Жанлис Мадлен Фелисите
Аделаида или Торжество любви

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перевод Иринарха Нелидова.

АДЕЛАИДА
или
ТОРЖЕСТВО ЛЮБВИ

сочиненіе Г-жи ЖАНЛИСЪ.

Переводъ съ французскаго Иринарха Нелидова.

Въ САНКТПЕТЕРБУРГѢ,
при Губернскомъ Правленіи 1803.

съ дозволенія Санктпетербургской Ценсуры.

Милостивому Государю моему
ВАСИЛЬЮ ГРИГОРЬЕВИЧУ
МАТВѢЕВУ.

Въ знакъ истинной благодарности съ отличнымъ почтеніемъ
приноситъ

Покорнѣйшій слуга
Иринархъ Нелидовъ.

   
   Какъ я несчастна, вскричала Аделаида, печально облокотясь на дерево въ саду своего родителя! какой печальный ударъ отягчаетъ жизнь мою, которая мнѣ становится уже въ тягость! несчастный отецъ, ты стенаешь теперь въ ужасной темницѣ! удаленъ отъ своего семейства, отъ сей супруги, которой безпрестанно возобновляемыя ласки составляли въ душѣ твоей все щастіе, ты видишь въ твоемъ ужасномъ обиталищѣ только людей, грубыхъ и безчеловѣчныхъ, коихъ нимало нетрогаетъ нещастіе... Ахъ! сколь участь твоя достойна сожалѣнія ..... но не меньше ли того и матери моей? съ тѣхъ поръ какъ неумолимые заимодавцы изторгли y ней изъ объятій супруга ея, не внемля ни потери, ни отчаянію, въ которое долженствовало быть ввергнуто все семейство, они заключили его въ такое мѣсто, гдѣ долженствовало обитать одно только злодѣйство. Душа его учинилась тогда добычею наилютѣйшея скорби. Сія нѣжная мать поперемѣнно прижимала насъ къ своей груди, спрашивала о супругѣ обливая насъ слезами своими...... Ахъ! какъ можно было выдержать таковое зрѣлище.... толь ужасныя терзанія сердца..... Увы! что съ нами будетъ, имѣніе наше продано; и домъ нашъ на канунѣ долженъ также быть..... лишены будучи всякой подпоры въ свѣтѣ, смерть остается единственною намъ надеждою; пусть придетъ она кончить наши нещастія .... и ты дражайшій любовникъ, коего участь мнѣ не извѣстна, гдѣ бы ты не находился, безсомнѣнія содрогнешся узнавъ мои злоключенія, ты прольешь слезы въ воспоминаніе твоей нѣжной и вѣрной Аделаиды.
   Такимъ то образомъ сія несчастная приносила жалобы на жестокую судьбу свою. Прошло уже восемь дней какъ похитили у ней отца, съ тѣхъ поръ цвѣтущія розы на щекахъ ея покрылись смертною блѣдностію и сладкая дремота не успокоевала ее болѣе. Выходя изъ саду встрѣчаетъ она мать свою испускающую тяжкія стенанія посредъ малолѣтныхъ дѣтей своихъ; (ибо Аделаида имѣла трехъ братьевъ и сестру малолѣтныхъ) тронута будучи сама снѣдаемою ихъ горестію, обнявъ ихъ всѣхъ, присоединила и свои слезы къ слезамъ въ изобиліи ими проливаемыхъ. Грубые и безчеловѣчныя сердца! недолжны ли вы тронуться такимъ зрѣлищемъ? неужели страждущая въ несчастіи добродѣтель, не привлечетъ на себя вашего вниманія? Ахъ! естьли существуютъ столь безчувственныя люди, чтобъ взирать сухими глазами на страданія подобныхъ себѣ, то достойны они всякаго презрѣнія.
   Удрученная безмѣрною горестію Аделаида, нѣсколько минутъ не могла произнесть ни одного слова; наконецъ пришедъ опять въ себя: дражайшая и сожалѣнія достойная мать, вскричала она въ чрезмѣрномъ изступленіи грусти! несчастныя дѣти! вы, лишились единственной подпоры въ свѣтъ, сего супруга, сего отца, которой составлялъ, ваши удовольствія, раздѣляя ваши труды; я должна теперь употребить всѣ усилія къ облегченію судьбы вашей. Я не могу инаго вамъ предложишь опричь рукъ моихъ, моей слабой работы, но кажется что судьба хочетъ истощить на насъ жестокіе удары свои, ибо со взятія подъ стражу нашего батюшку, я нахожусь безъ дѣла. Всѣ оставили насъ въ нашихъ несчастіяхъ; и одно только средство остается намъ, чтобъ мнѣ употребить себя на служеніе: вы кажется опечалились, любезнѣйшая матушка, принятымъ мною намѣреніемъ.... Знайте, что не постыдно бываетъ никакое состояніе, когда благородныя причины принуждаютъ насъ принять оное для оказанія помощи нашимъ ближнимъ. Пусть погибнетъ бѣдный горделивецъ и тунеядецъ, которой идетъ докучать знатнымъ и богатымъ, чтобъ такъ сказать испросить на жизнь свою когда онъ можетъ самъ доставать себѣ пропитаніе! Нѣтъ! намѣреніе, которое я предприняла не имѣетъ ничего въ себѣ для васъ печальнаго; я буду очень довольна, естьли могу уменьшить ваши несчастія.
   Аделаида окончала тѣмъ рѣчь свою, истинна и твердое упованіе проникли до души матери ея.-- О добродѣтельная дочь! сказала она: ты нашъ Ангелъ хранитель, такъ исполняй же похвальныя своя намѣренія, ищи честнаго пристанища, избери тамъ мѣсто себѣ и окажи намъ свою помощь, какую только ты въ состояніи будетъ излить на насъ.
   Съ сими словами Аделаида вышла изъ дому своего; она имѣла еще немного друзей, кои остaвались ей въ ея несчастіяхъ, a посредствомъ ихъ стараній нашла она себѣ мѣсто въ городъ Реймсѣ, гдѣ она родилась: мѣсто сіе показалось ей такъ хорошо, какого она только желать могла. Это было y одного весьма богатаго человѣка, который оставивъ знатную должность прежде имъ долгое время занимаемую, препровождалъ спокойно жизнь свою удалясь отъ придворнаго шуму и столицы. Супруга его обладала всѣми качествами, которые могли учинить ее достойною почтенія, въ ней не было со всемъ той надмѣнности, какая побольшей части господствуетъ надъ всѣми, и бываетъ свойственною въ умахъ знатныхъ и богатыхъ людей: она была чувствительна къ состраданію несчастныхъ и служила имъ крѣпчайшею подпорою; никогда не получали они отъ нее оскорбительныхъ отказовъ, которые часто расточаетъ гордость, или тщетныхъ обѣщаній, коихъ со всемъ не хотятъ привесть въ дѣйство. Привязана будучи нежнѣйшими чувствованіями къ своему супругу, она безъ роптанія сносила его преступленія, и такимъ образомъ тишина и согласіе царствовали въ ихъ хозяйствѣ.
   Лишь только Аделаида принята была въ сей домъ горничною дѣвушкою, то въ скоромъ времени снискала довѣренность господъ своихъ исправленіемъ въ точности возложенныхъ на нее должностей, они удивлялись ея рачительности, усердію и знанію въ дѣлахъ. Наиболѣе же госпожа ея была поражена тихостію характера и великою справедливостію примѣчаемою въ умѣ сей дѣвушки; и такъ хотѣла безпрестанно имѣть ее при себѣ.
   Аделаида часто ходила навѣщать отца своего, и нѣжными своими ласками услаждала ужасъ его невольничества; при каждомъ съ нимъ разставаніи сердце ея было удручено горестію, которое ни въ чемъ не находило утѣшенія о кромѣ слезъ изобильно ею проливаемыхъ; Гжа Сентъ-Илеръ (имя ея барыни) нѣсколько разъ уже примѣчала печаль ее снѣдающую; однимъ днемъ застала она сію несчастную дѣвицу въ трогательнѣйшемъ положеніи, опрокинутую на кресла и испускающую тяжкія стенанія; гжа Сентъ-Илеръ не могла безъ содроганія взирать на сіе печальное зрѣлище; имѣя краткое свѣденіе о несчастіяхъ Аделаиды, принуждала ее объявить себѣ подробно все: можетъ быть, прибавила она, я могу тебѣ помочь чемъ нибудь. Аделаида ничего не хотѣла скрыть предъ сію доброю госпожею, и отирая текущія по лицу ея слезы начала сими словами:
   Вы знаете, сударыня, что я родилась въ семъ городѣ; безсомнѣнія вамъ также извѣстно и то, что отецъ мой стенаетъ теперь въ темничныхъ узахъ; но вы можетъ быть не вѣдаете что онъ жертвуетъ симъ безчеловѣчнымъ и вѣроломнымъ людямъ. Онъ торговалъ сукнами, небольшая сія торговля не позволяя имѣть лишнихъ расходовъ, приводила однакожъ его въ состояніе поддерживать честнымъ образомъ свое семейство. И такъ въ нѣдрахъ посредственнаго сего состоянія находилъ онъ свое благополучіе. Соединены будучи съ матерью моею сходствомъ чувствъ и наинѣжнѣйшею склонностію, любили они взаимно другъ друга, и столь же нѣжно любили дѣтей своихъ. Мы были воспитаны съ такимъ попеченіемъ, каковое можетъ дать одна только природа..
   Спустя два года одинъ молодой человѣкъ очень богатой, назначилъ свое пребываніе въ семъ городъ для окончанія дѣлъ своихъ, относительно имущества имѣемаго имъ въ окрестностяхъ; онъ нанялъ въ нашемъ домѣ покои, и въ короткое время свелъ тесное знакомство съ моимъ батюшкою, по чему и былъ принятъ въ наше сообщество.
   Я не замедлила въ немъ примѣтить постояныя качества, которые по большей части бываютъ рѣдки въ людяхъ. Увидѣла что онъ былъ любезенъ и тихъ, безъ надмѣнности и безъ притворства не смотря на то что довольно былъ богатъ; a притомъ имѣлъ основательный и глубокій разумъ: вотъ отличныя черты его. Свиданіе наше сопровождаемо было всегда взаимнымъ удовольствіемъ, казалось, что и онъ не меньше наслаждался нашими разговорами. Но что я вамъ скажу? слабыя мои достоинства понравились Гну Десамбръ, и вскорѣ я сама испытала въ себѣ подобное ему чувство; долгое время сердца наши не осмѣливались излить тайны своей одно другому; долгое время мы говорили глазами прежде нежели уста изъяснили мысли наши; наконецъ мы сдѣлались смѣлея, и имя любви было произнесено нашими губами. Склонность, основанная на единой токмо добродѣтели душъ нашихъ устроила съ сей минуты все счастіе нашаго бытія. Любовникъ мой оказывалъ всевозможное стараніе мнѣ нравиться; онъ изощрялъ разумъ мой; научалъ меня различать ложъ отъ истинны; и будучи удаленъ отъ обыкновеннаго поступка свойственнаго подлымъ о обманщикамъ, онъ давалъ мнѣ узнавать сѣти, которыя сіи презрительныя люди разставляютъ для уловленія невинности: такъ, я ему одолжена сею справедливостію; любя меня страстно онъ старался о щастіи моемъ; и былъ столь чувствителенъ, что полагалъ все свое благополучіе въ моей добродѣтели.
   Родственники мои примѣтили успѣхи сей страсти, коей послѣдствій они весьма страшились. Характеръ моего любовника имъ еще мало былъ извѣстенъ, опасаясь найдти въ немъ коварнаго прелестника. Вѣроятно ли это было, чтобъ такой человѣкъ, который обладаетъ величайшими богатствами захотѣлъ до того унизиться, чтобъ на мнѣ жениться?
   Отецъ мой положилъ отвратить бурю, которая казалось угрожала мнѣ опасностію; однимъ днемъ отозвавъ меня въ сторону началъ мнѣ говоришь сими словами:
   Я очень вижу дочь моя, страсть твою къ Гну Десамбре, страсть, могущую безсомнѣнія сдѣлать тебя нещастною, естьли ты въ скоромъ времени не постараешся погасить ее. Я признаюсь онъ имѣетъ довольно хорошихъ качествъ, и достоинъ быть любимымъ; но можешь ли ты представить себѣ безмѣрное различіе въ разсужденіи вашихъ состояній? захочетъ ли онъ на тебѣ жениться въ теперешнемъ твоемъ положеніи, и пожертвовать своимъ богатствомъ твоей добродѣтели? люди не всегда такъ мыслятъ, дражайшая дочь моя; предразсудокъ господствуетъ ими, естьли и найдутся изъ нихъ нѣкоторые, кои имѣютъ очищенный вкусъ и знаютъ цѣнить достоинство вещей, то такихъ весьма мало: положимъ на сей разъ, что Гнъ Десамбре изъ числа сихъ людей, но сколькоже предстоитъ препятствій при семъ случаѣ; родственники его могутъ воспротивиться сему браку; и я увѣренъ что ты столь будешь благородна въ мысляхъ своихъ, что не пожелаешь имѣть супруга, коего родственники могутъ гнушаться тобой: берегись, дочь моя, чтобъ не развращеніе имъ путеводительствовало, можетъ быть хочетъ онъ повредить только честь твою; можетъ быть онъ ищетъ единаго средства обольстить тебя.
   Отецъ мой окончилъ тѣмъ речь свою, и я окаменевъ отъ такого нечаннаго разговора не въ состояніи была произнесть ни одного слова. Сей нѣжный и приведенный въ изумленіе отецъ сжималъ меня въ объятіяхъ своихъ: проливаемыя мною слезы проникли во глубину сердца ево, и казалось онъ раскаивался приведши меня во толь печальное состояніе
   Пришедъ въ себя я призналась ему въ чувствуемой мною нѣжности къ Десамбръ: что касается до свойства сего молодаго чоловѣка, прибавила я, то не почитаю его способнымъ обмануть меня, что всѣ дѣянія его впечатлѣваютъ знаки добродѣтели, и что онъ изъясняя мнѣ живѣйшую любовь свою, никогда не выступалъ изъ должнаго ко мнѣ почтенія. Отецъ мой ни чего мнѣ не отвѣчалъ; безъ сомнѣнія удовольствуясь тѣмъ, что сдѣлалъ; и съ симъ удалился отъ меня.
   Какъ скоро онъ отошелъ отъ меня, то я пошла въ садъ, чтобъ тамъ спокойно предаться горести меня снѣдающей: Я пребыла въ такомъ состояніи пока Десамбре не засталъ меня; онъ поблѣднелъ увидя смущеніе написанное, на лицѣ моемъ; и употреблялъ всѣ усилія чтобъ узнать причину сего, онъ возобновлялъ увѣренія чистосердечной любви своей. Я удержала его при сихъ словахъ: Десамбре! сказала я ему: надобно намъ перестать любить другъ друга.
   Слова сіи, какъ громовой ударъ повергли его къ ногамъ моимъ. Я увидѣла, его поблѣдневша и разстроенна, глаза его устремлены были на меня и казалось выговаривали за мою свирѣпость; не въ состояніи будучи выдержать таковаго трогательнаго зрѣлища, безъ всякаго разсжденія что могла быть примѣчена, я стремительно сжала его въ своихъ объятіяхъ. Сіе неожидаемое дѣйствіе привело его въ себя, и я въ немногихъ словахъ изъяснила ему слышанное отъ отца моего. Лишь только успѣла я окончить сіе, то спокойствіе опять оказалось на лицѣ его: любезная Аделаида; сказалъ онъ мнѣ съ восхищеніемъ, ты вселила смерть въ душу мою спустя тому назадъ минуту; я ожидалъ уже величайшихъ несчастій, и думалъ что лишусь тебя навсегда. Печальный видъ твой, съ коимъ ты приняла меня и трепещущій твой голосъ былъ для меня злополучнымъ предсказаніемъ; но должно ли было тебѣ такъ печалится, и ввергать меня въ величайшее изумленіе мнимою причиною, которая никогда быть не можетъ? могла ли ты, дражайшая Аделаида, подозрѣвать меня, чтобъ я имѣлъ столь подлое сердце, дабы тебя обмануть и покуситься на твою добродѣтель? развѣ ты почитаешь меня изъ числа тѣхъ презрительныхъ людей, для коихъ невинность, разумъ и красота ни что суть, и кои внимаютъ единому гласу предразсудка, сему низкому прибытку, которой они находятъ въ избраніи супруги?.... Но что я говорю? ты совсемъ не такъ мыслила какъ отецъ твой; ты безсомнѣнія лучше знаешь обожающаго тебя любовника, любовника, которой для того только жить хочетъ чтобъ повергнуть богатства свои къ ногамъ твоимъ, и которой почтетъ себя довольно счастливымъ естьли ты не презришь приношенія предлагаемаго его рукою.
   Десамбре окончилъ, и я почувствовала въ душѣ моей разлившееся сладостное удовольствіе сіе неизьяснимое утѣшеніе, чувствуемое нами при полученіи извѣстія, которое прогоняя горести наши ведетъ насъ къ щастію. увѣренія сіи выходили изъ устъ Десамбръ и я не могла болѣе сомнѣваться. въ его чистосердечіи; его телодвиженія, страстные взгляды, все сіе изъясняло чувство сердца его, и я предалась совершенно радости.
   Десамбре тѣмъ же самымъ днемъ увѣдомилъ отца моего о принятомъ имъ намѣреніи въ разсужденіи меня, и просилъ принять себя за своего зятя. Я уже давно лишился отца моего, сказалъ онъ ему, мать моя хотя и жива, но она совсемъ не будетъ препятствовать моей склонности. Любовь и добродѣтель будутъ руководствовать тебѣ въ выборѣ супруги, часто она повторяла мнѣ; я со всемъ не дозволяю тебѣ основывать оный на интересъ, который всегда возрождаетъ несчастіе послѣ брака: богатство, которымъ ты теперь обладаешь, довольно велико; и такъ слѣдственно выборъ твой со стороны богатства ни мало не долженъ тебя безпокоить.
   Правила сіи никогда не выходили изъ моего сердца, и вотъ настала минута оказать оное на опытъ. Отецъ мой восхищался находя себѣ такого зятя, въ коемъ соединено было столько выгодъ и добродѣтели, и омъ уже не находилъ ничего болѣе во взаимной нашей другъ къ другу склонности опричь общаго нашего счастія.
   Между тѣмъ дѣла Гна Десамбръ долженствовали вскорѣ кончиться; но руководствуемой желаніемъ соединиться со мною, онъ писалъ къ своей матери давая ей знать о своихъ чувствованіяхъ, на что и получилъ ея соизволеніе касающееся до нашего совокупленія.
   Отвѣтъ былъ сходенъ съ нашимъ желаніемъ; мать его дала ему замѣтить что она была увѣрена въ его благородныхъ чувствахъ и въ разумъ къ содѣланію хорошаго выбора; и что она соглашается на нашъ союзъ отъ всего сердца и поставляетъ себѣ за удовольствіе имѣть такую невѣстку, какою онъ описалъ меня. Десамбре въ восторгѣ прибѣгаетъ раздѣлить съ нами сію новость, и моя радость при семъ случаѣ не менѣе была его. Увы! наступила уже минута нашего благополучія! уже все было приготовлено къ нашему браку; уже я питала себя сладчайшею надеждою вскорѣ быть супругою Десамбрѣ, какъ судьба начала отягощать меня, не преставая съ тѣхъ поръ гнать меня.
   Десамбре получилъ письмо отъ своего дяди, чрезъ кое увѣдомился что онъ при смерти. Родственникъ сей поселясь въ Англіи, собралъ безчисленное богатство коего наслѣдникомъ сдѣлалъ своего племянника, почему присудствіе его было въ тѣхъ мѣстахъ необходимо нужно, чтобъ собрать сіе наслѣдственное имущество . Онъ не могъ однакожъ отмѣнить своего отъѣзда, ему не столь лестно было пріобрѣтеніе новаго сего богатства, сколь горестна разлука наша. Печаль живо изображалась на лицѣ его, я примѣтила сіе, и при прощаніи мы смѣшали вздохи и слезы наши вмѣстѣ. Родители мои будучи свидѣтелями сего зрѣлища раздѣляли съ нами горесть нашу. Естьли вы знали когда нибудь любовь во всей силѣ ея, естьли вы когда нибудь испытали горесть разлуки съ предмѣтомъ нашей нѣжности, о! тогда бы вы почувствовали сударыня, лучше нежели я могу вамъ изъяснить то несносное состояніе, въ которомъ я была тогда. Привыкнувъ всякой день видѣть Десамбре, наслаждатся его бесѣдою, получать отъ него клятвы въ любви, a ему свои возобновлять; все окружающее меня являло одну только ужасную пустоту. Но смѣюль я вамъ сказать? даже ласки моихъ родителей не имѣли уже болѣе для меня прежняго удовольствія, и немогли утишить мои горести, любовь покорила себѣ всю власть души моей.
   Десамбре часто увѣдомлялъ меня о себѣ, и это было величайшимъ для меня утѣшеніемъ. Я узнала, что онъ благополучно прибылъ въ Англію; и надѣется тамъ скоро кончить дѣла свои; и что я вскорѣ съ нимъ увижусь. Увы! тщетно льстилась я. Онъ скоро пересталъ писать къ намъ; и съ тѣхъ поръ мы шестой мѣсяцъ ничего неслыхали объ немъ. Молчаніе сіе долго наполняло дни мои тоскою и горестію; должно ли было чтобъ новыя приключенія низринули меня въ бездну злощастія.
   Отецъ мой честнымъ образомъ поддерживался небольшею торговлею, пока не былъ обманутъ однимъ вѣроломнымъ другомъ, которой склонилъ его принять себя въ компанію. Надежда къ полученію знатнаго барыша заставила отца моего ввѣрить ему свое имѣніе; но обманщикъ скрылся вмѣстѣ съ нашими деньгами, и мы по сіе время не знаемъ мѣста пребыванія его. Вскорѣ послѣ сего дѣла отца моего весьма разстроились, и онъ пришелъ не въ состояніе платить долговъ своихъ. Безчеловѣчные заимодавцы не внемля потери его, и недовольны будутъ продажею всего имущества въ свою пользу, они посадили его въ здѣшнюю городскую тюрьму, гдѣ онъ и теперь содержится. Такимъ образомъ мать моя доведена будучи съ дѣтьми своими до жалостнѣйшаго состоянія, ожидаетъ отъ меня только одной себѣ помощи, иначе они 6ы погибли съ голоду.
   Аделаида окончила тѣмъ речь свою, и источникъ слезъ оросилъ лице ея, глубокая печаль впечатлѣна была въ душъ сей нещастной; стенанія ея прерывали голосъ, которой готовился произносить однѣ только жалобы. Г-жа Сентъ-илеръ была весьма симъ тронута.-- Любезная дочь моя, сказала она ей, умѣрь печаль свою и неотчаевайся; можетъ быть судьба смягчитъ суровость свою, и возвратитъ тебѣ нѣжнолюбящаго тобою отца; я употреблю всѣ силы свои доставить тебѣ сіе счастіе, и надеюсь что Г-нъ Сентъ-илеръ не похулитъ моего намѣренія. Кто можетъ изьяснить все то, что возчувствовала. Нѣжная Аделаида при сихъ утѣшительныхъ словахъ. Радость и благодарность поперемѣнно изображались въ глазахъ ея; она не находила словъ къ изьясненію живѣйшей благодарности великодушной госпожи своей; но самое сіе смущеніе, сіе изліяніе сердца, говорили за нее.
   Между тѣмъ Г-жа Сентъ-илеръ пошла довершить свое предпріятіе; она увѣдомила мужа своего; зьяснила ему положеніе въ какомъ нашла Аделаиду, и то что она хочетъ облегчить нещастія ея. Онъ похвалилъ ея намѣренія, но былоли сіе изъ одной только безкорыстной щедрости?-- Конечно нѣтъ.
   Г-нъ Сентъ-илеръ былъ изъ числа тѣхъ людей, которые ни добры ни злы, но кои наполнены предразсудками, и не бывъ утверждены на истинной добродѣтели дѣлаютъ болѣе зла нежели добра. Грубая душа ихъ не имѣетъ ни малаго почтенія къ невинности, и они смотрятъ на преступленіе такъ какъ на сущую бездѣлицу. Онъ видѣлъ Аделаиду; хорошія качества, которыми обладала сія любезная дѣвушка и прелести ея лица, произвели нѣкоторое смущеніе въ его чувствахъ. Онъ положилъ воспользоваться жалостнымъ положеніемъ, въ коемъ она находилась, чтобъ соблазнить ее: и улучилъ такое время, въ которое она была одна, дабы изьяснить ей сколько онъ тронутъ участью ея; онъ предложилъ ей услуги свои съ видомъ честности и чистосердечія. Въ семъ свиданіи Г-нъ Сентъ-илеръ показался столько щедръ, что Аделаида была внѣ себя съ радости имѣвъ такихъ великодушныхъ и достойныхъ почтенія господъ. Однакожъ обманчивая сія завѣса скоро должна была открыться, чтобъ Аделаида увидѣла не инаго кого какъ чудовища въ своемъ благодѣтель.
   На другой день Гнъ Сентъ-илеръ не такъ былъ скроменъ; горящій въ немъ огнь любви блеснулъ въ глазахъ его. Напослѣдокъ онъ открылся Аделаидѣ съ кошелькомъ въ рукъ.
   Сіи деньги послужатъ избавленіемъ твоему отцу; естьли ты будешь соотвѣтствовать моему пламени; вѣрь, прелестная Аделаида что сей кошелекъ есть слабой подарокъ, и твое семейство найдетъ во мнѣ ревностнаго покровителя.
   Гнъ Сентъ-илеръ замолчалъ; и приведенная въ изумленіе Аделаида вскорѣ почувствовала въ себѣ живѣйшія движенія отъ удивленія, печали и отчаянія. Наконецъ одушевлена будучи различными сими чувствами и благородною гордостію, которая изображалась на лицѣ ея, она сказала ему, возмите назадъ, сударь, сіи деньги. Развѣ вы думаете чтобъ я была столь подла и низка чтобъ ихъ приняла за предлагаемую вами мнѣ цѣну? Я думала найти въ васъ себѣ покровителя, подпору въ моихъ несчастіяхъ; но вмѣсто того нашла коварнаго прельстителя, который продаетъ свои благодѣянія.
   Аделаида кончила рѣчь свою и хотѣла удалится: но Г-нъ Сентъ-илеръ боясь чтобъ не узнала супруга его о случившемся произшествіи, остановя ее съ уничиженіемъ просилъ у нея извиненія въ причиненной имъ ей обидѣ. Аделаида притворилась будто вѣритъ его чисто сердечному раскаянію, но желая ему дать почувствовать всю гнусность поступка его продолжала:
   Естьли я теперь принуждена служить вамъ, сказала сія добродѣтельная дѣвица, то сія самая причина обязуетъ васъ болѣе имѣть почтенія къ моей добродѣтели. Развѣ вы изъ числа сихъ гордыхъ и развратныхъ людей, которые презирая всѣхъ тѣхъ, коихъ нечаянный случай раждаетъ скудными взираютъ на нихъ какъ на ползущихъ насѣкомыхъ, и почитаютъ все себѣ дозволеннымъ? Знайте, сударь, что господинъ таковъ же долженъ быть къ слугамъ какъ и отецъ къ дѣтямъ своимъ, онъ долженъ подавать имъ примѣръ добродѣтели, и стараться всевозможными средствами усладить всѣ рабства ихъ. Но естьли онъ употребляетъ власть свою единственно только для отягощенія ихъ худыми поступками; естьли богатства и преимущества то надъ бѣдными служатъ ни къ чему иному, какъ только чтобъ обезчестить несчастную дѣвушку, которую видитъ всякой день, то это ужаснѣйшее чудовище, предъ которымъ обольщенная невинность безпрестанно вопіетъ о правахъ своихъ, кои онъ похитилъ у ней; это....
   Аделаида хотѣла далѣе продолжать, но Гнъ Сентъ-илеръ находясь въ смятеніи не въ состояніи былъ далѣе сносить ея выговоровъ, произведшихъ угрызеніе въ его сердцѣ, пошелъ прочь оттуда; но весьма удивился нашедъ свою супругу y дверей того покоя.
   Г-жа Сентъ-илеръ посѣщала тѣмъ днемъ нѣкоторыхъ знакомыхъ, и выходя оставила Аделаиду въ своей комнатъ. Гдѣ сія несчастная дѣвица претерпѣла сей непріятный для нее разговоръ, но какъ Г.жа Сентъ-илеръ позабывъ нѣчто воротилась опять назадъ. То входя услышавъ жаркій разговоръ, съ каковымъ Адалаида обьяснялась мужу ея, остановилъ ее, она стала подслушивать: Но боги! какое было ея удивленіе, услыша такой разговоръ, коего она совсемъ не ожидала! движенія печали и слаботши овладѣли ею, колени y ней подогнулись; она хотѣла войдти туда, хотѣла осыпать невѣрнаго мужа своего выговорами, какихъ онъ достоинъ былъ; какъ вдругъ онъ является ей въ глаза; видъ его супруги увеличилъ его смятеніе, и онъ скрылся какъ можно скорѣе отъ справедливыхъ жалобъ ея.
   Между тѣмъ Гжа Сентъ-илеръ пришедъ въ себя, вошла въ свою комнату: но какое зрѣлище представилось глазамъ ея! Аделаида вся въ слезахъ, оплакивающая жестокость судьбы своей и злость мущинъ: добродѣтельная дѣвица, сказала госпожа ея, бросясь къ ней въ обьятіи, нещастія твои и безъ того не были ли уже чрезвычайно велики, но къ нимъ еще хотѣли прибавить безчестіе? должно ли было чтобъ извергъ, чудовище!.... Что я говорю? это мужъ мой, но онъ не достоинъ болѣе ни малѣйшаго вниманія послѣ учиненнаго имъ покушенія: надобно ли было бездѣльнику увеличить бѣдствія твои сверьхъ мѣръ!.... успокойся, любезнѣйшая дѣвица; несчастія твои пройдутъ современемъ; довольно состороны твоей оказано добродѣтели, позабудь оскорбленіе, полученное тобою отъ моего мужа, что касается до меня, то принуждена будучи жить вѣчно съ нимъ, зрѣть его всякой день, могу ли я позабыть что презря законы, честь и супружескую вѣрность, онъ искалъ развратить невинность?
   Аделаида хотя была очень чувствительна къ милостямъ г-жи Сентъ-илеръ, но незахотѣла остаться болѣе въ такомъ домъ гдѣ честь ея была въ опасности. Гжа ея тщетно просила ее, но видя намѣревающуюся совсемъ идти, предложила ей небольшую сумму денегъ для вспоможенія ея семейству. Сударыня, сказала она ей, я прихожу въ смятеніе отъ вашихъ благодѣяній, коими вы хотите осыпать меня: но простите моей лишней разборчивости; принять что нибудь въ такомъ домъ, гдѣ хотѣли купить честь мою, мнѣ казалось бы преступленіемъ. Не удивляйтесь однакожъ, тому, что я отказываюсь отъ щедраго предложенія, которое вы мнѣ дѣлаете, что всѣ чувства живѣйшей моей благодарности не въ состояніи заплатить вамъ за оныя. Ваши добродѣтели должны бы за всегда устроить постоянство супруга вашего, конечно онъ узнаетъ цѣну онаго когда нибудь безъ сомнѣнія и постарается загладить вину свою y ногъ вашихъ. Да не будетъ далеко отъ васъ время сіе! Вотъ все, чего я желаю наилучшей изъ Госпожъ.
   Гжа Сентъ-илеръ послѣ того покушалась вновь разными средствами уговорить ее, но оные были также безплодны какъ и первыя. Аделаида была непреклонна, она спѣшила оставить домъ, который ей сдѣлался несноснымъ; она хотѣла удалиться къ своей родительницѣ, дабы излить новыя печали, ею претерпеннныя въ нѣдра матери своей.
   Малые деньги полученные отъ производимаго ей жалованья были великою помощію ея семейству. Но время приближалось что продажа дому ихъ должна была совершиться. Что дѣлать? гдѣ искать новаго жилища? все сіе весьма безпокоило ихъ. Они ниоткуда не ожидали ни малѣйшей себѣ помощи. Аделаида, устрашенная тѣмъ что испытала y Гна Сентъ-илеръ, почувствовала послѣ того величайшее отвращеніе къ службѣ, a принуждена была шить бѣлье и прясть вмѣстѣ со своею матерью, сія работа едва только снабжала пищею ихъ семейство; иногда нѣсколько времени ихъ рукодѣліе не доставляло имъ ничего. Между общими бѣдствіями угнѣтало бодрый духъ Госпожи Дюбуа: воспоминаніе о мужѣ своемъ которое безпрестанно возобновлялоеь въ ея памяти: ея добродѣтельный супругъ стеная въ узахъ невольничества; разлученъ съ нею можетъ быть на всегда, лишенъ всякой помощи къ облегченію своихъ нещастій, какіе предмѣты горести для чувствительнаго сердца! съ другой стороны видитъ она дѣтей своихъ оставшихся въ добычу скудости и бывъ едва ли въ состояніи поддерживать жалостную жизнь ихъ.
   Женщины имѣющія супружескую и матерьнюю нѣжность, не чувствуете ли вы подобнаго ужаса состоянія души?
   Госпожа Дюбуа изнемогая подъ тяжкимъ бременемъ своихъ нещастій, получила опасную болѣзнь себѣ; скоро образъ смерти изобразился на лицъ ея; устрашенные дѣти окружили постелю ея; они употребляли тщетныя усилія чтобъ удерживать свои стенанія. Боже мой, кто увидитъ наши сѣтованія, вскричала Аделаида, кто удостоитъ насъ утѣшеніемъ! кто возвратитъ здоровье несчастной матери моей, поищемъ поскорея средствъ доставить ей нужную помощь, иначе она погибнетъ; и мы всѣ пропали.
   Аделаида продолжала проливать слезы, какъ старшій изъ ея братьевъ, которому было двѣнадцать лѣтъ отъ роду вышелъ изъ дому не сказавъ ни одного слова. Хотя онъ имѣлъ ребяческій возрастъ, но предпринялъ благородную и отважную мысль: онъ скитаясь по полю зашелъ въ одну деревню, которая была на откупѣ, и пришедъ прямо къ содержателю оныя, началъ сими словами:-- Милостивый Государь, вы видите предъ собой несчастнаго, который ищетъ помощи въ вашемъ благодѣяніи; мать моя лѣжитъ теперь въ постелѣ, будучи отягчена скорбію, и погибнетъ конечно, естьли не оказана ей будетъ помощь; сія есть единственная подпора, которая остается многочисленному семейству малолѣтныхъ дѣтей: удостойте, милостивый государь, сожалѣніемъ участь нашу; примите меня къ себѣ пасти скотъ вашъ; я не требую платы за то, какъ только теперешней помощи отъ васъ для несчастной матери моей.
   Мальчикъ замолчалъ; истинна и невинность подтвердили речь его. Доброй откупщикъ былъ этимъ тронутъ; но болѣе еще его, человѣкъ бывшій при семъ разговоръ.
   Гнъ Фильбертъ (настоящее имя его) нѣсколько лѣтъ удалившись въ ближнюю откупную деревню, жилъ тамъ весьма спокойно, пользуясь посредственными доходами съ оныя получаемыми. Онъ по любовно договорился съ самимъ откупщикомъ, потому что зналъ его добродушіе, онъ любилъ болѣе всего вольный и искренній нравъ и сію веселость, которая царствуетъ въ сельской тишинѣ. Доволенъ будучи обильными жатвами полей своихъ наслаждался совершеннымъ благополучіемъ, гдѣ каждый земледѣлецъ съ улыбкою всегда встрѣчаетъ ясный день способствующій трудамъ его; и гдѣ чело его никогда не покрываетея печалію суроваго взгляда вельможи. Мудрый не пренебрегаетъ его сообществомъ хотя и не находитъ въ немъ того красноречиваго языка и обширнаго свѣденія, какое даетъ воспитаніе.
   Г-нъ Фильбертъ имѣлъ въ себѣ качества человѣка знающаго и обходительнаго. Онъ былъ изъ числа филозофовъ, и его филозофія основывалась на истиннѣ, которая проистекаетъ отъ вѣры. Никогда не имѣлъ онъ ложныхъ и не вразумительныхъ правилъ, раздражающихся въ мечтательномъ воображеніи, которыя будучи лишены истинны и здраваго разсудка, какъ то и теперь они есть въ нѣкоторыхъ нынѣшнихъ писателяхъ, плѣняютъ одни только слабые умы; также былъ онъ удаленъ отъ стоической гордости научающей довольствоваться самимъ собою, чтобъ тѣмъ лучше побѣждать страсти, коихъ онъ въ самомъ дѣлъ суть игралище; но онъ открывалъ ложъ, и не иначе смотрѣлъ на сихъ мнимыхъ филозофовъ, большею частію внѣшнихъ, какъ на такихъ людей, кои внушаютъ другимъ спесь, тщеславіе и зависть. Онъ никогда непоказывалъ холоднаго пріема отчужденному сердца человѣческаго, не притворялся также ни въ какое время побѣждать страстей своихъ, но дѣйствительно укрощалъ ихъ, увѣренъ будучи что онъ не иначе насъ дѣлаютъ несчастными, какъ чрезъ худое оныхъ употребленіе, и что человѣкъ безъ страстей (не возможное дѣло) не сроднѣ бываетъ ни къ какому добродѣтельному побужденію.
   Послѣ сего легко можно судить, что онъ зналъ также и нѣжность. Отдавшись въ молодости своей наижарчайпіей и наипостояннѣйшей изъ страстей, онъ возжегъ брачный факелъ любви, ставъ обладателемъ добродѣтельнѣйшей супруги, которую обожая проживалъ съ нею щастливые дни свои. Но увы! щастіе не бываетъ продолжительно для человѣка. Десять лѣтъ протекло въ семъ щастливомъ соединеніи; и тѣ десять лѣтъ показались за одно мгновеніе, ибо смерть похитила у него сію дражайшую половину души его. Долгое время проливалъ онъ горестные слезы на гробъ своей супруги; долгое время онъ пребылъ не утѣшимъ.
   О вы повѣствователи, желающіе доказать намъ вашими доводами героизмъ и нечуствительности; вы, которые никогда не чувствовали содраганія въ душѣ вашей при видѣ несчастія, сколь достойны вы сожаленія! вы приписываете сіе слабости, кои грубость сердца вашего приводитъ не въ состояніе васъ испытать: но естьлибъ вы знали любовь и восторги, возбуждаемые сею пламѣнною страстію; естьлибъ вы когда нибудь лишились дражайшей супруги, тобъ вы не стали тогда мыслить такъ.
   Г-нъ Фильбертъ не могъ выслушать повѣствованія молодаго Дюбуа безъ потрясенія въ себѣ сихъ чувствъ жалости и умиленія, кои столь свойственны сердцу его. Онъ со вниманіемъ распрашивалъ ceго молодаго человѣка, и всегда замѣчалъ изъ его отвѣтовъ характеръ невинности и чистосердечія. Онъ захотѣлъ самъ проводить его, и увидѣть сіи нещастныя жертвы.
   Г-нъ Фильбертъ прибылъ въ домъ Г-жи Дюбуа. Аделаида находилась въ то время подлѣ постели своей матери. Присудствіе его удивило ихъ; они вошли всѣ съ изумленіемъ. Онъ увѣдомилъ о причинѣ своего посѣщенія, и что онъ узналъ все то отъ маленькаго Дюбуа; мальчикъ подтвердилъ слова г-на Фильбeта, слезы ручьями текли изъ глазъ матери и дочери, онъ удивлялись что чувствительность можетъ произвесть даже надъ самымъ ребячествомъ. Между тѣмъ сей добродѣтельной человѣкъ началъ имъ такъ:
   Въ другое время я бы болѣе пощадилъ вашу чувствительиость, давъ знать вамъ вразсужденіи моего посѣщенія, и моихъ намѣреній; но я жертвую на сей разъ благопристойностію желая доставить вамъ скорую помощь.
   Печальное состояніе Г-жи Дюбуа смотря на нее не позволяетъ ни малаго отлагательства.
   Примите благосклонно мои извиненія, и смотрите впредь на меня какъ на друга, который особливо преданъ вамъ. Естьлибъ силы мои были велики; естьлибъ я собиралъ болѣе обыкновеннаго доходъ, то скоро бы мужъ вашъ освободился отъ узъ темничныхъ, и принесъ бы сердечное удовольствіе своему семейству; но я не достаточенъ къ произведенію сихъ безплодныхъ обѣщаній. Вотъ все что я могу теперь сдѣлать для васъ, продолжалъ онъ подавая имъ небольшой кошелекъ наполненный деньгами.
   Гжа Дюбуа и Аделаида, хотя чувствовали чрезвычайную благодарность за щедрое предложеніе Г-на Фильберта, но боялись принять оное. Не даръ ли это какого нибудь коварства? думали они сами въ себѣ. Не ужели сей человѣкъ столь честенъ и человѣколюбивъ чтобъ одолжать нещастныхъ безъ всякаго интересу?
   Г-нъ Фильбертъ видя ихъ колеблющихся, читалъ въ глазахъ ихъ страхъ и недовѣрчивость.
   Изгоните пустую боязнь, я не изъ числа тѣхъ обманщиковъ, какъ вы меня быть себѣ представляете, сихъ коварныхъ прелестниковъ, дѣйствуемыхъ гнуснымъ поступкомъ. Взаимная помощь, коею одинъ другому одолженъ побуждаетъ меня сдѣлать вамъ сіе предложеніе; оно происходитъ отъ сердца, естьли смѣю сказать, кое не посягало ни когда на преступленіе изъ доброй воли; онъ говорилъ, и благородная горячность оживотворяла разговоръ его; онъ только соболѣзновалъ о томъ дабы не возымѣли на него подозрѣнія.
   Милостивый Государь, отвѣтствовала гжа Дюбуа, ваши милости заслуживаютъ всю нашу благодарность, и мы не можемъ надивиться человѣколюбивымъ чувстованіямъ, какіе бы оказали намъ очевидно; но мы непривыкли получать благодѣянія отъ людей; это для насъ чувствительно бывъ принуждены теперь къ сему уничиженію: увы! что.... горесть помѣшала продолжать ей далѣе.
   Напослѣдокъ г-нъ Фильбертъ преодолѣлъ ихъ сомнѣніе; она приняла предлагаемыя имъ деньги, a онъ пошелъ назадъ испросивъ однакожъ позволеніе посѣтить ихъ еще когда нибудь.
   И безъ сомнѣнія это Ангелъ снисшелъ для нашей помощи, сказала Аделаида по выходе его. Какое чистосердечіе! какая скромность въ речахъ его! какимъ обладаетъ онъ искуствомъ одолжать другихъ? замѣтили ли вы какъ онъ старался удалять разгозоръ свой отъ всего чтобъ могло нимъ дать почувствовать себя одолженными ему
   Г-жа Дюбуа дѣлала тогда множество разсужденій; болѣзнь ея уменьшалась; она желала чтобъ и мужъ ея имѣлъ также участіе въ щедрости господина Филберта. Аделаида увидя сіе пошла въ темницу извѣстить его о томъ.
   Какъ скоро узналъ сей добродушный человѣкъ о оказанной милости его семейству; видно есть еще благородныя души, вскричалъ онъ, въ комъ человѣчество сохранило всѣ права своя, кто творитъ добро безъ всякой мзды! о Боже мой, я благодарю! и предаюсь сладчайшей радости, мысля что добродѣтель еще не совсемъ изгнана на земли.
   Благодѣянія оказанныя г-мъ Фильбертомъ сему несчастному семейству нѣкоторое только могли составить подкрѣпленіе. Г-жа Дюбуа мало помалу приходила въ лучшее состояніе своего здоровья, все представляло надежду щастливаго предзнаменованія какъ время продажи дому ихъ уже приближилось; Аделаида купно съ матерью своею возсылала жалостнѣйшія прошенія къ своимъ заимодавцамъ, чтобъ хотя не надолго оставили имъ сіе малое ихъ имущество, но онъ ничего инаго не получили отъ нихъ окромѣ отказу: сіи люди были нечувствительны къ жалости.
   Г-нъ Фильбертъ увѣдомившись о ихъ положеніи, предложилъ имъ домъ свой убѣжищемъ. Вы избѣгнете всякой опасности принявъ мое предложеніе. Мои лѣта и ваша извѣстная свѣту добродѣтель безопасно сохрянитъ честь вашу отъ всякаго оскорбительнаго порицанія. Я не вижу индѣ другаго мѣста для васъ убѣжищемъ.
   Госпожа Дюбуа убѣжденная необходимыми причинами и своими крайними надобностями, рѣшилась наконецъ слѣдовать за Г-мъ Фильбертомъ; она взяла съ собой дѣтей своихъ, и не безъ сожалѣнія оставила сіе жилище, въ коемъ она долгое время обитала.
   Расположеніе дому Г-на Фильберта было весьма привлекательно; онъ выстроенъ былъ въ концѣ всего селенія на отлогой крутизнѣ холма, посреди прекрасной долины, которая украшалась разнообразною зеленью и полевыми цвѣтами. Небольшая рѣчка извиваясь въ сей долинъ представляла множество въ дали мѣльницъ. Тамъ и сямъ разсѣянные домики, маленькія рощицы и кустарники, все сіе вмѣстѣ составляло несравненный видъ. Въ семъ-то счастливомъ жилищъ Г-нъ Фильбертъ созерцалъ различные красоты природы, и гдѣ возродился въ немъ священный энтузіазмъ, внушаемой жизнію его чувствительнымъ сердцамъ.
   Прелестный видъ мѣстоположенія нѣкоторымъ образомъ утѣшалъ несчастія госпожи Дюбуа и ея семейства. Естьлибъ щастіе могло имѣть мѣсто въ душѣ ея, то безъ сомнѣнія, сіе обиталище поселило бы ей чувство сіе. Но г-нъ Фильбертъ старался доставить имъ спокойное пребываніе въ домъ своемъ; онъ всячески утѣшалъ ихъ и возрождалъ иногда надежду въ сердцахъ ихъ.
   Аделаида и ея мать занимались вязаніемъ чулокъ и шитьемъ бѣлья; онъ знали посредственное состояніе своего благодѣтеля, и чувствовали сколь много безпокоило его семейство ихъ; и потому хотѣли работою своею облегчить тягость сію.
   Часто Аделаида вставала вмѣстѣ съ зарей чтобъ видѣть какъ пробуждается природа; она тогда выходила въ поле; и тамъ тысячи предмѣтовъ, тысячи различныхъ звуковъ пріятной гармоніи поражали слухъ и глаза ея.
   Лишь только восходящее солнце первыми лучами своими позлащало вершины хоръ, какъ птицы, скрывающіеся во мракѣ ночной темноты, наполняли рощи и лѣса пріятнымъ своимъ пѣніемъ; цвѣты окропленные еще тончайшею росою, открывали жизненные стебельки свои испуская повсюду пріятнѣйшее благоуханіе. Уже безчисленныя стада оставивъ хлевы свои разсѣвались по полю; уже веселые пастухи начинали играть на свирѣляхъ своихъ предаваясь сердечному удовольствію. Какое прекрасное зрѣлище, и сколь оное прибавляетъ благополучія счастливымъ смертнымъ! Но Аделаигда взирала на все сіе безпристрастнымъ окомъ; естьли сперьва видъ сихъ пріятныхъ предмѣтовъ и наносилъ душѣ ея нѣкоторую радость, то скоро безмолвіе полей и лѣсовъ повергло ее въ задумчивость, и приводило на память ея несчастія: тогда образъ Десамбрѣ живо представился въ мысляхъ ея, увѣряясь тѣмъ, что онъ умеръ или пересталъ быть вѣрнымъ ей; текущія слезы всегда сопровождали мысль сію.
   О вы, которыхъ сердца когда нибудь были подвержены живѣйшимъ восторгамъ любви! естьли вы узнали когда нибудь удовольствія сельской жизни съ обожаемымъ вами предмѣтомъ, то не почувствовали ли горести нашедъ послѣ однихъ только себя съ природою, будутъ лишены сего дражайшаго предмѣта?
   Г-нъ Фильбертъ часто посѣщалъ одну госпожу жившую въ той деревнѣ, и которую онъ весьма почиталъ; госпожа сія и сама нѣсколько разъ бывала y него въ домѣ; она видѣла тамъ ггжу Дюбуа и дѣтей ея, увѣдомилась о ея участіи, и была къ оной сострадательна.
   Госпожа де Померель имѣла шестьдесятъ лѣтъ отъ роду, бывъ женою одного знатнаго дворянина, который умеръ въ королевской службѣ; по смерти коего удалилась она въ сію деревню, доставшуюся ей по наслѣдству; и провождала тамъ спокойно остатокъ дней своихъ. Сія госпожа была наполнена человѣколюбіемъ: она открыла г-ну Фильберту что хочетъ излить благодѣянія свои сему несчастному семейству, и онъ весьма одобрилъ намѣреніе ея.
   Госпожа де Померель осыпала г-жу Дюбуа и дѣтей ея ласками своими, она требовала чтобъ они приходили къ ней всякой день; наипаче всѣхъ Аделаида выиграла y ней къ себѣ довѣренность ея.
   И болѣе доказала тѣмъ, требуя чтобъ она непремѣнно поѣхала съ нею въ Парижъ повидаться съ племянникомъ и племянницею тамо живущими. Аделаида сказала ей, ваша компанія для меня драгоцѣнна; съ вами путешествіе сіе конечно уменьшитъ грусть мою,
   Аделаида все то открыла матери своей что сказала ей госпожа до Померель.
   Не отказывайся, дочь моя; это наша благодѣтельница. Пожертвуемъ на сей разъ священными правами благодарности, и удовольствіемъ чувствуемымъ нами въ вашихъ свиданіяхъ.
   Госпожа де Померель уговорила Аделаиду ѣхать съ нею въ Парижъ, сдѣлавъ для нее приличное платье чтобъ можно было ей съ благопристойностью показаться въ люди, ибо она хотѣла ее имѣть при себѣ такъ какъ пріятельницу.
   Аделаида не безъ величайшей печали разсталась съ семействомъ своимъ, она препоручила ихъ въ покровительство г-на Фильберта и даже во время пути вспоминала о тѣхъ, кои были ей всего драгоцѣннея.
   Гжа де Померель и Аделалда прибыли въ Парижъ; сія послѣдняя удивилась шуму и многолюдству сего пространнаго города: привыкнувъ къ миролюбной жизни въ провинціи, она думала что уже находится въ новомъ свѣтъ. Онѣ пріѣхали въ домъ племянника г-жи де Померель. Г-нъ де стъ--... (имя ея племянника) занималъ знатную должность въ совѣтѣ государственныхъ доходовъ Онъ сдѣлалъ ей весьма отличный пріемъ и также супруга его осыпала ее чрезвычайными ласками.
   Аделаида участвовала въ уваженіи, дѣлаемомъ госпожѣ де Померель, и была почтена за пріятельницу отличнаго достоинства.
   Сія почтенная дама очень знала свѣтъ: знала и то, что разумъ и добродѣтель безъ знатности и богатства обыкновенно бываютъ тамъ въ презрѣніи.
   Будучи также удалена отъ мыслей вперяемыхъ гордостію глупца любящаго унижать бѣдность и находить во всѣмъ до нее касающемся невольниковъ; она не разсудила заблаго подвергнуть Аделаиду общему предразсудку, которой хотя и несправедливъ, однакожъ тѣмъ болѣе несносенъ, что большая часть оному бываютъ подвержены.
   Аделаида видѣла всѣ достойныя любопытства зрѣлища въ Парижъ; но бывъ углублена воспоминаніемъ своихъ нещастій, душа ея предавалась единой токмо горести, ничто не могло побудишь ее къ удовольствію при видѣ толь многихъ и удивительныхъ предмѣтовъ, кои обыкновенно раждаютъ въ насъ радость.
   Естьли на нѣсколько времени она и имѣла малое къ чему либо вниманіе, то скоро опять все сіе становилось ничто въ глазахъ ея. Она видѣла веселость господствующую въ домъ гдѣ она жила; но это самое пуще увеличивало горесть ея.
   Нещастный всегда печалится, видя удовольствіе обитающее между щастливыми; сотоварищи и друзья его суть тѣ, кои проливаютъ слезы; однимъ словомъ, кои также нещастны какъ и онъ.
   Но хотя Аделаида и не имѣла столь достаточныхъ причинъ къ сѣтованію, хотя сердце ея могло вы совершенно предаться радости и удовельствіямъ, которыя безпрестанно представлялись ей, но были совсемъ чужды для нее.
   Госпожа де Сентъ--... была помодъ. Кокетство было главнымъ правиломъ ея, имѣла нѣсколько моднаго блеску въ разумѣ, и привлекала за собой толпу обожателей, тѣхъ празныхъ людей извѣстныхъ болѣе подъ именемъ петиметровъ, {petits. maîtres.} кои всегда имѣвъ порожнее сердце, ни въ чемъ иномъ упражняются, какъ только разносятъ всюды глупыя новостя, и расказываютъ оныя женщинамъ, кой охотно ихъ слушаютъ.
   Сіи господа имѣютъ еще большее упражненіе: препровождатъ половину дня y своего туалета: опрыскиваться съ ногъ до головы благовонными духами. Прибавить къ сему ловкое обхожденіе, ежеминутные жесты, дѣйствуемые легкостію корпуса, a часто иногда и разумомъ; выискиваютъ множество отборныхъ словъ, но маловажныхъ;-- вотъ люди совершенно свѣтскаго тону.
   Сіи вѣтренники или тлѣнныя существа портятъ своими худыми правилами много нѣкоторыхъ свѣтскихъ женщинъ; a сіи женщины развращаютъ разумъ свой обращаясь съ молодыми неопытными людьми, кои имѣютъ къ нимъ свободный доступъ.
   Надобно сказать (и это очень справедливо): что женщины въ семъ случаѣ во всякое время бываютъ легко обмануты.
   Петиметры поставляя себѣ заправило перебѣгать отъ однихъ предмѣтовъ къ другимъ, презираютъ обыкновенно тѣхъ женщинъ, коихъ осыпали прежде похвалами, и чтобъ лучше поддерживать себя въ свѣтъ, публикуютъ всегда благосклонности полученныя ими отъ дамъ.
   A всего хуже что часто они присоединяютъ клевету къ злословію, и поносятъ молодую особу, которая ничемъ невиновна, какъ только что терпѣла ихъ y себя.
   Аделаида, которая несродна была къ такому собранію, по всякой день мучима была наивеличайшею скукою препровождать вечера посреди правда блестящей компаніи, но наполненной пустыми разговорами.
   Убранство, злословіе, глупыя похвалы безъ разбору и разсужденія расточаемыя дамамъ -- были предмѣтами сихъ разговоровъ.
   Аделаида сидѣла безмолвна въ такихъ компаніяхъ. Она едва примѣчала дѣлаемые ей комплименты; столь сія смѣсь была ей несносна: безъ сомнѣнія что не пощадили и ее, и что смотрѣли на нее какъ на не давно приѣхавшую изъ провинціи, коея разумъ еще не былъ открытъ; такъ какъ въ нашихъ обществахъ обыкновенно смѣются, кто не занимается всѣми бездѣлицами свѣтскими, и кто презираетъ тѣхъ, коихъ онъ почитаетъ совершенно смѣшными.
   Между тѣмъ Шевалье де Вальбуа похвалялся друзьямъ своимъ въ короткое время пріучить Аделаиду къ Парижскимъ обыкновеніямъ и завоевать совсемъ ее. Сіе намѣреніе одобрено было общими голосами; и Шевалье надутый своимъ самолюбіемъ былъ увѣренъ что она не въ состояніи будетъ долго противиться его атакъ. Но хотя бы Аделаида не была занята Десамбръ; хотя бы сердце ея бывъ свободно могло и плѣниться, то конечно бы не г-мъ Вальбуа.
   Молодой человѣкъ хотѣлъ поступить съ нею точно такимъ же образомъ, какъ съ знакомыми ему женщинами. Онъ употребилъ свойственную волокитамъ вольность, коя простиралась даже до наглости, и которая столь была удалена отъ нѣжности, что онъ отвергнутъ былъ съ презрѣніемъ. Однакожъ онъ перемѣнилъ тонъ, и началъ играть роль чувствительнаго? Аделаида же примѣтя сіе почувствовала къ нему омерзеніе.
   Но чтожъ такое лицемѣръ въ любви и въ глазахъ тѣхъ, кои по опыту знаютъ страсть сію? -- Это послѣднѣйшій изъ людей. И такъ Шевалье Вальбуа идучи по стопамъ лицемѣрства думалъ выиграть любовь Аделаиды.
   Шевалье де Вальбуа продолжалъ свои старанія около Аделаиды, не взирая на то что получалъ отъ нее всегда знаки холодности; и ато безъ сомнѣнія можно почесть чудомъ между людми такого свойства, что онъ притворяясь быть влюбленнымъ съ сію добродѣтельную дѣвицу, въ самомъ дѣлъ возъимѣлъ привязанность къ ней. Taково-то владычество истинной жизни и добродѣтели; что онъ и между порочными и развращенными сердцами обрѣтаютъ себѣ обожателей.-- Нѣтъ, естьлибъ Аделаида была склонна къ кокетству, то Шевалье бы никогда можетъ быть не возъимѣлъ къ ней любви.
   Молодой человѣкъ почувствовавъ совершенную перемѣну въ своихъ обхожденіяхъ, сталъ менее оказывать глупости, и менѣе усердствовалъ женщинамъ, a болѣе старался быть при Аделаидѣ; надобно сказать что сіе не происходило отъ лицемѣрія и притворства, но отъ сердечной склонности.
   Достоинства Аделаиды открывались со дня на день глазамъ его, и онъ увидѣлъ не дѣйствительность разсужденій дѣлаемыхъ надъ нею; наконецъ онъ совершенно перемѣнился.
   Вамъ, о женщины! надлежитъ поправлять наши пороки: вамъ должно отдалять развратныхъ людей, и предавать ихъ величайшему презрѣнію. Прелести ваши довольно сильны, сообщество ваше могущественно и нужно къ покрытію ихъ стыдомъ и раскаяніемъ.
   Но ежели бы Шевалье и исправилъ себя въ нравахъ и добродѣтели, хотя бы душа его и болѣе учинилась чувствительною, узнавъ лучше должности человѣчества, то и тогда былъ бы онъ безудаченъ.
   Таковы бываютъ всегда слѣдствія любви, которая не платится взаимною горячностію; она сжигаетъ того, кто оною зараженъ, и ввергнетъ въ ужаснѣйшія мученія.
   Шевалье примѣтилъ умножающійся въ себѣ пламень и надѣялся тронуть обожаемой имъ предмѣтъ, но тщетна была его надежда; онъ не могъ быть любимымъ.
   Обезпокоиваемая его домогательстваыи Аделаида, со тщаніемъ избѣгала его присудствія; она удалялась его какъ пужливая птица хищнаго ястреба.
   Нещастный Вальбуа не могъ уже болѣе говорить съ нею, a долженъ былъ довольствоваться однимъ только зрѣніемъ на нее.
   Скоро сердечное мученіе изобразилось на лицѣ его; вскорѣ уже не могли болѣе узнавать его. Друзья его казались удивленными послѣдовавшей вдругъ перемѣнъ въ немъ, но они были удалены отъ того чтобъ подозрѣвать причину сему!
   Аделаида не менѣе его была тревожима, хотя совсемъ съ противной стороны: несчастія ея семейства безпрестанно представлялись въ мысляхъ ея; и образъ любезнаго ея Десамбрѣ не выходила также совсемъ у ней изъ памяти. Онъ не могъ быть вѣроломнымъ, говорила она въ чрезмѣрной горести своей; я очень знаю его, и могу ли подозрѣвать!-- нѣтъ, душа его была непорочна, и онъ немогъ нарушить сей законной и священной клятвы....
   Дражайшій любовникъ, въ какой странъ обитаешъ ты? кто скрываетъ тебя отъ взоровъ моихъ?... Неужели алчная смерть, сіе никогда ненасытимое жертвами своими страшилище -- похитило наилюбезнѣйшаго изъ человѣковъ?.... Ахъ! печальная мысль, могу ли я снести тебя безъ потерянія жизни!
   Какимъ то образомъ сія несчастная дѣвица оплакивала участь свою. Веселости съ давняго уже времени оставили ее. Мрачная меланхолія господствовала во всемъ лицѣ ея, но при всемъ томъ она была еще все прекрасна. Признаки нещастія, изображенные на лицѣ ея дѣлали ее умильною.-- Какое варварское сердце не можетъ раздѣлять печали красавицы?- - -
   Но злополучнѣйшій ударъ долженъ былъ еще ввергнуть ее въ бездну горести. Она вдругъ получаетъ отъ матери своей письмо; открываетъ оное съ поспѣшностію, и, о Боже, что она читаетъг!..
   "Напрасно скрывать отъ тебя нещастія, кои должно тебѣ узнать нѣкогда. Вооружись твердостію, любезная дочь моя, и прочти письмо отъ Десамбрѣ, при семъ мною приложенное".
   Аделаида окончила сіи слова, и внезапная дрожь овладѣла ею, сердце ея затрепетало съ сильнымъ движеніемъ. Нѣсколько разъ хотѣла она распечатать сіе злополучное письмо, и нѣсколько разъ руки ея отказывались отъ сего дѣйствія. Наконецъ она открываетъ оное кидая смущенный взоръ на сію бумагу; и читаетъ слѣдующее:
   "Въ жертву прихотямъ судьбы и неправосудію людей заключенъ я въ ужасную темницу. Невинность моя не могла спасти меня и я стражду отъ пагубной клеветы. Прощай, дражайшая Аделаида, я непрѣменно погибну. Уже казнь моя приготовляется, и чрезъ нѣсколько дней я не буду существовать болѣе. Не забудь человѣка, которой для того только жилъ, чтобъ любить тебя, который"......
   Аделаида не могла читать далѣе, глаза ея помрачились, смертельный холодъ овладѣлъ всѣми ея чувствами; она непремѣнно бы упала, естьлибъ Г-жа де Померель случившись на тотъ разъ не удержала ее въ рукахъ своихъ; съ поспѣшностію старались подать помощь, положили ее въ постелю; жестокая оказалась лихорадка. -- Испужавшаяся г-жа де Померель не отходила отъ нее ни на минуту.
   Аделаида пришедъ въ чувство оплакивала суровость судьбы своей. Имя Десамбрѣ безпрестанно было произносимо въ устахъ ея, но мысль что онъ не существуетъ болѣе, ввергала ее въ безчувствіе.
   Болѣе осьми дней не могла она выходить съ постели; и силы ея долгое время приходили въ прежнее положеніе; съ тѣхъ поръ вела она самую плачевную жизнь. Черты лица ея не походили болѣе на прежнія, столь печаль перемѣнила ихъ. Шевалье де Бальбуа чувствовалъ чрезвычайное безпокойство узнавъ о сей болѣзни: хотя любовникъ отринутый. и безудачный, однакожъ польза Аделаиды ему была крайнѣ любезна. Онъ трепеталъ почти всякой день; но послѣ узналъ что любимый соперникъ причиною такой опасной болѣзни.
   Какъ однимъ днемъ Аделаида сидѣла облокотившись на окно подлъ г-жи де Померель и смотрѣла на улицу; она вдругъ примѣтила Шевалье, который шелъ мимо съ однимъ молодымъ человѣкомъ. Движеніе, каковое сдѣлалъ Шевалье чтобъ поклониться имъ привлекло вниманіе сего молодаго человѣка; онъ взглянулъ на окно. Но Аделаида лишь только усмотрѣла его, то упала безъ памяти съ величайшимъ крикомъ,
   Шевалье услышавъ сей крикъ испужался что не причинилося ли ей какого злоключенія, съ поспѣшностію побѣжалъ въ ея комнату, и молодой человѣкъ слѣдовалъ за нимъ.
   Пока они вошли туда, Аделаида начинала уже въ то время собирать разсѣянную память свою; она бросаетъ смутные взоры на незнакомыхъ, и казалось что изумленіе ея опять возобновилось: она хотѣла произнести нѣсколько словъ, но вдругъ всѣ чувства ея оставивъ лишили способности управлять ими.
   Новое зрѣлище: молодой человѣкъ вдругъ усматриваетъ Аделаиду, узнаетъ ее, и спѣшитъ къ ней въ обьятія; долгое время они обнявшись держали другъ друга; долгое время ничего не могли произнесть, какъ только нѣсколько отрывистыхъ словъ......
   Дражайшій Десамбре.... дражайшая Аделаида.... что!-- ты еще живъ!.... какой нечаянный случай соединяетъ насъ въ сихъ мѣстахъ!..... Поминутно испускаемыя вздохи прерывали рѣчь.
   Гжа де Померель въ непонятномъ изумленіи смотрѣла на сію трогательную сцену, и неговорила ничего: Наконецъ уже немогла болѣе сомнѣваться чтобъ это былъ не Десамбре, о коемъ слышала будто болѣе не живъ, и что она теперь видитъ его самаго въ объятіяхъ Аделаиды. Она раздѣляла радость обѣихъ любовниковъ, осыпая поперемѣнно ихъ своими ласками.
   Но кто можетъ изобразить отчаяніе Вальбуа, въ каковое онъ былъ погруженъ увидя предъ собою соперника, и притомъ такого, который былъ любимъ; тогда то ядъ ревности овладѣлъ имъ и разлился по всемъ членамъ его. Взгляды и нѣжныя выраженія Аделаиды съ Десамбрѣ, были для него кинжалами, которые ежеминутно пронзали сердце его.
   Напослѣдокъ опамятовавшись отъ сладостнаго упоенія, нѣкоторое погружены были отъ толь нечаянной встрѣчи наши любовники спрашивали другъ y друга о тысячи вещахъ, и не могли все еще удовольствовать своего любопытства. Радость блистала въ глазахъ ихъ. Щастіе наиболѣе бываетъ для насъ чувствительно, когда отъ нещастія мы приходимъ къ оному.
   Между тѣмъ время весьма скоро протекло; приближилась ночь, и, надлежало разстаться. Десамбре не могъ безъ труда оставить Аделаиду; сколько еще словъ оставалось ему сказать ей! любовники никогда не могутъ ихъ кончить.
   Вальбуа пошелъ съ нимъ вмѣстѣ; и Десамбре идучи разговаривалъ съ нимъ о своей любви и счастливой встрѣчѣ. Онъ живо описывалъ ему достоинства и прелести обожаемой имъ красавицы. Вальбуа не могъ ему ничего отвѣчать; столь сердце его было пронзено печалію. Будучи повѣреннымъ щастія своего соперника, онъ въ тайнѣ питалъ къ нему наивеличайшую ненависть.
   Аделаида въ одно мгновеніе перешла отъ жесточайшаго сѣтованія на верхъ щастія. Она сомнѣвалась дѣйствительно ли сіе видѣла, или сладкая мечта упояла чувства ея; однакожъ она лѣгла въ постель, чтобъ размышлять на свободѣ о своемъ щастіи.
   Десамбре, руководствуемый своею любовію предупредилъ нѣсколькими часами свой приходъ къ Аделаидъ. Онъ прибылъ въ домъ госпожи де Сентъ--... Снова опять начались восторги двухъ любовниковъ; сердца ихъ чувствовали еще тѣ трепетанія, кои причинило свиданіе наканунѣ дня того. Между тѣмъ Десамбре удовлетворяя прозьбѣ г-жи де Померель и Аделаиды, кои желали знать причину его нещастій, началъ расказывать случившіяся съ нимъ обстоятельства:
   Тѣмъ днемъ какъ оставилъ я домъ г-на Дюбуа находился въ тягостнѣйшемъ положеніи. Узнавъ прелести любви, не зналъ еще горестей, кои бываютъ почти всегда не разлучны: оставляя любимой предмѣтъ; можно почувствовать ихъ во всей силѣ.
   Изъ Калѣ пустился я на пакетъ-ботъ; приплывъ къ Англинскимъ берегамъ вскорѣ прибылъ въ Лондонѣ: тамъ узналъ я что дядя мой умеръ, и я какъ можно старался поскорѣе собрать многочисленное наслѣдство, оставленное имъ мнѣ.
   Во время пребыванія моего въ Лондонѣ свелъ я тесную дружбу съ моимъ хозяиномъ, у котораго я жилъ, его звали Вилліамомъ; онъ былъ изъ числа честныхъ и ласковыхъ людей, рожденныхъ для общественнаго щастія. Никакая услуга для него ничего нестоила, когда касалась для оказанія помощи друзьямъ своимъ или несчастнымъ, имѣющимъ въ чемъ-либо нужду. Будучи прежде сего богатъ, но чрезъ разныя перевороты щастія доведенъ былъ до посредственнаго состоянія, бывъ также доволенъ онымъ, жилъ со своимъ сыномъ, котораго одного только и имѣлъ у себя, и которой подавалъ въ себѣ знаки надежды быть подобнымъ отцу своему.
   Молодой Вилліамъ воспитывался вмѣстѣ съ сыномъ Милорда....-- Его честное и благоразумное поведѣніе, a также и тихость нрава доставили ему свободный входъ въ домъ сего вельможи, который принималъ его всегда съ удовольствіемъ.
   Молодая Милади, дочь милордова, не могла долго смотрѣть на него безъ почувствованія нѣкотораго впечатлѣнія. Она была нѣжна и чувствительна и также любила добродѣтель. A Вилліамъ будучи снабденъ всѣми душевными и телесными дарованіями, легко могъ понравиться особъ подобнаго свойства. Да и какъ могла она противиться склонности, влекущей ее къ нему?-- -- Она была слишкомъ молода, и такъ не могла судить о послѣдствіяхъ сей страсти.
   Вилліамъ долгое время не примѣчалъ что Милади .... любила его. Разность состояній ихъ препятствовала ему устремлять на нее глаза свои, но наконецъ уваженіе, которое она ему оказывала, удовольствіе, примѣчаемое имъ, которое казалось чувствовала она при свиданіи съ нимъ, a болѣе всего, сія симпатическая сила чувствъ, которая составляетъ сильнѣйшія страсти, возродилъ въ его сердцѣ тоже что уже поселено было въ миладиномъ.
   Вскорѣ сіи двое любовниковъ Не могли жить одинъ безъ другаго. Они полюбились еще въ первой разъ; сердца ихъ горѣли жарчайшимъ пламенемъ. Но увы! будучи простосердечнм и вѣрны, они не вѣдали до нѣкотораго времени тиранства предразсудковъ, которое дѣлало разность ихъ состояній.
   Чрезъ короткое время стали примѣчать ихъ согласіе; они любились бывъ добродѣтельными; и такъ могли ли они когда подумать чтобъ это было вредъ?-- -- конечно, нѣтъ, a посему они нимало и не остерегались.
   Милордъ.... засталъ ихъ однимъ днемъ вмѣстѣ Вилліамъ цѣловалъ тогда руку ея, a она смотрѣла на него съ нѣжностію. Сего было довольно чтобъ подать ужасное подозрѣніе Милорду; однакожъ онъ очень скоро удалился, и не будучи примѣченъ рѣшился подсмотрѣть ихъ поведѣніе, дабы увѣриться, точно ли они чувствуютъ любовь другъ къ другу. Ему весьма легко было открыть истинну; онъ услышалъ даже клятвы ихъ въ вѣрности, кои они произносили; онъ видѣлъ невинныя ласки ихъ и вмѣнилъ то въ преступленіе. Вообразите лютость сего жестокосердаго отца, который почиталъ себя обезчещеннымъ. Онъ осыпалъ жесточайшими упреками дочь свою; a Вилліама представилъ суду, какъ соблазнителя: его взяли, и посадили въ темницу; онъ хотѣлъ оправдаться, но его не хотѣли выслушать.
   Я былъ свидѣтелемъ горести г-на Вилліама, которую онъ почувствовалъ узнавъ о взятьѣ подъ стражу сына его. Онъ пошелъ къ Милорду...., представлялъ ему всѣ причины могущія подвигнуть его къ жалости; но его прошенія ничего не подѣйствовали надъ нимъ, a только пуще раздражили.
   Скройся отъ глазъ моихъ, сказалъ ему сей вельможа: ты, котораго неблагодарный сынъ забывъ мои къ себѣ милости, нанесъ безчестіе моему семейству; твои старанія объ немъ будутъ напрасны; онъ виновенъ, и слѣдственно не можетъ избѣгнуть достойнаго наказанія за свое преступленіе.
   Наказанія за свое преступленіе!.... Какое преступленіе онъ сдѣлалъ, скажите мнѣ Милордъ? истинно ли онъ обольстилъ дочь вашу? Ахъ! я недумаю этого. Онъ былъ добродѣтеленъ, и очень почиталъ васъ.
   Онъ меня почиталъ: ты дерзаешь это сказать мнѣ!... Какъ! не самъ ли я видѣлъ что онъ приносилъ тысячу клятвъ въ любви моей дочери; и принималъ ея? -- -- но Милордъ, развѣ это преступленіе любить? кто можетъ повелѣвать сердцемъ своимъ? природа разбираетъ ли различность породы и состоянія? Ахъ! естьлибъ было сіе, то конечно Милади не возъимѣла бы любви къ моему сыну; съ высоты величія она едва бы удостоила его зрѣнія; но это не такъ, Милордъ. Есть болѣе истинныхъ причинъ, независимыхъ отъ предразсудковъ, и сіи то причины составляютъ сильнѣйшія страсти; это безъ сомнѣнія онъ, кои дѣйствуютъ на сердца дѣтей нашихъ. Они въ однихъ лѣтахъ, и притомъ будучи молоды не могли воспротивиться любви, которая имъ совсемъ не казалась порочною. Въ семъ счастливомъ возрастъ знаютъ ли всю должность обычаевъ? Они невинны; надлежало свергнуть съ себя иго скромности; и это не въ одно мгновеніе ока добродѣтельныя и невинныя сердца доходятъ до сего предѣла; это не....
   Милордъ не могъ долѣе сносить сего разговора, которой хотя и былъ справедливъ, но производилъ ярость въ душъ его. Онъ указалъ Вилліаму на двери, и осыпалъ его ругательствами.
   Чудовище, сказалъ ему сей послѣдній, руководствуемый праведнымъ гнѣвомъ! ты не вѣдаешь отеческой нѣжности, ты мыслишь подавить меня своимъ могуществомъ; ты думаешь что нѣтъ болѣе правосудія для моего сына; но ты обманываешся. Оно есть еще въ справедливыхъ людяхъ, кои не подвластны могуществу твоему; они возвратятъ мнѣ сына моего, и узнаютъ не винность его. Вилліамъ произнеся слова сіи удалился;
   Сей отчаянный отецъ пришедши тотчасъ открылъ мнѣ какимъ образомъ принялъ его Милордъ .... Я видѣлъ смущеніе, изображенное на лицѣ его; но онъ не теряя времени въ напрасныхъ жалобахъ, употребилъ нѣкоторыхъ друзей своихъ, чтобъ наговоришь съ судьями о своемъ сынѣ. Онъ самъ пошелъ къ нимъ; изьяснилъ имъ поступокъ молодаго человѣка и его невиность. Нѣсколько разъ допрашивали обвиняемаго; и отвѣты его были всегда одинаковы; онъ чистосердечно открылъ всю истинну. Въ какомъ преступленіи можно было уличить его? развѣ въ томъ что имѣлъ чувствительное сердце. И такъ отпустили его опять къ отцу.
   Мѣжду лѣтъ Милордъ .... содержалъ дочь свою въ жесточайшемъ заключеніи: всѣ сообщенія ея куда либо изъ дому были воспрещены ей; и она имѣла нещастіе вносить всегдашнія укоризны, дѣлаемыя обыкновенно виновнымъ. Онъ наипаче еще оскорбился; когда узналъ что Вилліамъ освобожденъ уже. Онъ тайно вымышлялъ ему жестокое мщеніе; которое спустя нѣсколько дней сдѣлалось всѣмъ извѣстно.
   Шевалье де Вальбуа; тотъ самый, который доставилъ мнѣ вчерась удовольствіе съ вами встрѣтиться, пріѣхалъ препроводить нѣсколько времени въ Лондонѣ. Онъ квартировалъ y г-на Вилліама, который отдавалъ въ наемъ иностранцамъ нѣкоторую часть своего дома.
   Хлопоты, кои я имѣлъ относительно дѣлъ наслѣдства дяди моего; не позволяли мнѣ заводить большей связи съ нимъ, ибо спустя нѣсколько дней по выходѣ изъ тюрьмы молодаго Вилліама оказалъ я ему нѣкакую услугу, которая и была причиною всѣхъ моихъ нещастій.
   Однимъ вечеромъ шелъ я нѣкоторымъ переулкомъ въ Лондонъ; какъ вдругъ услышалъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ себя звукъ оружія; подошедъ ближе къ тому мѣсту узналъ я Вальбуа, который мужественно защищался противу трехъ человѣкъ. Раздраженъ будучи такимъ неровнымъ сраженіемъ, я не долго колебался чтобъ подать ему руку помощи; и имѣлъ щастіе повергнуть однимъ ударомъ шпаги одного изъ сихъ незнакомыхъ.
   Двое другихъ устрашась моего прибытія и опасности ихъ товарища ударились въ бѣгство.
   Я приступилъ къ Вальбуа чтобъ узнать причину сего сраженія, какъ онъ тутъ обьявилъ что молодой Вилліямъ лѣжитъ простертъ на землѣ, на томъ мѣстѣ гдѣ я повергъ одного. Хотя тяжко раненый, однакожъ онъ дѣлалъ усилія чтобъ встать испуская тяжелыя вздохи,
   Такое печальное зрѣлище весьма тронуло меня, и я старался подать ему скорѣйшую помощь, какъ вдругъ увидѣлъ себя окруженна полицейскими служителями, кои принуждали меня за собой слѣдовать въ Полицію; тамошній судья не хотя слушать моего оправданія, прямо отправилъ меня въ тюрьму. Я узналъ что Вилліама отвели къ отцу его, но Вальбуа скрылся.
   Меня заключили въ ужасной темницѣ, гдѣ предался я горчайшей печали. A между тѣмъ питая надежду въ себѣ что мои судьи увѣрясь въ моей невинности не замѣдлятъ мнѣ возвратить и свободу. Меня привели предъ нихъ, и я расказалъ имъ въ краткихъ словахъ все произшествіе дѣла того, и клялся притомъ что я сдѣлалъ сіе не изъ чего другаго, какъ только честь требовала того въ таковомъ случаѣ; но я ничего болѣе не успѣлъ на тотъ разъ; и меня отвели опять въ мою темницу. Чрезъ нѣсколько дней узналъ я что это былъ сынъ Милорда...., котораго я опасно ранилъ; и что по свидѣтельству тѣхъ двухъ человѣкъ, кои сопровождали его въ сраженіи, показывали насъ убійцами.
   Оскорбленый Милордъ.... опасностію своего сына, утвердился на мнѣніи тѣхъ донощиковъ. Думали что молодый Вилліамъ предпринялъ сіе убійство по согласію со мною и Вальбуа, чтобъ отмстить за себя Милорду .... сыномъ его: -- -- Увы! это было совсемъ противное тому.
   Но вотъ положеніе виновнаго; мнѣ не позволяли ни съ кѣмъ видѣться ни самому писать; потой причинъ вы и не получали тогда отъ меня извѣстій.
   Добрый Вилліамъ, какъ я послѣ узналъ, употреблялъ всевозможныя старанія чтобъ доказать мою и сыновнюю невинность, который начиналъ уже быть внѣ опасности. Онъ не вѣдалъ того что и сынъ его также долженъ быть отнятъ варварскими руками y него, и обвиненъ преступникомъ, естьлибъ истинни еще на долгое время сокрылась. Но какъ открыть ее? Нѣтъ свидѣтелей, которыебъ были при началѣ сраженія.
   Милордъ .... дѣлалъ сильные отзывы по суду въ своихъ жалобахъ, присоединяя къ онымъ и прежней поступокъ молодаго Вилліама; и наконецъ увѣрилъ всѣхъ что онъ былъ точно виновенъ. -- -- Сколько обвиненій противу насъ!
   Между тѣмъ мать моя не получая болѣе отъ меня извѣстій была встревожена моимъ молчаніемъ и писала ко мнѣ письма за письмами. Г-нъ Вилліамъ не собщая мнѣ вздумалъ распечатать оныя не безъ разсужденія и самъ отвѣчать ей. Онъ увѣдомилъ, мать мою о случившемся со мною приключеніи; и не скрылъ отъ нее даже того, что онъ очень сомнѣвается о моей жизни.
   Мать моя какъ скоро получила письмо г-на Вилліама, то не полагая никакихъ границъ матерниной нѣжности, отправилась въ Англію; но впечатлѣніе которое произвело въ ней мое нещастіе, увеличило дряхлость ея, и причиненное отъ дороги безпокойствіе ощутительно перемѣнили ея здоровье.
   Она пріѣхала въ Лондонъ съ жестокою горячкою; послѣ нѣкоторыхъ усилій чтобъ испросить позволеніе видѣть меня; она пошла въ то мѣсто, гдѣ я содержался. Входятъ въ ужаснѣйшую темницу, которая служила жилищемъ мнѣ. И я вдругъ примѣчаю мать мою; кидаюсь къ ней въ обьятія; a она прижавъ меня къ груди обливала горькими слезами.
   Ахъ сынъ мой, въ какомъ состояніи я нахожу тебя!... Ахъ! матушка, какъ вы пришли въ печальныя сіи мѣста?.... И такъ цѣлую четверть часа мы ничего не могли болѣе произнесть какъ одни только сіи слова.
   Движеніе, произведенное въ матери моей сею трогательною сценою увеличило ея горячку. Я примѣтилъ болѣзнь отягощающую ее, ибо она была блѣдна и вся дрожала; открылъ ей мои смущенія, a она мнѣ отвѣтствовала одними только слезами; и я узналъ послѣ чрезъ одну минуту что она хотѣла, преодолѣть натуру свою, дабы пріѣхать ко мнѣ; болѣзнь ея совсемъ не воспрепятствовала ей переплыть море, но послѣ почувствовала въ себѣ великое изнеможеніе, и безъ сомнѣнія ей не оставалось уже, какъ нѣсколько дней прожить.
   Я умру теперь, любезный сынъ, весьма довольною, имѣвъ удовольствіе видѣть тебя сегодни, присоединяя къ тому еще и то, чтобъ видѣть тебя на свободъ.
   Она сказала, и рѣчи произнесенныя дрожащими устами ея увеличили мои смущенія. Я просилъ ее не оставаться долѣе въ такомъ мѣстѣ гдѣ она была лишена всякой помощи, которая нужна ея состоянію. И съ трудомъ почти вырвался я изъ ея обьятій; a она пошла въ домъ г-на Вилліама, гдѣ и остановилась по прибытіи въ Лондонъ.
   Какъ скоро она вышла, то я предался жесточайшимъ размышленіямъ; сердце мое раздиралось въ наичувствительнѣйшихъ мѣстахъ.
   Мать моя, моя нѣжная мать доведена до крайности! и это сынъ невинно причинилъ ея нещастія; длятого, чтобъ увидѣть его, помочь ему, она преплыла моря и повредила здоровье свое! -- -- -- О матерняя нѣжыость, кто можетъ сравнить твои усилія!
   Надругой день узналъ я, что болѣзнь ея увеличилась, и она принуждена была слѣчь въ постелю.
   Въ вечеру тогоже самаго дня пришли мнѣ сказать что она уже при смерти, и принесли мнѣ отъ нее послѣднія прощанія.
   Какой громовой ударъ для меня! какое жестокое движеніе потрясло душу мою! я просилъ позволенія увидѣть мать мою, желалъ получить послѣднія вздохи ея; вопли мои были безполезны; и меня не удостоили выслушать.
   Чудовищи! вскричалъ я, отягчаясь чувствами ужаса и отчаянія; вы хотите лишить нѣжнаго сына взоровъ матеря, вы совсемъ не знаете природы; ваше звѣрство также подобно тѣмъ варварскимъ народамъ.
   Могли ли вы хотя однаждм для вашего наказанія возчувствовать тѣ нещастія, кои я испыталъ теперь. Но произносимыя мною жалобы изчезали въ мрачныхъ сводахъ моей темницы, и всѣ находящіяся тамъ были нечувствительны.
   Ночь сію препроводилъ я въ жесточайшемъ мученіи; образъ умирающей матери моей безпрестанно представлялся глазамъ моимъ. Я хотѣлъ прижать ее въ моихъ обьятіяхъ, и не осязалъ ничего опричь мерзкихъ привѣденій. Колеблющійся разумъ мой представлялъ мнѣ устрашенныя изображенія. Увы! онъ предвозвѣщали мнѣ одно только нещастіе меня ожидающее. На другой день я узналъ, что матери моей нѣтъ уже болѣе на свѣтѣ.....
   Десамбре при сихъ словахъ почувствовалъ всю горесть свою; и текущія слезы оросили щеки его.
   Потеря сія погрузила меня въ вящшую печалъ. Много разъ я покушался даже призывать смерть себѣ на помощь.-- -- Что я говорю? безъ тебя; Дражайшая Аделаида, безъ этой сладостной мысли что съ тобою увижусь опять, конечно можетъ быть я бы и кончилъ дни свои.
   Между тѣмъ дѣла мои приняли счастливой оборотъ. Сынъ Милорда.... вдругъ сдѣлался внѣ опасности, такъ что начали думать о его выздоровленіи.
   Двое друзей, которые соучаствовали въ его сраженіи съ молодымъ Вилліамомъ, были признаны изъ числа виновныхъ злодѣевъ во многихъ преступленіяхъ: и по разности ихъ доносовъ надлежало имъ сдѣлать строгой допросъ чтобъ увѣриться въ нашей невинности: но милордово могущество сохраняло всю силу свою, и какъ случается, что правда бываетъ на сторонѣ сильнѣйшаго, то и мы конечно учинились бы жертвою его мщенія, естлибъ довѣренность не сдѣлалась противуположна довѣрености и не обуздали бы гоненія враговъ нашихъ.
   Дѣло наше было уже кончено такъ какъ и молодаго Вилліама; которой также былъ задержанъ; однакожъ не смотря на свидѣтетелей, кои говорили въ нашу пользу, намъ учиненъ былъ послѣдній допросъ, и это было въ ту самую минуту, въ которую я писалъ къ вамъ; но нѣкоторыя особы испросили снова разсмотрѣть наше дѣло.
   Сдѣлали снова допросъ донощикамъ, кои и были увѣрены въ нашей погибели: они отчасти признались въ томъ какъ произходило сіе. Но тутъ не захотѣли болѣе оскорблять честь Милорда...., и такимъ образомъ освободили насъ, и обьявили невинными.
   Г-нъ Вилліамъ обмеръ отъ радости увидя своего сына; онъ обнималъ попеременно насъ, и не могъ удержать своихъ восхищеній.
   Ахъ! сынъ мой! какъ трепеталъ я по тебѣ -- и едва не лстился тебя навсегда .... но я и самъ послѣдовалъ бы за тобою во гробъ ....
   Потомъ оборотясь ко мнѣ, чемъ могу вамъ заплатить, милостивый государь, за все то, чемъ я одолженъ вамъ, вы пострадали за моего сына; чтобъ спасти жизнь его, вы подвергли свою опасности, и были жертвою клеветы. Ахъ! я погибну какъ неблагодарнѣйшій изъ людей, естьли забуду когда нибудь хотя на минуту сихъ неоцѣненныхъ услугъ!
   Первое что я сдѣлалъ по моемъ освобожденіи было то, что пошелъ на гробъ моей матери отдать ей послѣдній долгъ. Тамъ-то я почувствовалъ снова горесть свою, и не прежде оставилъ печальное мѣсто сіе, какъ оросивъ оное обильно слезами моими.
   Послѣ того, я спѣшилъ кончить оставшіяся еще дѣла, касательно имущества моего дяди.
   Ты мнѣ только оставалась одна въ свѣтѣ, любезная Аделаида, и я горѣлъ желаніемъ увидѣться съ тобой.
   Лишь только дѣла мои кончились, то я приготовился къ отъѣзду.
   Г-нъ Вилліамъ и его сынъ провожали меня даже до того мѣста, гдѣ я долженъ былъ сѣсть на судно. Они оставили меня съ видомъ истинной горести и негодованія.
   Корабль, на которой я сѣлъ стоялъ въ довольномъ разстоянія отъ гавани, a они продолжали слѣдовать за мной глазами. Признаюсь, что я не могъ разстаться съ ними безъ пролитія слезъ. Добродѣтель ихъ глубоко была впечатлѣна въ сердцѣ моемъ.
   Пріѣхавъ во Францію я не могъ по желанію моему такъ скоро къ вамъ явиться. Векселя, которыя я имѣлъ, были адресованы въ Парижъ, коимъ наступившій срокъ призывалъ меня немедлѣнно въ сію столицу; куда и прибылъ вчерашняго дня.
   Г-нъ Вилліамъ далъ мнѣ адресъ господина Вальбуа: и я остановился у него; a конецъ вы знаете. Благословляю ту счастливую минуту, которая доставила меня взору вашему. Аделаида не могла слушать сіе безъ внутренняго движенія. Чувство нѣжности нѣсколько разъ вырывало вздохи у ней; содрагаясь при той мысли что въ мгновеніе ока потеряла бы она навсегда его. Смерть госпожи Десамбрѣ тронула душу ея; она знала по опыту сколько дѣтская любовь имѣла силъ въ сихъ предосудительныхъ обстоятельствахъ, гдѣ мы боимся всего отъ виновниковъ дней нашихъ.
   Но когда Десамбре узналъ о нещастіяхъ любезной его Аделаиды; когда услышалъ что отецъ ея стенаетъ въ ужаснѣйшей темницѣ, то казалось былъ приведенъ симъ въ великую жалость.
   Пойдемъ, сказалъ онъ своей любезницѣ: пойдемъ разорвать узы несчастнаго отца, который много претѣрпелъ; онъ вкуситъ теперь столько же щастія сколько возчувствовалъ печали, онъ раздѣлитъ богатства, кои состоятъ въ моей власти. Потомъ сей щедрый молодой чѣловѣкъ чрезъ нѣсколько дней хотѣлъ привести въ порядокъ дѣла свои.
   Г-жа де Померель, плѣнившись тѣмъ, что нашла столько добродѣтели въ сихъ двухъ любовникахъ, не захотѣла совсемъ оставить ихъ, но нетерпѣливо желала видѣть то зрѣлище, которое возвратитъ несчастное семейство въ нѣдра щастія, она дѣлала нужныя приготовленія къ своему отъѣзду. Вальбуа узналъ что теряетъ предмѣтъ своей нѣжности, почувствовалъ пуще увеличивающійся пламень въ себѣ. Бѣшенство и отчаяніе овладѣли имъ. Онъ хотѣлъ, но тщетно скрывалъ тѣ чувства, кои терзали его и лишили всего спокойстія, сдѣлавшись наконецъ его мучителемъ.
   Мрачная ревность овладѣвшая имъ, потушила даже всю благодарность въ душѣ его, коею онъ одолженъ былъ Десамбръ. Взирая на него какъ на ненавистнаго врага себѣ и виновника его мученія.
   Уже назначенъ день отъѣзда Аделаиды и ея любовника.
   Вальбуа не имѣвъ надежды, и видя что его обладательница сокроется навсегда отъ глазъ его, ничемъ не могъ обуздать себя. Онъ отводитъ въ сторону Десамбрѣ; объявляетъ ему любовь свою къ Аделаидѣ, и то что онъ не могъ быть любимымъ; говоря что жизнь ему теперь въ тягость; и желаетъ лишиться ее или похитишь оную у того, кто причиною его нещастія.
   Десамбре удивился сему предложенію, и долго сомнѣвался въ истиннѣ рѣчей Вальбуа; онъ не вѣдалъ жестокой любви сего молодаго человѣка къ Аделаидѣ. Но вспыльчивость, которую оказывалъ Вальбуа вывели его изъ сомнѣнія. Онъ старался укротить его движеніе; и возвратить ему опять благопристойныя чувства посредствомъ нѣсколькихъ увѣщаній, но все что онъ дѣлалъ было безполезно. Наконецъ принужденъ будучи удовлетворить сего бѣшенаго, пошелъ съ нимъ въ отдаленное мѣсто. -- -- Сраженіе ихъ не долго продолжалось.
   Распаленный гнѣвомъ Вальбуа, для принятія мѣръ былъ обезоруженъ первыми ударами.
   Десамбре будучи весьма честенъ воспользовавшись тѣмъ случаѣмъ, поднимаетъ его шпагу и отдаетъ ему назадъ ее.
   Сіе великодушіе такого человѣка, который не имѣлъ права щадить его, ибо онъ самъ забывъ священный долгъ благодарности, старался поразить его, произвело раскаяніе въ душѣ Вальбуа. Онъ позналъ ошибку свою, и подавая Десамбръ свою шпагу: пронзите чудовища, сказалъ онъ ему, которое недостойно болѣе жить на свѣтѣ послѣ того что онъ учинить хотѣлъ; чудовища, которое могло бы отнять жизнь у того человѣка, коему онъ былъ обязанъ своею. Ахъ! я чувствую теперь весь ужасъ моего преступленія... Плачевная страсть! какими безчинствами ты сопровождаешь меня! Вальбуа сказалъ; и приклонилъ лице свое къ землѣ имѣя весь видъ преступника.
   Десамбре выслушавъ сіе отвѣтствовалъ:
   Я позабуду сію сдѣланую вами погрѣшность. Пусть предастся она вѣчному забвенію; но угрызеніе совѣсти, которое мы чрезъ минуту послѣ почувствовали въ вашемъ сердцѣ, не дѣлаетъ васъ преступникомъ: a одно только отчаяніе могло сопровождать васъ къ тому.
   Меня даже самого трогаютъ ваши нещастія! я сдѣлаю съ усердіемъ, которое вамъ докажетъ что я васъ почитаю и сожалѣю о васъ.
   Десамбре проводилъ Вальбуа до дому его, a самъ возвратился къ г-ну Сентъ --...; но не говоря ни слова Аделаидѣ о томъ что съ нимъ случилось; онъ не хотѣлъ ее привесть въ смятеніе, ниже расказать кому-либо поступокъ Вальбуа.
   Боже! какъ онъ удивился увидя входящаго туда сего молодаго человѣка, который слѣдовалъ за нимъ будучи имъ не примѣченъ.
   Вальбуа стремительно поспѣшаетъ кидаясь вдругъ къ ногамъ Аделаиды; изъясняетъ ей все свое преступленіе.
   Она содрогнулась при семъ повѣствованіи; изъясненная новая опасность любезнаго ея Десамбрѣ привела на память ей прежнія; но отчаяніе Вальбуа, и его раскаяніе наконецъ тронули ее, и она его простила.
   До какой степени преступленія сказала она ему, довела васъ бѣшеная и безразсудная страсть! вы позабыли права, кои налагаетъ на васъ человѣчество и благодарность. Вы думали похитить жизнь y того человѣка, который жертвовалъ своею для вашего спасенія; и который виновенъ предъ вами въ томъ что любимъ мною. Сердце мое давно сдѣлалось его, и давно уже мы были обѣщаны одинъ другому.
   По какому праву вы хотѣли нарушить священный союзъ? я совсемъ нельстила васъ тщетными обѣщаніями; вы никогда не получали ничего отъ меня опричь хладнокровія, по какому праву, я говорю, вы хотѣли принудить меня силою къ тому?
   Но я должна теперь открыть предъ глазами вашими побудительную причину вашихъ поступковъ; когда вы старались оказывать мнѣ ревностныя услуги свои длятого чтобъ обольстить меня и нарушить мою добродѣтель, вы тогда совсемъ не любили меня; a одно только преступленіе руководствовало вами къ тому: безчувственный долженъ быть тотъ, кто дѣйствуетъ коварствомъ; страсть проникнула сердце ваше; но какая страсть! могла ли она быть чистѣйшею, истекалъ ли хотя мало отъ того источникъ ея? Нѣтъ, препятствія составили ее, и она погасла бы вмѣстѣ съ ними.
   Въ ней совсемъ не было сего соединенія сердецъ, сей симпатической силы чувствъ, которая составляетъ истинную любовь, добродушіе и чувствительность суть главныя ея основанія, кои удаляютъ отъ нее человѣчество и преступленіе.
   Вальбуа приведенъ будучи въ вящшее изумленіе не могъ отвѣтствовать ни одного слова на сей разговоръ; и пошелъ оттуда испуская тяжкія вздохи. Десамбре и Аделаида провожали глазами его, и сожаленіе о немъ проникло души ихъ.
   Любовники наши на другой день послѣ сея сцены поѣхали вмѣстъ съ госпожею де Померель.
   Аделаида горѣла нетерпѣливымъ желаніемъ увидѣть опять семейство свое и принесть оному радость и утѣшеніе. Каждая приближающая ее минута увеличивала неописанную радость въ ней. Наконецъ они прибыли въ домъ г-на Фильберта. Аделаида увидѣла мать свою, и не могла удержать въ себѣ стремительныхъ движеній; она бросилась въ ея объятія, a потомъ къ братьямъ и сестрѣ своей.
   Добродушный г-нъ Фильбертъ также участвовалъ въ ея ласкахъ; она не знала чемъ отблагодарить за его милости.
   Десамбре прибытіемъ своимъ произвелъ новую радость въ сердцѣ госпожи Дюбуа. Она долго не могла вѣрить глазамъ своимъ видя опять его, ибо удивленіе ея было свыше всѣхъ мѣръ.
   По полученіи послѣдняго письма его, она была въ томъ мнѣнія чтo его уже нѣтъ болѣе на свѣтѣ. Щастіе опять водворилось въ сіе семейство пребывшее долгое время въ горести; но одинъ только нѣжно любимый отецъ не участвуетъ въ ихъ благополучіи, должно поспѣшить разорвать цѣпи его.
   Десамбре идетъ къ нему въ темницу, и сказываетъ что онъ пришелъ за тѣмъ дабы видѣть его свободнымъ.
   Добродѣтельный, старикъ былъ до чрезвычайности тронутъ увидя своего блгодѣтеля, онъ сжималъ его долгое время въ своихъ объятіяхъ. Что! сынъ мой, я опять тебя вижу!.... Какъ! я вкушаю сладостное удовольствіе обнимая тебя! .... увы! я уже думалъ что лишился тебя навсегда .... Но вы опять прибыли, и также великодушны; ваше возвращеніе служитъ теперь знакомъ моего освобожденія.
   Десамбре не теряя между тѣмъ времени, сыскалъ заимодавцевъ г-на Дюбуа; расплатился съ ними, и тѣмъ возвратилъ свободу будущему тестю своему.
   Г-нъ Дюбуа увидя опять ceмейство свое, произвелъ радость въ сердцѣ супруги и дѣтей своихъ; онъ обнималъ поперемѣнно ихъ, и благословлялъ тотъ счастливый день, который соединяетъ ихъ опять. Слезы текли у всѣхъ изъ глазъ. Здѣсь то чувства природы оказывались вовсемъ величествѣ своемъ.
   Г-нъ Дюбуа удовольстовавшись нѣжными ласками своего семейства, предался живѣйшей благодарности. Онъ взялъ одной рукою г-на Фильберта, a другою Десамбръ; приведя ихъ къ супругъ и дѣтямъ своимъ говорилъ:
   Вы видите предъ собою двухъ человѣкъ, коимъ мы одолжены болѣе всего на свѣтѣ; они укрыли насъ отъ бѣдности и поношенія; что я говорю? даже отъ самой смерти. Естьли когда нибудь благодѣянія ихъ выйдутъ y насъ изъ памяти; естьли одинъ кто нибудь изъ насъ можетъ позабыть тотъ день, въ который онъ одолженъ имъ своимъ щастіемъ, то пусть тягчайшее проклятіе низпадетъ на него!
   Госпожа де Померель пришла раздѣлить радость, которая царствовала въ домѣ г-на Фильберта, она была восхищена узнавъ что Аделаида будетъ наслаждаться счастливымъ жребіемъ, достоинство сей любезной дѣвицы давно ей было извѣстно, и она посвятила ей навсегда чистосердечное свое дружество.
   Спустя нѣсколько времени послѣ сего радостнаго свиданія, Десамбре соединился священными узами супружества съ любезною своей Аделаидой. Хотя онъ обладалъ знатнымъ богатствомъ, но не хотѣлъ расточать онаго. Онъ избралъ жилище свое подлѣ г-на Фильберта, купивъ землю смежную съ его у Госпожи де-Померель; тамъ онъ поселился съ семействомъ своимъ, и спокойно вкушалъ живѣйшія удовольствія въ душѣ его.
   Сдѣлавшись обладателемъ обожаемой имъ супруги, онъ поставлялъ главнымъ своимъ благополучіемъ видѣть ее всегда и наслаждаться ея бесѣдою; г-жа де Померель часто посѣщала ихъ: но и г-нъ Фильбертъ неоставлялъ также ихъ.
   Сей любезный филозофъ увеличивалъ всегда присудствіемъ своимъ радость ихъ, онъ часто съ ними вмѣстѣ прогуливался, дѣлая свои замѣчанія вразсужденіи разнобразныхъ видовъ природы, красоты полей, зеленеющихся луговъ и привлекательныхъ холмовъ. Видъ сихъ удивительныхъ предмѣтовъ производилъ удовольствіе въ душѣ ихъ.
   О вы, коихъ развращенныя сердца совсемъ не знаютъ истинныхъ прелестей природы! вы безъ сомнѣнія почитаете химерою то щастіе, коимъ наслаждается Десамбре, что оно будтобы нигдѣ болѣе не существуетъ какъ только въ шумныхъ удовольствіяхъ большихъ городовъ; но сіи удовольствія мало бываютъ продолжительны, и всегда отвращеніе за ними слѣдуетъ. Вы смотрите на красоту полей какъ на дикія степи, и на супругу взираете какъ на такой предмѣтъ, которой рано или позно прискучитъ.
   Какъ я сожалѣю объ васъ что вы такъ мыслите! о вы, о коихъ я теперь говорю, чувствительныя и добродѣтельныя сердца! вы, кои знаетѣ природу и любовь. Отвѣчайте мнѣ, долженъ ли быть счастливъ Десамбре?
   Сія достойная чета не перемѣнила никогда своего щастія. Они имѣли двоихъ дѣтей; и сіи драгоцѣнные залоги супружеской нѣжности совершенно увеличили ихъ благополучіе.
   Будучи увѣрены въ томъ что воспитаніе есть главная вещь въ нашей жизни, и что отъ онаго почти всегда зависитъ добро или зло, они приняли всѣ свои старанія чтобъ поселить добродѣтель въ дѣтяхъ своихъ.
   Десамбре удалялъ сихъ молодыхъ отраслей отъ всего того что могло пріучить ихъ къ гордости и жестокосердію, потому что онъ почиталъ сіи два порока источникомъ всѣхъ прочихъ; онъ не пропускалъ ничего чтобъ усовершенствовать въ сердцѣ ихъ чувства природы и образовать здравый разумъ ихъ, стораясь всегда воспрепятствовать возрожденію предразсудковъ, ложныхъ и опасныхъ путеводителей.
   Наипаче всего онъ не хотѣлъ пріучать ихъ взирать съ презрѣніемъ на слугъ своихъ.
   Сіи несчастные, говорилъ онъ имъ, суть такіе же люди какъ и вы, но случай захотѣлъ чтобъ они менѣе были богаты нежели вы; и потому они принуждены унижаться для жизни своей и предаться во власть другихъ, тѣмъ самымъ они болѣе еще достойны нашего сожалѣнія.
   Семейство ваше было доведено до подобнаго уничиженія (и я не стыжусь сказать это); но никогда порокъ не покрывалъ его ни какимъ пятномъ.
   Хотя нѣсколько недостатокъ воспитанія даетъ намъ примѣтить въ сихъ людяхъ закоренелые пороки, кои тонкая разборчивость наша открываетъ, то будемъ снисходительны къ ихъ вниманію, и припишемъ это состоянію, которое не могло доставить средствъ къ ихъ наставленію.
   Истинно скромный человѣкъ исправляетъ ихъ всегда не поступая съ ними гордо и жестокосердо: чрезъ то недѣлаютъ ихъ достойными презрѣнія и уничиженія что онъ невольникъ: но скромно выговариваютъ за ихъ вины; a похваляютъ то что они сдѣлаютъ хорошее, и тѣмъ самымъ дѣлаютъ ихъ просвѣщенными и добродѣтельными. Когда Десамбре говоритъ сіе дѣтямъ своимъ пока возрастъ ихъ дозволялъ воспользоваться совѣтами его; когда онъ начертавалъ въ сердцахъ ихъ человѣколюбіе и благотворенія; то нѣжная супруга его всегда присудствовала при сихъ урокахъ; она ободряла дѣтей своихъ воспользоваться ими, и сама прибавляла новыя къ онымъ наставленія.
   Отцы и матери, возмите примѣръ съ сего! и не ввѣряйте рукамъ наемника воспитаніе дѣтей вашихъ, a примите оное на однихъ только себя. Дайте имъ по настоящему учителей для наставленія въ наукахъ, кои вы хотите чтобъ имъ были преподаны, но то что они отъ васъ самихъ узнаютъ, даетъ имъ вѣдать нравственность и добродѣтель; всякой же посторонней человѣкъ бываетъ сомнителенъ въ сей должности сколь бы онъ ни былъ любезенъ и драгоцѣненъ.
   Но Десамбре и его супруга употребляли сильнѣйшее средство нежели сіи слова для наставленія дѣтей своихъ; это былъ примѣръ ежедневнаго ихъ благодѣянія; ибо никакой несчастной не выходилъ у нихъ изъ глазъ чтобъ не получилъ себѣ скорыя помощи.
   Многочисленныя семейства, готовыя погибнуть отъ бѣдности, находили въ нѣдрѣ сихъ добродѣтельныхъ особъ облегченіе въ скорбяхъ своихъ.
   Сосѣднія деревни около жилища ихъ были преисполнены ихными благодѣяніями, и всѣ люди осыпали ихъ благословеніями; но, о достойное возмездіе добродѣтели! когда они входили въ одну изъ сихъ деревень, то жители увидя ихъ спѣшили къ нимъ предупреждая шаги свои, и наполняли воздухъ громкимъ крикомъ о своей любви н благодарности. Десамбре и его супруга проливали слезы отъ радости и умиленія. О щастіе! естьли можно такъ найдти тебя, дѣлая другихъ счастливыми.
   Сіи двое супруговъ жили долгое время; нѣжность и согласіе царствовало всегда между ими. Память ихъ сохраняли съ почтеніемъ въ томъ округѣ, въ коемъ они обитали, пока не возродилось злобныхъ потомковъ племя, ненавидящее добрыхъ людей.

КОНЕЦЪ.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru