Зуев Никита Иванович
Иллюстрированная популярная физическая география (с 502 политипажами) Н. И. Зуева. С.-Петербург 1870

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Иллюстрированная популярная физическая географія (съ 502 политипажами) Н. И. Зуева. С.-Петербургъ 1870. Цѣна книги съ атласомъ 4 р., а безъ атласа 2 р.
   Область людскихъ глупостей чрезвычайно обширна и разнообразна, и чѣмъ больше узнаешь жизнь, тѣмъ чаще встрѣчаешь новый глупости, которыхъ никогда нельзя было бы и вообразить себѣ, и которыя тѣмъ страннѣе и удивительнѣе, что дѣлаются очевидно совершенно безкорыстно, не принося своимъ авторамъ ни малѣйшей выгоды. Въ газетахъ помѣщаютъ, напр., объявленіе о пропажѣ чернаго пуделя; наивный читатель такъ и принимаетъ это объявленіе буквально, что вотъ сбѣжалъ пудель и что, дается пять рублей тому, кто доставитъ его но такому-то адресу; а между тѣмъ оказывается, что объявленіе это вовсе не объявленіе, а злой пасквиль, и что пудель вовсе не пудель, а экономъ такого-то казеннаго заведенія (см. "Носъ" Гоголя, разговоръ маіора Ковалева съ чиновникомъ Газетной экспедиціи). Точно такой же случай былъ въ 1868 году, если не ошибаюсь, съ одной статьей въ "Дѣлѣ"; статья имѣла самый мирный и невинный характеръ, трактовала, повидимому, о томъ, что въ Швейцаріи экономическое неравенство обратило политическія учрежденія въ мертвую букву и т. д., и читателю, вѣроятно, и въ голову не пришло заподозрить автора этой статьи въ какой нибудь задней мысли; онъ въ душевной невинности такъ и понялъ, что авторъ хотѣлъ только уничтожить иллюзіи на счетъ соціальнаго прогресса Швейцаріи, а между тѣмъ оказалось, что Швейцарія тутъ была только предлогомъ, и что цѣлью автора было сдѣлать непріятность одному костромскому помѣщику. Такъ, по крайней мѣрѣ, попилъ это самъ костромской помѣщикъ, г. Владиміръ Лугинннъ, поспѣшившій предупредить почтеннѣйшую публику письмомъ въ Петерб. Вѣдомостяхъ, что если статья эта о Швейцаріи подписана буквами В. Л--нъ, то это наглая и гнусная узурпація, своего рода литературное 2 декабря, такъ какъ эти буквы принадлежатъ всецѣло и нераздѣльно ему, г-ну костромскому помѣщику, и никто въ россійской имперіи не имѣетъ права подписываться ими, какая бы у него фамилія ни была. При этомъ почтенный помѣщикъ заявилъ, что и онъ жилъ въ Швейцаріи, и совершенно не раздѣляетъ мнѣній наглаго похитителя его буквъ. Казалось бы, какое дѣло публикѣ до мнѣній г. В. Лугинина, и до того, гдѣ онъ жилъ, а между тѣмъ нѣтъ, г. Лугининъ стоитъ за то, чтобъ всякій грамотный житель нашего обширнаго отечества твердо зналъ, что вотъ-де живетъ въ костромской губерніи помѣщикъ г. Петръ Добчинскій -- нѣтъ, что я! г. Владиміръ Лугининъ, и что онъ не согласенъ съ мнѣніями г. В. Л-г-на. Но г. Владиміръ Лугининъ ограничился печатнымъ заявленіемъ, что это не онъ писалъ статью о Швейцаріи, помѣщенную въ "Дѣлѣ" (въ чемъ, впрочемъ, его конечно никто и не заподозривалъ), и, къ сожалѣнію, не преслѣдовалъ наглаго преступника, обокравшаго его на четыре буквы, законнымъ порядкомъ, и это дурно понятая доброта и неумѣстное снисхожденіе къ такому гнусному преступленію только поощрила дерзость похитителей буквъ и именъ, такъ что ни одинъ изъ насъ не гарантированъ отъ того, чтобы въ одинъ прекрасный день у него не похитили нѣсколькихъ буквъ изъ имени, а, можетъ быть, не стянули и всего имени, какъ это случилось съ г. Н. И. Зуевымъ.
   Дѣйствительно, трудно представить себѣ что нибудь хуже положенія г. Н. И. Зуева, когда онъ узналъ, что кто-то подъ его именемъ издалъ "Иллюстрированную популярную физическую географію",.побои страницы которой совершенно достаточно, чтобъ на вѣки оскандалить имя автора. Это даже не просто похищеніе чужого имени, а злонамѣренно-разсчитанное покушеніе на репутацію почтеннаго гражданина. Мы очень совѣтуемъ г-ну Зуеву прибѣгнуть къ покровительству законовъ и поднять судебное дѣло, чтобы прекратить наконецъ такое безцеремонное посягательство на репутацію и спокойствіе гражданъ, и надѣемся, что судъ, съ своей стороны, не выкажетъ преступной снисходительности, и приговоритъ анонимнаго автора "Популярной физической географіи, по крайней мѣрѣ, къ пятнадцати годамъ каторжной работы. Чтобъ облегчить и ускорить ходъ дѣла, мы охотно беремъ на себя даже и прокурорскую обязанность, и постановимъ обвинительные пункты: a) похищеніе чужого имени, и тѣмъ b) обезчещеніе мирнаго гражданина приписываніемъ ему такой книги; c) извращеніе понятій читателя и обманъ его относительно различныхъ физико-географическихъ, историческихъ и естественно-научныхъ данныхъ; (1) подлогъ, такъ какъ изъ 336 страницъ "физической географіи" только 125 могутъ еще сколько нибудь быть отнесены дѣйствительно къ физической географіи; остальныя же двѣ трети книги, но собственному сознанію автора (стр. X, прим. I предисловія), трактуютъ о вещахъ, неимѣющихъ съ физическою географіею ничего общаго.
   Мы должны впрочемъ оговориться въ оправданіе автора, что онъ, болѣе чѣмъ вѣроятно, не отвѣтствененъ за свой проступокъ, и находится въ состояніи невмѣняемости; читая "Иллюстрированную популярную физическую географію", мы на каждой страницѣ встрѣчаемъ такія несообразности, которыя ясно свидѣтельствуютъ не только объ отсутствіи правильнаго логическаго мышленія, но и правильной членораздѣльной рѣчи. Это какой-то болѣзненный бредъ, въ которомъ перемѣшаны слова и понятія такъ странно, что часто становишься въ тупикъ и не постигаешь, почему несчастный авторъ вообразилъ себя географомъ; для рѣшенія этого вопроса у насъ нѣтъ никакихъ данныхъ, и потому мы должны принять этотъ пунктъ, какъ голый фактъ, исходною точкою анализа. Нѣтъ сомнѣнія, что до него дошли неясные слухи, что въ настоящее время въ литературѣ пошла мода на популярно-научныя книги; онъ почему-то вообразилъ, что и онъ тоже можетъ написать популярную книгу; о знаніяхъ не могло быть, конечно, и рѣчи, да и какихъ знаній ожидать отъ человѣка, неспособнаго составить простѣйшей фразы, написать со смысломъ двѣ строки; онъ и не подозрѣваетъ, что для составленія руководства географіи были нужны какія нибудь свѣденія; не подозрѣваетъ даже, что физическою географіею занимались ученые, путешественники, спеціалисты географы, что этотъ предметъ имѣетъ спою огромную литературу; ничего этого онъ не зналъ и писалъ свой бредъ по мелкимъ извѣстіямъ, изобрѣтеннымъ и, за недостаткомъ другого матеріала, помѣщавшимся праздными журналистами въ "Биржевыхъ вѣдомостяхъ," въ"Петербургскихъ Вѣдомостяхъ" и т. д. Понятно, что, несмотря на разгонистую печать, такихъ свѣденій только и хватило на 125 страничекъ, считая тутъ цѣлыя страницы египетскихъ мортуарныхъ пещеръ, рисунковъ въ цѣлую страницу испанскаго фонтана (!!!) и т. д., что отнесено несчастнымъ авторомъ также къ естественнымъ явленіямъ, изученіемъ которыхъ занимается физическая географія. Онъ слыхалъ также отъ кого-нибудь, что въ послѣднее время разные ученые соединяютъ въ своихъ изслѣдованіяхъ различныя науки, такъ что данныя одной объясняютъ явленія другой, какъ, напр., Бокль, примѣнившій естественныя науки къ исторіи, Гельмгольцъ, примѣнившій математику и физіологію къ музыкѣ, и т. д.; онъ не могъ конечно, понять, зачѣмъ эти люди сводили въ одно данныя нѣсколькихъ наукъ; онъ увидѣлъ только фактъ, и тотчасъ же рѣшилъ, что и онъ поступитъ какъ Бокль, сведетъ нѣсколько наукъ вмѣстѣ, и напишетъ еще небывалую вещь -- въ послѣднемъ онъ дѣйствительно не ошибся. Но что еще взять кромѣ географіи? Вѣроятно, авторъ слыхалъ, что въ послѣднее время что-то много говорятъ объ естественныхъ наукахъ,-- дай, думаетъ, соединю физическую географію съ естественными науками, да прибавлю еще что нибудь на счетъ религіи, вотъ такъ выйдетъ штука! И точно, вышла такая штука, что еще ничего подобнаго не было ни въ одной литературѣ. Самая форма этой оригинальной книги показываетъ, какъ печально умственное состояніе ея автора; какъ дѣти въ школахъ, онъ употребляетъ высокопарныя фразы, почерпнутыя изъ книгъ, но самъ не только не можетъ справиться съ ними, а просто не умѣетъ еще говорить, и эта смѣсь громкихъ книжныхъ выраженій съ совершенно безсмысленными собственными фразами автора производитъ и комическое, и вмѣстѣ съ тѣмъ грустное впечатлѣніе. Еще страннѣе читать печатныя безсмыслицы того особеннаго характера, который считается специфическимъ для слабоумія вообще, и въ особенности старческаго: человѣкъ говоритъ о чемъ нибудь, и вдругъ увлекается случайной фразой, попавшейся ему, забываетъ уже, о чемъ говорилъ, и на тему этой побочной фразы начинаетъ плести какую-то дичь, неимѣющую съ главнымъ предметомъ ни малѣйшей связи; такъ напр., описывая (какъ описывая, -- это уже другой вопросъ) тропическую природу, авторъ по несчастно вспомнилъ, что плоды я молодые листья нѣкоторыхъ пальмъ употребляются въ пищу, вспомнилъ, да и сорвался, забылъ и о пальмахъ, и о тропической природѣ, и пошелъ перебирать разныя съѣдобныя вещи; "кромѣ того человѣкъ употребляетъ въ пищу рѣпу, морковь, свеклу..." и пошелъ, и пошелъ. Это и заставляетъ насъ предполагать, что авторъ, вѣроятно, старикъ, не можетъ даже говорить послѣдовательно, а срывается и песетъ околеепую, а иногда даже просто впадаетъ въ безпамятство и прибираетъ безсмысленныя слова въ рифму; попалось ему подъ перо слово Бенасы, и онъ впадаетъ въ безпамятство и мачинаетъ прибирать агасы, іонгасы, шантласы, далласы, бореасы, галласы, квайквасы, и т. д.
   Книга состоитъ изъ нѣсколькихъ отдѣловъ, неимѣющихъ между собою ничего общаго и трактующихъ о самыхъ различныхъ вещахъ. Отдѣлъ физической географіи начинается раздѣленіемъ и описаніемъ острововъ, а именно коралловыхъ; автору смутно помнится, что этого рода острова лежатъ, главнымъ образомъ, въ тропическихъ и суб-тропическихъ поясахъ, вмѣстѣ съ тѣмъ ему помнится, что часто говорятъ о богатствахъ тропической растительности, такъ что тутъ хоть можно догадаться, отчего авторъ толкуетъ о живописности и роскошной растительности этихъ пустынныхъ и бѣдныхъ острововъ; но почему онъ думаетъ, что Лакедивскіе и Маледивскіе острова спеціально назначены природою служить примѣрами въ физической географіи, что это и есть цѣль ихъ существованія (стр. 2), и почему онъ полагаетъ, что всѣ коралловые острова непремѣнно населены людьми, такъ что это и составляетъ ихъ отличіе отъ пловучихъ острововъ, никогда не населенныхъ (стр. 3) -- догадаться трудно; что же касается пловучихъ острововъ, то "тому, кто желалг-бы увидѣть цѣлую плавучую мѣстность, стоить только отправиться въ Ганноверъ, чтобъ надивиться такому явленію", такъ что если читатель умретъ, не "надививисисъ" такому явленію, то пусть пеняетъ на самого себя, зачѣмъ онъ не послушился автора и не поѣхалъ въ Ганноверъ.
   При вавилонскомъ столпотвореніи, совершающимся въ головѣ автора, нельзя и требовать отъ него математическихъ соображеній. Тутъ онъ путается, какъ малый ребенокъ; такъ напр. авторъ знаетъ что верста равна 3300 футамъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ думаетъ, что 370 футовъ составляютъ 1/4 версты (стр. 9). Впрочемъ эта страница представляетъ еще много другихъ странностей; такъ средніе тирольскіе альры, главная вершина которыхъ Юнгфрау (такъ-таки и увѣряетъ, что Юнгфрау въ тирольскихъ альпахъ) имѣетъ 12,870 футовъ, достигаютъ (!!!) средней (!!!!???) высоты 12,300 футовъ, а высокіе (???) альпы съ горою Монбланомъ (44,772 ф.) имѣютъ (horresco referens) среднюю (!!!!) высоту 44,000 ф. Сен-Готаръ оказывается (все на той же 9 страницѣ) не горою, какъ до сихъ поръ думали, а глубокою впадиною, и составляетъ, такимъ образомъ, "полную противоположность съ горными верщинамт; вообще статья о горахъ представляетъ самыя удивительныя и неожиданныя вещи, въ родѣ того, напр., что цѣпью горъ называется соединеніе подъ одною вершиною нѣсколькихъ горъ на большомъ пространствѣ, напр. всѣ азіятскія горы (!!!), которыя однако, хотя и соединены подъ однѣ вершины, но имѣютъ въ тоже время и нѣсколько вершинъ, а африканскія горы даже ухитрились имѣть высшія вершины ниже средней высоты (стр. 11). Авторъ никакъ не можетъ справиться съ цифрами, смѣшиваетъ высоту вершинъ съ среднею высотою горъ, градусы широты и долготы съ процентами (стр. 12, 59, 103 и др.), и постоянно сбивается въ переводѣ иностранныхъ мѣръ на русскія; о вѣрности же цифръ, конечно, нечего и говорить.
   Глава "образованіе земной коры и ея (?) явленія въ вертикальномъ направленіи (????)" представляетъ не меньшія странности; изъ нея мы узнаемъ, что "въ то время, когда астрономія рѣшила, что земля есть шаръ, геологія объяснила его образованіе", но объяснила плохо, потому что "ученые раздѣлились на два лагеря, а) плутонистовъ или вулканистовъ, и б) нептунистовъ, впрочемъ авторъ поясняетъ, что Нептунъ богъ морей, Плутонъ богъ ада, а Вулканъ богъ его огненной мастерской). По система нептуническая, продолжаетъ авторъ, оказывается слишкомъ одностороннею, и потому мы повторяемся броситъ нѣсколько понятій о плутоническомъ строеніи земнаго шара (стр. 14)". И вотъ авторъ начинаетъ бросать понятія, и изъ этихъ брошенныхъ понятій открывается, что внутри земного шара находится "страшный, адскій жаръ." Но хотя плутоническая система и одержала рѣшительную побѣду, но каждый, даже увѣровавшій въ нее (!!!), невольно задается вопросомъ, откуда взялся этотъ адскій (sic) жаръ? Всѣ подобные вопросы, продолжаетъ наивный авторъ въ сочиненіи Циммермана {Вѣроятно знаменитая по своему невѣжеству книжонка "Lа terre auant le deluge".} разрѣшаются слѣдующимъ образомъ" и именно вотъ какъ: земля наша въ туманной дали временъ (sic) вращалась въ пространствѣ, какъ неопредѣленная масса газовъ; вдругъ ее кто-то разомъ сильно сжалъ, а такъ какъ "если газы внезапно сдавить въ объемы несравненно мельчайшіе, напр. сотые (???), то можно достигнуть бѣлокалильнаго и даже такого жара, который можетъ быть доступенъ одному воображенію, а не дѣйствительности, то и земля точно также накалилась и достигла жара, доступнаго одному воображенію, а не дѣйствительности. Вслѣдъ за этимъ объясненіемъ напечатано крупнымъ шрифтомъ, отдѣльною строкою: подтаиваніе альпійскихъ ледниковъ, дающихъ обильный запасъ водъ. Что это значитъ, зачѣмъ вставлены эти семь словъ, -- неизвѣстно, вѣроятно это подтаиваніе представляется доказательствомъ "плутонической системы", только онъ забылъ связать эту строку съ предыдущимъ.
   Затѣмъ начинается описаніе и разъясненіе различныхъ вулканическихъ явленій, въ число которыхъ почему-то помѣщены и подземные пожары, хотя съ оговоркой, что они не вулканическаго происхожденія, а такъ уже кстати, такъ какъ дѣло зашло о горѣніи, то авторъ приплелъ и ихъ. Описаніе вулканическихъ изверженій очень краснорѣчиво: "изъ кратера огонь, дымъ и водяные пары вырываются съ яростью, и летятъ на большую высоту огромные камни, величиной съ корову (sic) (стр. 10); надъ адскимъ котломъ висятъ мрачносѣрыя облака; дикіе звѣри въ испугѣ бѣгутъ изъ лѣсовъ и ищутъ пріюта между людьми, входя въ ихъ жилища какъ кроткія овцы."
   Но не одни вулканическія силы производятъ чудеса на землѣ, и нептуническія ни въ чемъ имъ не уступаютъ; онѣ обращаютъ лѣса "даже не въ каменный уголь, а въ настоящій кремень, до того прозрачный, что сквозь него видны всѣ волокна", окамѣняютъ животныхъ и людей, такъ напр., "близь Квебека при земляныхъ работахъ нашли на значительной глубинѣ тѣло женщины, совершенно окаменѣлое -- при выниманіи трупа отламывалисъ у него нѣкоторыя части и во всѣхъ изломахъ обнаружился чистый камень (Литов. газета 1845 г. стр., 470); онѣ замыкаютъ въ каменныя пустоты живыхъ жабъ и т. д. Плутоническія и нептуничсскія силы образовали различныя формаціи, которыя въ свою очередь составляютъ періоды (стр. 29). "Названія же періодамъ даны геологомъ Ляйелемъ, по количеству встрѣчающихся въ нихъ раковинъ.
   "Морская вода имѣетъ горько-соленый вкусъ отъ множества гніющихъ тѣлъ"; она иногда свѣтится, что происходитъ отъ инфузорій, "выдѣляющихъ въ извѣстные моменты своей жизни свѣтящійся газъ"; температура ея зависитъ, во-первыхъ, отъ самой естественной причины (стр. 37); "морской ледъ громоздится неприступными, неизмѣримыми стѣнами, въ которыхъ образуются обширныя пещеры,-- эти залы и гостиныя моржей, бѣлыхъ медвѣдей, пингвиновъ, гусей и т. д. (стр. 38); самые большіе приливы бываютъ тогда, когда земля ближе къ солнцу, а луна къ землѣ (стр. 41) и т. д.
   Если бы мы имѣли намѣреніе истощить терпѣніе читателя до послѣдней степени, то мы могли бы представить ему еще цѣлыя страницы подобныхъ цитатъ, но, вѣроятно, онъ уже убѣдился, что наше мнѣніе относительно "Популярной физической географіи" представляетъ большую вѣроятность; мы, конечно, не могли привести и сотой доли курьезовъ, заключающихся въ книгѣ, оставили безъ вниманія всѣ фактическія невѣрности, перевранныя названія, фантастическія описанія и объясненія, и цитировали только на удачу просто безсмыслицы. Еслибъ было возможно, мы привели бы здѣсь цѣликомъ послѣднія пять страницъ отдѣла собственно физической географіи, посвященнаго климату и климатическимъ болѣзнямъ; это такой невообразимый сумбуръ, что нелѣпѣе нельзя ничего себѣ представить.
   Если человѣкъ, считающій себя спеціалистомъ по физической географіи, могъ написать приведенныя нами фразы, то можно себѣ вообразить, каковы должны быть другіе отдѣлы по предметамъ, въ которыхъ самъ авторъ признаетъ свою некомпетентность. Тутъ уже онъ далъ полный просторъ своему воображенію, и произвели дѣйствительно чудовищныя вещи. Самой краснорѣчивой, лучшей оцѣнкой было бы просто цитированіе самыхъ рельефныхъ мѣстъ, но тутъ выборъ крайне затруднителенъ, потому что одна страница лучше другой. Такъ напр. съ первой же страницы главы VI, трактующей о трехъ царствахъ природы, мы узнаемъ что "органическія и неорганическія тѣла имѣютъ различіе въ томъ, что первыя умираютъ, а вторые не умираютъ, но это различіе только мнимое, въ дѣйствительности же его не существуетъ". Другое различіе, какъ мы узнаемъ на слѣдующей страницѣ, заключается въ ростѣ (!!!), "но и оно не вполнѣ точно (еще бы) и ученые опредѣляютъ (?) гораздо замысловатѣе. Металлы не всѣ находятся въ землѣ въ томъ видѣ, въ какомъ встрѣчаются въ общественной жизни (!!!); главнѣйшія части суть: кислородъ, азотъ, водородъ, углеродъ, каменный уголь (!!!), фосфоръ (!!!!!), и др.; щелочи и земля тоже принадлежатъ къ простымъ тѣламъ; примѣры: селитра (!!!), поваренная соль (хотя тутъ же прибавляется, что она состоитъ изъ хлора и натрія), нефть (!!!), асфальтъ (!!!) янтарь (!!!) (стр. 132).
   Далѣе идетъ общая, такъ сказать философская часть естественныхъ наукъ; изъ нея мы узнаемъ, что "какъ ни различны, даже противоположны (?) между собою кажутся три царства природы, однако между ними существуютъ тѣ незамѣтныя сближенія между собою, которыя не могутъ осязательно поражать наблюдателя (!!!). Еще переходъ отъ растительнаго царства къ животному и наоборотъ (!!!) отъ животнаго къ растительному (ну конечно, если дорога идетъ отъ Петербурга къ Петергофу, то она же идетъ и обратно) имѣетъ для наблюдательнаго ума нѣкоторую послѣдовательность, напр. въ полипахъ (Создатель! полипы составляютъ переходъ отъ растеній къ животнымъ!!! Кто бы могъ этого ожидать!!! Вотъ уже, истинно, вѣкъ живи, вѣкъ учись!!!), переходъ же отъ минеральнаго къ растительному вовсе незамѣтенъ. Связь эту составляютъ газы (!!!), входящіе въ составъ веществъ минеральныхъ и раститѣльныхъ единицъ. Вообще газы служатъ незамѣтными переходами изъ минеральнаго къ растительному царству (!!!). Такъ алмазъ, состоящій изъ чистаго углерода, будучи сожженъ, превращается въ углекислоту, дающую жизнь растеніямъ, слѣдовательно замѣчается связь минеральнаго царства съ растительнымъ (!!!). Пыльники покрыты пылью, какъ крылья бабочки (нечего сказать, нашелъ человѣкъ сходство), и состоятъ сами изъ тончайшихъ мѣшочковъ.
   Описанія американскихъ лѣсовъ такъ хороши, что мы не можемъ воздержаться отъ удовольствія привести нѣсколько фразъ; эти лѣса "помѣщены природою буквально подъ экваторомъ Вступивъ въ нихъ, вы замѣчаете зеленобурую змѣю; но это не змѣя, а вьющаяся льяна, задушающая, какъ злое пресмыкающееся, благодѣтельное дерево; она вползаетъ на пальму, кратко затягиваетъ свою благодѣтельницу, давшую ей опору и защиту въ ея юности, но, убивъ своими объятіями пальму и сжимая ее еще послѣ смерти, льяна умираетъ сама и падаетъ вмѣстѣ съ нею". Читатель видитъ уже въ чемъ тутъ мораль; добродѣтель, правда, не торжествуетъ, по норокъ за то наказанъ смертью. На стр. J 39 мы узнаемъ, что чаща американскихъ лѣсовъ въ полномъ смыслѣ слова, буквально, положительно непроходима, а на стр. 443 заявляется не менѣе положительно, буквально и т. д., что только на полюсахъ лѣса густы и непроходимы, а чѣмъ далѣе отъ полюсовъ, тѣмъ болѣе они "теряютъ характеръ густоты и непроходимости". Американскій лѣсъ замѣчателенъ, между прочимъ, еще тѣмъ, что тамъ не только льяны, но и деревья стараются наперерывъ другъ передъ другомъ влѣзть на верхъ (?), чтобы подышатъ чистымъ воздухомъ и полюбоваться на солнце, онъ оглашается крикомъ безчисленныхъ животныхъ и птицъ; между послѣдними замѣчателенъ органчикъ, поющій на всѣ лады флейтъ, кларнетовъ и др. духовыхъ инструментовъ; но при всемъ томъ лѣсъ справедливо можетъ назваться безмолвнымъ. Несчастный читалъ когда-то и о тишинѣ американскихъ лѣсовъ, и о "крикахъ безчисленныхъ животныхъ и птицъ", и ему нисколько не казалось страннымъ помѣстить и то, и другое въ одной и той же фразѣ. Знаете ли вы, читатель, какая разница между старымъ и новымъ свѣтомъ? "Высокня стройность новаго свѣта (?) рѣзко выдѣляется (?) отъ громадной толстоты и ширины стараго (??); легкость и воздушность новиго (???) отъ навислости и согбенности стараго (??)"; "священная смоковница съ своими сучьями и побѣгами -- цѣлый лѣсъ въ 30 саженъ въ діаметрѣ". Пальмы, роскошнѣйшія изъ большихъ растеній по высотѣ (??), составляютъ постепенный переходъ отъ водимыхъ растеній къ береговымъ (!!!)." "Лѣнивые жители теплыхъ странъ не помышляютъ о разведеніи другихъ злаковъ, кромѣ риса, но въ Каролинѣ лѣность покоряется требованіямъ разсудка.
   Отдѣлъ, посвященный зоологіи, едвали еще не лучше. Читатель, вѣроятно, знаетъ, что до сихъ поръ въ естественныхъ наукахъ и въ медицинѣ не существуетъ опредѣленія, напр., для жизни, смерти, болѣзни и т. д.; анонимный авторъ "Популярной физической географіи" разрѣшилъ споръ относительно опредѣленія понятія жизни очень просто, давъ новое, геніальное опредѣленіе, никому еще неприходившее въ голову: "жизнь, говоритъ онъ, есть студенистое вещество". Послѣ этого остается только, какъ говорятъ французы, отнять лѣстницу. Не дурна, однако, и слѣдующая фраза: "морскіе ежи и морскія звѣзды по всѣмъ проявленіямъ ссоси жизни должны быть отнесены къ растеніямъ (замѣтьте, что эти животныя очень прожорливы, и ловятъ маленькихъ животныхъ, имѣютъ очень развитую нервную систему, пищеварительные, сложные дыхательные органы, а морскія звѣзды сверхъ того имѣютъ еще глаза) и очень похожи на шаровидные кактусы (морскія звѣзды-то!), но едва наблюдатель рѣшается признать ихъ за растеніе, какъ они начинаютъ двигаться и разрушаютъ всѣ его теоріи и соображенія. Авторъ, очевидно, имѣлъ несчастій видѣть движеніе морского ежа, потому и.лишился всякаго соображенія; надо же, чтобъ человѣка постигло такое ужасное несчастіе!...
   Какъ ни хороши всѣ приведенныя нами цитаты, но онѣ блѣднѣютъ передъ прелестями главы о человѣкѣ. напр. "европеецъ найдетъ въ индѣйцѣ немного различія съ обезьянами, и только одно внѣшнее очертаніе, похожее на самою наблюдателя (вотъ какъ!) возбудитъ въ немъ мысль, что человѣкъ есть соединеніе всѣхъ физическихъ и умственныхъ силъ прочихъ животныхъ, и что онъ можетъ совершить въ совокупности все то, что совершаютъ прочія животныя каждое въ частности". Создатель! Что это значитъ? Мы обязуемся дать въ видѣ преміи экземпляръ "Популярной физической географіи" тому, кто доищется въ этомъ какого нибудь смысла, не дурно также и слѣдующее: "типъ личности кавказца рисуется передъ нами стройнымъ станомъ и того проницательностью (?) и прелестью, которую мы называемъ красотою". Къ европейцахъ утрачивается античная (?) правильность, отличающая жителей Ирана, и замѣняется бѣлизной кожи и оттѣнками румянца, что даже превосходитъ самую античность." "Подбородокъ Тибета и другихъ странъ Азіи до поздняго возраста остается непокрытымъ волосами". "У австралійскаго племени тѣло покрыто перхотью (это еще что такое?)" "Каждое поколѣніе старается подражать свойственной ему природѣ". У альбиносовъ (которые оказываются почему-то непремѣнно неграми) цвѣтъ кожи совершенно бѣлый, даже непріятно бѣлый цвѣтъ известки или мѣла, какъ будто бы лицо было сильно набѣлено; но это не мѣлъ, не известка, не бѣлила, а игра или, лучше сказать (разумѣется лучше: а то какая же это уже игра!), тяжкое испытаніе природы". "Теплый климатъ и богатая природа дѣлаютъ человѣка лѣнивымъ, пылкимъ въ страстяхъ и чувственнымъ, заставляютъ забывать прямыя его обязанности (какія это?). Чѣмъ однообразнѣе материкъ, тѣмъ населяющее его племя грубѣе и чувственнѣе; чѣмъ болѣе мѣстность согрѣта вулканическимъ огнемъ, тѣмъ болѣе обнаруживается неистовства страстей въ жителяхъ и въ то же время кротости и миролюбія. Чѣмъ болѣе ощущается недостатокъ въ водѣ, тѣмъ чувственнѣе человѣкъ и тѣмъ менѣе вѣритъ въ будущее. Чѣмъ болѣе воды окружаетъ материкъ или часть ею, тѣмъ жители холоднѣе, равнодушнѣе и безчувственнѣе для огорченій и радостей. Высокія и безмолвныя (?) страны Азіи занимаетъ племя монгольское, слабодушное, недовѣрчивое (!), деспотическое, гордое (!) и въ то же время пресмыкающееся и льстиво-притворное (!) Безводную (?) Африку и Новую Голландію населяетъ грубый и чувственный негръ (всего только одинъ?). На вулканическихъ островахъ южной Индіи живетъ племя малайское, -- звѣрски-мстительное и въ то же время кроткое, доброе и миролюбивое. Благопріятно расположенныя террасы побуждаютъ жителей къ изученію наукъ. Гористыя страны пробуждаютъ стремленіе къ независимости и производятъ героевъ, способныхъ къ самому благородному самоотверженію, напр., испанцы, сражавшіеся противъ Наполеона I или войска Онаминонда, и самъ Эпаминондъ (такъ-таки и написано: и самъ Эпаминондъ). Негры похожи на людей только наружно, и то пока страсти не взволнуютъ ихъ кровь, а затѣмъ различіе ихъ съ животными весьма не велико. Снести (?) своего сына на рынокъ и безжалостно продать для негра ничего не значитъ, по африканскіе негры хоть не людоѣды (?), тогда какъ австралійцу съѣсть равнаго себѣ человѣка дѣло болѣе чѣмъ обыкновенное. Не говори уже о врагахъ и бѣлокожихъ европейцахъ, ими пожираютъ даже собственныхъ дѣтей, отцовъ и матерей, находя какую нибудь провинность или предлогъ; никакія просьбы, никакія вопли и слезы не въ состояніи поколебать твердой рѣшимости дѣтей, положившихъ на семейномъ совѣтѣ съѣсть своихъ родителей; напротивъ, каждый боится, чтобъ разсчитываемый лакомый кусокъ какъ нибудь не ускользнулъ отъ пыхъ. (Мы не передаемъ въ нашихъ цитатахъ ни орфографіи, ни размѣщенія знаковъ препинанія; анонимный авторъ не подозрѣваетъ, что существуютъ правила согласованія чиселъ, родовъ и падежей). Развращенюѣйшій народъ греки подобрали по себѣ и боговъ которые были или развратны, какъ Юпитеръ, или плуты и воры, какъ Меркурій. Глава и предсѣдатель всего Олимпа Зевсъ былъ существо самое преступное и низкое. Этотъ верховный совѣтъ боговъ только и дѣлалъ, что наѣдался амброзіей и упивался нектаромъ, соображая, въ пьяномъ видѣ, разныя низости противъ людей! Авторъ вообще очень строгъ къ мифологическимъ богамъ и ихъ жрецамъ, и горько упрекаетъ и тѣхъ, и другихъ въ низостяхъ. Къ этому строгому сужденію приложена картинка, изображающая Олимпъ; надъ группою боговъ носится въ воздухѣ двѣ парки, въ видѣ мальчиковъ, съ крыльями бабочки, сыплющихъ цвѣты; около Веноры Иксіонъ наливаетъ вина Танталу. Затѣмъ идетъ длинное и совершенно невообразимое описаніе индѣйской и скандинавской религіи, и наконецъ дѣло доходитъ до христіанства и его сектъ, въ числѣ которыхъ приведены атликанская (" образовавшаяся въ царствованіе Генриха VIII вслѣдствіе отказа паны дать ему разводъ съ Екатериною и благословить новый бракъ съ Анною Болэнъ) и секта фигэвъ въ Ирландіи. "Магометанская религія имѣетъ также секты, а именно друзовъ и ассасиновъ; "китайцы, принявъ буддійскую религію, приняли названіе фо и сдѣлались отличными садовниками". Авторъ, впрочемъ, очень порицаетъ и эти всѣ религіи, и въ заключеніе преостроумно подшучиваетъ и забавляется надъ вѣрованіями камчадаловъ, японцевъ и островитянъ Великаго Океана
   Покончивъ съ религіями, анонимный авторъ разъясняетъ намъ формы и исторію развитія государственныхъ и политическихъ учрежденій. Монархія обыкновенно начинается тѣмъ, что жители горъ, подстрекаемые алчностью, соединяются для набѣговъ и при этомъ избираютъ главою того, кто ведетъ, ихъ въ бой, а отсюда образуется владѣтельная династія, "Въ Азіи, подъ вліяніемъ климата и роскошной- природы, развился деспотизмъ, который, обрекая смерти все окружающее за малѣйшее неповиновеніе, низвергается, наконецъ, и самъ въ общую могилу", и замѣняется "престоломъ, окруженнымъ свободными учрежденіями безъ ущерба достоинству монарха и независимо (?) отъ безполезнаго ограниченія его власти. Такое правленіе по образцу англійкаго называется конституціонной монархіей, которая оказывается гораздо лучше деспотической, въ которой "владыки ведутъ звѣрски деспотическія шахматныя игры, ставятъ подвластныхъ имъ трепещущихъ негровъ на огромныя шахматныя доски, и снимая взятыя фигуры, рубятъ имъ головы. Это достаточно характеризуетъ, справедливо замѣчаетъ негодующій авторъ, безчеловѣчное злоупотребленіе власти и рабское трепещущее рабство".
   Мы привели такъ много выписокъ отчасти для того, чтобъ дать читателямъ хоть слабое понятіе о "Популярной физической географіи", составляющей дѣйствительно неслыханное, безпримѣрное явленіе въ литературѣ, отчасти же для подтвержденія нашего мнѣнія объ умственныхъ способностяхъ автора. Наши разборы такъ часто вызываютъ протесты "униженныхъ и оскорбленныхъ", что читатель, наконецъ, можетъ заподозрить у насъ parti pris, систему отзываться дурно о новыхъ книгахъ; теперь, когда намъ пришлось отозваться о разбираемой книгѣ еще рѣзче, чѣмъ обо всѣхъ Паульсонахъ et tutti quanti, мы сочли нужнымъ въ огражденіе себя отъ подобныхъ подозрѣній, сдѣлать нѣсколько цитатъ, по при этомъ, сознаемся, увлеклись, не зная, что выбирать. Мы надѣемся, что цитаты эти достаточно убѣдительны, но вмѣстѣ съ тѣмъ убѣждены, что и анонимный авторъ, похитившій имя г. Зуева, вмѣсто того, чтобъ отдохнуть и полечиться, какъ мы ему совѣтуемъ, отъ самыхъ хорошихъ побужденій, и въ видахъ его собственной пользы, не только не послѣдуетъ этому благому совѣту, но тоже станетъ протестовать, и, пожалуй, какъ и г. Паульсонъ, потребуетъ, чтобъ мы доказали, что мы за авторитетъ, позволяющій себѣ остерегать публику отъ покупки разной литературной плѣсени.

"Дѣло", No 8, 1870

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru