъ, ясное представленіе о несчастныхъ, къ которымъ публика привыкла относиться съ презрѣніемъ, довольно близкимъ къ чувству гадливости. Прочитавшіе книжку г. Зарина не перемѣнятъ своего взгляда на значеніе того искусства, которому служатъ этого рода странствующіе артисты, но сами "артисты" явятся передъ читателями въ ихъ настоящемъ видѣ, въ повседневной обстановкѣ, а не въ шутовскихъ костюмахъ и не съ вымазанными лицами,-- явятся они заурядными людьми, такъ или иначе выбитыми изъ трудовой жизни рабочаго народа и перебивающимися дрянными занятіями, которыя превращаютъ ихъ въ тунеядцевъ и жалкихъ паразитовъ. И тутъ-то, именно, умѣстно наименованіе ихъ "жалкими", ибо разсказы г. Зарина поднимаютъ чувство жалости къ этимъ бѣднякамъ до такой высоты, что за жалостью скрывается и исчезаетъ презрѣніе къ отверженнымъ и наверхъ выдвигается гуманное желаніе нравственно и матеріально помочь нашимъ ближнимъ, "униженнымъ и оскорбленнымъ"за то, что они не умѣютъ дѣлать ничего другого, какъ "ломаться" передъ толпами. празднаго люда. Въ разсказѣ Канатный плясунъ просто и внушительно передано, что переживаютъ "плясунъ" и любящая его жена передъ каждымъ представленіемъ и во время представленій. Это лучшій разсказъ въ книжкѣ, вызывающій у читателя только чистыя и добрыя чувства. "Когда ты это бросишь?" -- тоскливо шепчетъ жена.-- "Никогда, вѣрно!-- со вздохомъ отвѣчаетъ мужъ.-- Другой работы не знаю... учиться уже поздно".-- "Купи сѣтку".-- "Сѣтка рублей шестьдесятъ стоитъ. Откуда у насъ такія деньги? Да безъ сѣтки и публика больше любитъ!" И, чтобы прокормить любимую женщину и ребенка, онъ за нѣсколько рублей рискуетъ убиться на-смерть, а публика любитъ "больше" такія представленія, въ которыхъ "артистъ" для ея потѣхи рискуетъ каждую секунду переломать себѣ кости... Въ другихъ разсказахъ (Случай, Жаруля) преобладаетъ мрачный элементъ, вполнѣ жизненный, повидимому, и взятый изъ дѣйствительности, показывающій до какого озвѣрѣнія доводитъ иногда такихъ "артистовъ" ихъ совершенно ненормальное существованіе. Во всѣхъ названныхъ разсказахъ, какъ и въ остальныхъ: Говорящая голова, Поэзія, Коломбина, Бѣлыя мыши,-- неизмѣнно выясняются всѣ ужасы положенія женщины въ средѣ этихъ странствующихъ артистовъ-нищихъ, въ которыхъ страсти и деспотизмъ мужчинъ не сдерживаются ничѣмъ рѣшительно, ни умственнымъ развитіемъ, ни нравами ихъ среды, поражающими необычайною низменностью. Мрачный колоритъ повѣствованій мѣстами расцвичается нѣсколько рѣзкимъ,-- какъ и все въ подобной жизни,-- но не поддѣльнымъ юморомъ и забавными сценками (Бѣлыя мыши). Всѣ разсказы написаны очень хорошимъ литературнымъ языкомъ, производятъ впечатлѣніе "подлинной" правдивости и проникнуты глубокимъ чувствомъ гуманности даже тамъ, гдѣ идетъ дѣло о настоящихъ злодѣяхъ (Случай) или о случайныхъ звѣрствахъ (Жаруля). Происходитъ это не отъ безучастія автора, а единственно оттого, что онъ умѣетъ дать читателю почувствовать и въ "озвѣрѣлыхъ", и въ "одичалыхъ" -- живого человѣка.