Зазулин Иван Петрович
На основании всего вышеизложенного - предается аду...

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

БЕЗЪ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ЦЕНЗУРЫ

??!!

ОКОЛО ЖЕНЩИНЪ

РАЗСКАЗЫ ИЗЪ ЖИЗНИ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія А. С. Суворина. Эртелевъ пер., д. 13
1891

   

На основаніи всего вышеизложеннаго -- предается аду...

(Разсказъ).

I.

   Въ одной изъ отдаленныхъ улицъ большого провинціальнаго университетскаго города къ воротамъ деревяннаго домика подошелъ почталіонъ. Съ обычнымъ равнодушіемъ онъ вынулъ изъ кожаной сумки письмо и машинально подалъ его встрѣтившейся молодой женщинѣ.
   Взявъ письмо, молодая женщина поспѣшно вернулась въ квартиру, быстро прошла въ свою комнату и, не снявъ съ себя верхняго платья, торопливо распечатывала конвертъ, шепча про себя: "наконецъ-то! Что-то онъ пишетъ?!" Распечатавъ письмо, она прочла его и тотчасъ измѣнилась въ лицѣ: раскраснѣвшіяся было щеки поблѣднѣли, за минуту передъ тѣмъ сверкавшіе глаза какъ-то вдругъ потухли. Она пошатнулась, пронзительно вскрикнула и упала на полъ безъ чувствъ.
   На крикъ сбѣжались изъ сосѣднихъ комнатъ, и поднялась суета. Всѣ вокругъ бѣгали, шумѣли, переговаривались, стараясь найти средство, чтобы помочь больной, привести ее въ чувство.
   Въ смежной комнатѣ происходила другая сцена.
   -- Николай Васильевичъ, не ходите! Не вставайте, вѣдь вы сами больны, говорила пожилая женщина молодому человѣку, почти юношѣ, торопливо подымавшемуся съ постели.
   -- Ничего, Мина Ивановна, ничего: можетъ быть, я ей помогу!.. Давно она у васъ живетъ? слабымъ, болѣзненнымъ голосомъ разспрашивалъ юноша, съ трудомъ надѣвая туфли.
   -- Вторую недѣлю! Такая тихая, скромная, и ребенокъ весь въ нее, третій годокъ.
   -- Ребенокъ-то гдѣ же?
   -- Ребенокъ въ садикѣ съ моей Пашей гуляетъ.
   -- Что же съ ней сдѣлалось? Отчего?
   -- Господь ее знаетъ, получила письмо сейчасъ... Должно быть отъ него...
   -- Отъ кого, Мина Ивановна?
   -- Да она съ однимъ жила, съ адвокатомъ... Вмѣстѣ отсюда уѣхали, а теперь вотъ она одна вернулась.
   -- А, вотъ что! задумчиво проговорилъ юноша:-- ну, пойдемте... Только, Мина Ивановна, поддержите меня капельку, что-то меня покачиваетъ -- это я очень разлежался.
   -- Вамъ бы и вставать не надо!
   -- Ну, ну, ладно, Мина Ивановна, не ворчите!
   Поддерживаемый Миной Ивановной, юноша вошелъ въ комнату незнакомки. Она уже лежала на постели. Глаза ея были полуоткрыты, но смотрѣли безъ всякаго выраженія и какъ-то безцѣльно.
   -- Мина Ивановна, нѣтъ ли у васъ спирту нашатырнаго? шепотомъ спросилъ юноша.
   -- И то вѣдь есть, ахъ я безпамятная!
   Мина Ивановна поспѣшно вышла изъ комнаты и затѣмъ скоро вернулась со склянкою въ рукахъ.
   Юноша, выливъ на руку спиртъ, потеръ ими виски больной, затѣмъ далъ ей понюхать. Острый запахъ спирта привелъ молодую женщину въ сознаніе. Окружавшая ее прислуга вышла изъ комнаты. Вышла также и Мина Ивановна. Юноша стоялъ надъ кроватью съ выраженіемъ глубокаго состраданія и сочувствія къ несчастной.
   -- Что съ вами? спросилъ онъ ее тихо.
   Молодая женщина, указывая на валявшееся подлѣ кровати письмо, прошептала: "прочтите!" Юноша колебался, считая не въ правѣ посвящать себя въ чужія тайны. "Прочтите, прочтите!" настойчиво повторяла она, поднявшись съ кровати. Юноша поднялъ письмо и прочелъ: "Прошу оставить меня въ покоѣ: жить я съ вами не буду, потому что живу съ другой; денегъ нѣтъ и не будетъ; что касается ребенка, то въ существованіи его вы такъ же виноваты, какъ и я. Напрасно не слушали совѣта -- отдать его въ воспитательный, а теперь возитесь съ нимъ, какъ хотите, но оставьте меня въ покоѣ!" Письмо было безъ подписи.
   -- Негодяй! невольно прошепталъ юноша, прочтя письмо.
   Молодая женщина вновь заплакала.
   -- Успокойтесь, вы очень хороши и слишкомъ симпатичны; на вашемъ пути еще можетъ встрѣтиться болѣе достойный человѣкъ, чѣмъ этотъ.
   Молодая женщина взяла его руку, крѣпко пожала ее и проговорила:
   -- Тяжело, очень тяжело! Не за себя, а за ребенка!
   -- Все, Богъ дастъ, устроится... Однако, извините, я уйду, я самъ немножко нездоровъ.
   -- И не немножко, а очень нездоровы. Идите съ Богомъ, искренно благодарю васъ за участіе; если позволите, я къ вамъ буду заходить для болтовни, проговорила молодая женщина.
   -- О, я вамъ буду очень благодаренъ! Заходите, побесѣдуемъ, о многомъ побесѣдуемъ! болѣзненно улыбаясь, проговорилъ юноша и, пошатываясь, пошелъ въ свою комнату.
   

II.

   Бесѣдовать, однако, скоро новымъ знакомымъ не пришлось. Агрѣлинъ (такъ звали юношу по фамиліи) слегъ опять въ тотъ же день въ постель, и приступы горячки возобновились съ новой силой.
   Мина Ивановна заботливо ухаживала за своимъ молодымъ жильцомъ, а новая знакомая, сосѣдка, почти не отходила отъ постели трудно-больного. Прошелъ кризисъ. Агрѣлинъ началъ поправляться и только теперь замѣтилъ присутствіе подлѣ себя новой знакомой.
   -- Ангелъ вы мой, хранитель! проговорилъ онъ, жадно цѣлуя ея руку.
   Однажды, въ одинъ изъ вечеровъ, когда Евгенія Васильевна по обыкновенію, уложивъ ребенка, пришла съ работой въ рукахъ къ Агрѣлину и они вели между собой длинныя, оживленныя бесѣды, разговоръ коснулся ея прошлаго. Она разсказала все Агрѣлину. Исторія этой несчастной, обманутой женщины не нова и такъ же возмутительна, какъ тысячи ей подобныхъ.
   Евгенія Васильевна была круглой сиротой и въ раннемъ дѣтствѣ попала на руки двоюроднаго дяди. Этотъ дядя имѣлъ кондитерскую, которую обыкновенно посѣщали молодые люди. Когда Евгенія Васильевна подросла, дядя сдѣлалъ ее продавщицей въ своей кондитерской, и тутъ-то молодая дѣвушка, едва успѣвшая разцвѣсть, обратила на себя вниманіе одного изъ постоянныхъ посѣтителей кондитерской. Онъ былъ молодъ, красивъ. Сколько счастья сулилъ онъ въ своихъ страстныхъ рѣчахъ молодой дѣвушкѣ, у которой вдругъ зашевелилось сердечко, которая повѣрила его клятвамъ и обѣщаніямъ и отдалась ему... Прошло нѣсколько мѣсяцевъ, и надо было скрыться отъ знакомыхъ. Онъ нанялъ ей квартиру. Наконецъ, родился ребенокъ. Молодая женщина не замѣчала, какъ мало-по-малу охладѣвали чувства любимаго ею человѣка; она не замѣчала, какъ тяготился ею этотъ человѣкъ.
   Вскорѣ послѣ рожденія ребенка, они переѣхали въ другой городъ, гдѣ обожаемый ею человѣкъ разсчитывалъ получить болѣе выгодныя занятія. Занятій, однако, онъ никакихъ не нашелъ, и для Евгеніи Васильевны началась жизнь, полная лишеній и страшнаго труда. Она занималась шитьемъ по цѣлымъ днямъ и ночамъ, чтобы заработать на квартиру и столъ себѣ и ему. Спустя годъ, любимый человѣкъ поѣхалъ дальше искать счастья, а Евгенія Васильевна осталась одна, безропотно ожидая будущаго счастья. Однако, любимый человѣкъ исчезъ безъ вѣсти. Болѣе полугода ни письма, ни извѣстія отъ него не было. Что пережила, что перечувствовала въ эти мѣсяцы молодая любящая женщина, съ ребенкомъ на рукахъ, безъ всякихъ средствъ,-- и разсказать трудно.
   Однажды она узнала, что онъ находится въ П. и служитъ въ судѣ. Она тотчасъ же написала ему письмо. Не упреки въ немъ были, а тяжелая исповѣдь, какъ прожиты были ею дни безъ него, какъ истерзалось ея сердце.
   Пославъ письмо, она вернулась въ родной городъ, чтобы тамъ получить отвѣтъ, такъ какъ изъ этого города было ближе ѣхать къ нему.
   -- А какой я отвѣтъ получила -- вы знаете! закончила свой разсказъ Евгенія Васильевна.
   -- Скажите, вы все-таки любите его? спросилъ Агрѣлинъ.
   -- О, нѣтъ... Я сама не знаю, что со мной сдѣлалось... Во мнѣ нѣтъ и чувства ненависти къ нему, а такъ, какое-то полное равнодушіе, какъ будто онъ мнѣ совершенно посторонній: я почти забываю, что онъ отецъ моего ребенка.
   -- Вѣрьте мнѣ, Евгенія Васильевна, что вы еще будете счастливы! сказалъ Агрѣлинъ съ тономъ увѣренности и убѣжденія.
   "Боже мой, думалъ Агрѣлинъ, когда оставался одинъ,-- я бы счелъ выполненною цѣль всей своей жизни, еслибы могъ сдѣлать ее счастливой,-- она стоитъ этого, она слишкомъ много страдала".
   Прошло нѣсколько недѣль. Агрѣлинъ уже успѣлъ поправиться и ежедневно посѣщалъ университетъ.
   Какъ-то, вернувшись изъ университета, онъ зашелъ, по обыкновенію, къ Евгеніи Васильевнѣ и засталъ ее въ слезахъ.
   -- Что съ вами? Что съ вами, дорогая моя?
   -- Такъ жить тяжело... Сейчасъ гуляла съ Васей... встрѣтила кой-кого... не узнаютъ... и такъ смотрятъ, такъ смотрятъ; положимъ, что я не больше, какъ брошенная любовница, но все-таки тяжело, охъ какъ тяжело выносить эти взгляды. Еслибы не ребенокъ, я бы не задумалась покончить съ собой.
   -- Да, такъ жить нельзя! задумчиво произнесъ Агрѣлинъ и, не сказавъ больше ни слова, вышелъ изъ комнаты.
   Спустя полчаса, онъ вернулся назадъ. На лицѣ его точно была написана рѣшимость на что-то большое, серьезное.
   -- Евгенія Васильевна, я сознательно, серьезно полюбилъ васъ; я прошу вашей руки! проговорилъ онъ.
   Евгенія Васильевна вскочила съ мѣста и какъ-то безсвязно шептала, улыбаясь сквозь слезы:
   -- Что вы! что вы! Я не стою васъ, я... вѣдь у меня ребенокъ.
   -- Я знаю, стоите ли вы меня, а ребенокъ вашъ будетъ такъ же горячо мною любимъ, какъ и вы.
   -- Но ваша матушка?
   -- Мое счастье для матушки прежде всего. Ради Бога, не откладывайте вашего рѣшенія.
   -- Богъ мнѣ посылаетъ это счастье, дорогой вы мой! обнимая Агрѣлина, проговорила Евгенія Васильевна.
   

III.

   Прошло нѣсколько мѣсяцевъ, и ничѣмъ не нарушимое счастье царило въ новомъ маленькомъ семействѣ... Новобрачные остались въ той же квартирѣ, только задѣланная дверь, соединявшая комнату Евгеніи Васильевны съ комнатой Агрѣлина, была открыта, да къ этимъ двумъ комнатамъ была присоединена третья, маленькая, гдѣ былъ помѣщенъ маленькій Вася, вмѣстѣ съ нанятой для него няней.
   Какъ-то разъ Агрѣлинъ вошелъ къ женѣ съ письмомъ въ рукахъ.
   -- Прочитай, Женя, отъ мамаши, проговорилъ онъ, подавая письмо.
   Евгенія Васильевна торопливо взяла отъ него письмо и поспѣшно прочла его. Оно начиналось слѣдующими словами: "Милый Коля, ты знаешь, что твое счастье для меня дороже всего; моя увѣренность въ твоемъ умѣ, честности и порядочности слишкомъ велика, чтобы я сомнѣвалась въ твоемъ выборѣ... Жду съ нетерпѣніемъ лѣта, когда буду въ состояніи прижать къ своей груди тебя и твою женю, сдѣлавшую тебя, какъ ты пишешь, счастливымъ."
   -- Хорошая, добрая женщина! со слезами проговорила Евгенія Васильевна, прочитавъ все письмо.
   Письмо матери еще больше какъ-то озарило тихое счастье этой новой семьи.

-----

   Въ вечеръ того же дня, когда было получено письмо отъ матери, Агрѣлинъ зашелъ къ одному изъ пріятелей-холостяковъ, у котораго собралось нѣсколько товарищей.
   -- А мы думали, что ты не придешь! заговорили товарищи, при видѣ вошедшаго Агрѣлина.
   -- Это почему?
   -- Да такъ... и насъ очень радуетъ твой веселый видъ! Славу Богу, что ты такъ веселъ.
   -- Да отчего же мнѣ быть скучнымъ?
   -- Совершенно вѣрно, стоитъ придавать значеніе всякой дряни! Чортъ съ нимъ!
   -- Чему придавать значеніе? Что такое? недоумѣвающе спросилъ Агрѣлинъ.
   Товарищи переглянулись между собой и какъ-то сконфузились.
   -- Ты не знаешь... Ну и отлично... да и нечего знать -- все вздоръ.
   -- Господа, ради Бога, скажите, что такое? Я вѣдь не ребенокъ... Ради Бога!
   -- Скажите, что-жъ отъ него секретничать?
   -- Да видишь ли, вчера въ клубѣ Натасовъ... этотъ негодяй, который такъ дрянно поступилъ съ Евгеніей Васильевной...
   -- Онъ здѣсь? Ну и что же?
   -- Вчера въ клубѣ, когда зашла рѣчь о твоей женитьбѣ, онъ довольно громко заявилъ: "удивляюсь этому неизвѣстному мнѣ Агрѣлину и его выбору: ту, которая мнѣ не годилась даже и въ любовницы, онъ сдѣлалъ своей женой"... Но, конечно, всѣ, кто тутъ былъ, заставили его замолчать.
   -- Да? вотъ какъ! Ну, мерзавецъ же онъ! А впрочемъ, все вздоръ, точно бравируя слышаннымъ, проговорилъ Агрѣлинъ.
   -- Конечно, все вздоръ, не стоитъ на этого негодяя обращать вниманія, тѣмъ болѣе, что онъ уже больше не отважится повторить своихъ словъ, увидѣвъ какъ они приняты въ обществѣ.
   Агрѣлинъ показался товарищамъ слишкомъ спокойнымъ, а между тѣмъ, на душѣ у него, казалось, цѣлый адъ закипѣлъ.
   Онъ очень тонко умѣлъ спросить, гдѣ остановился Натасовъ, и, просидѣвъ съ полчаса въ товарищескомъ кругу, отправился домой.
   -- Убить мнѣ его, или нѣтъ? размышлялъ онъ самъ съ собою, убить -- безчеловѣчно! убить даже такую, никому ненужную дрянь -- тяжело. Нѣтъ, я заставлю его ползать у ногъ жени и молить прощенія за все прошлое и за эту послѣднюю низость... Женя удовлетворится, когда увидитъ пресмыкающимся у ногъ своихъ того человѣка, который поступилъ съ ней такъ возмутительно, такъ безчестно. А если онъ не согласится? пришло въ голову Агрѣлину,-- если онъ и при мнѣ позволитъ себѣ бросить обидное слово въ эту святую женщину... О, тогда пусть пеняетъ на себя!..
   Агрѣлинъ вернулся домой и старался сохранить обычное веселое, привѣтливое расположеніе духа.
   Черезъ часъ, захвативъ съ собой кинжалъ, привезенный имъ изъ деревни, онъ отправился изъ дому, сказавъ женѣ, что хочетъ зайти въ университетъ, узнать относительно лекцій.

-----

   Черезъ два часа весь городъ уже зналъ о кровавомъ происшествіи. Въ клубѣ, въ театрѣ, въ семейныхъ кружкахъ только и было разговору, что объ опасномъ пораненіи студентомъ Агрѣлинымъ адвоката Натасова.
   Евгенія Васильевна, которую вызвали ночью къ судебному слѣдователю, едва не лишилась разсудка отъ неожиданности этого страшнаго происшествія.
   Нашлись сердобольные люди, а болѣе -- любопытные, которые хотѣли было навѣстить Натасова, но оказалось, что онъ, давъ показаніе слѣдователю, не смотря на опасность раны, съ ночнымъ поѣздомъ выѣхалъ изъ города.
   Черезъ два дня Агрѣлинъ писалъ матери:
   "Милая мама, хотѣлъ бы скрыть отъ тебя на время происшествіе, да сообразилъ, что ты узнаешь его изъ газетъ, даже, можетъ быть, и узнала уже. Не безпокойся, мама, за меня, и вѣрь мнѣ, что твой Коля по прежнему честенъ. Въ моемъ поступкѣ ничего низкаго нѣтъ -- я ему предлагалъ извиниться, больше: я просилъ его объ этомъ, но онъ отвѣчалъ смѣхомъ на мою просьбу, и вотъ только тогда я, не помня себя, бросился на него... Говорятъ, что я ранилъ его не смертельно; тѣмъ лучше: если онъ останется живъ, онъ будетъ честнѣе относиться къ людямъ вообще, а къ женщинамъ въ особенности. А за меня, мамочка, не бойся, меня оправдаютъ: за что же меня обвинятъ? развѣ я звѣрь? И какъ только кончится судъ, я и жена, и внукъ твой, пріѣдемъ къ тебѣ и заключимъ тебя въ свои объятія. Смотри же, дорогая мамочка, не плачь, не тоскуй... пожалуйста, не плачъ. Цѣлую тебя. Твой Коля".

-----

   Агрѣлинъ не былъ, да и не могъ быть обманутъ въ своей увѣренности, что его оправдаютъ: его дѣйствительно оправдали, и этотъ оправдательный приговоръ былъ принятъ восторженно почти всѣмъ городомъ, гдѣ процессъ Агрѣлина надѣлалъ не мало шума. Послѣ процесса маленькое семейство зажило прежнею тихою жизнью, которая, кажется, скоро, однако, нарушится... пискомъ новаго, крошечнаго члена этой маленькой семьи.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru