Дорошевич Влас Михайлович
Н. Л. Пушкарев

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Дорошевич В.М. Воспоминания
   М., "Новое литературное обозрение", 2008.
  

   Недавно умер "по уставам своего рыцарства"1, -- в нищете, -- писатель Пушкарев.
   Старый, забытый.
   Он был поэтом, многие произведения которого и теперь почему-то остаются под цензурным "спудом".
   -- Забыли, и лежат!
   Драматургом, автором трагедии "Ксения и Лжедмитрий"2. Изобретателем [ "Пушкаревской свечи"3. Издателем журналов "Свет и тени" и "Мирской толк".
   Его имя останется в истории русской литературы:
   -- Он был первым редактором А.П. Чехова4.
   Все, что касается Чехова, мило и дорого теперь многим, а через десятки лет, когда пройдет "гроза военной непогоды"5 и литература снова займет подобающее ей место в жизни просвещенного и свободного общества, будет мило и дорого всем.
   В "Мирском толке" впервые улыбнулся:
   -- Антоша Чехонте. Улыбнулся грустно. Рассказом:
   -- "Старый барон"6.
   "Барон, маленький, худенький старичок, лет шестидесяти..." Боготворящий сцену до того, что никогда не решился выступить на священных подмостках.
   Театр для него все.
   -- У него пиджак, сшитый из паруса того корабля, на котором Сара Бернар в первый раз переплывала в Америку7. За старую жилетку он не взял бы никаких денег. Эту жилетку носил сам Сальвини.
   Все огромное состояние истративший на театр. Старик, нищий. Общее посмешище.
   Он служит суфлером и должен "подавать" какому-то рыжему дураку, который, кривляясь, коверкает Гамлета.
   Старик не выдерживает:
   -- Разве так читают Гамлета? Тронули его святыню.
   Он из суфлерской будки начинает декламировать:
   -- Быть или не быть.
   Вот как нужно читать Гамлета!
   Он приподнимается, он ударяется лысой головой о суфлерскую будку.
   Недоразумение!
   Публика в восторге хохочет, аплодирует, кричит:
   -- Суфлера!
   Он доволен. Он "все-таки" прочел Гамлета!
   Завтра его выгонят из театра.
   Его, для которого театр все...
   Рассказ, забытый... Чеховым.
   Однажды, говоря с ним о г-же Яворской и уверяя, что г-жа Яворская -- "театральное недоразумение", я процитировал:
   "Публика любит театральные недоразумения, и если бы в театре, вместо пьес, давались недоразумения, -- сборы всегда были бы полные"8.
   Антон Павлович расхохотался:
   -- Ужасно хорошо! Чье это?
   -- Писателя, которого вы должны были бы знать?
   -- Чье?
   -- Антоши Чехонте.
   -- Когда? Где?
   -- В вашем "Старом бароне".
   Он не помнил, решительно не помнил своего первого дебюта. А может быть, без Пушкарева мы не имели бы Чехова. Правда, он не поехал бы на Сахалин и не вернулся бы с чахоткой. Но мы не имели бы ни "Пестрых рассказов", ни "Хмурых людей"9, ни "Дуэли", ни "Иванова", ни "Чайки", ни "Вишневого сада".
   Мы не имели бы Чехова, безвременно угасшего и писателя.
   Жил бы земский врач Чехов, которого бы теперь сместил губернатор:
   -- За принадлежность к конституционно-демократической партии. Дальше конституции Чехов не шел. И он был бы арестован и выслан в Архангельскую губернию.
   -- За хранение недозволенной литературы. Чехов ведь был тогда студентом-медиком. "Не к тому готовился". И на "литературные шалости" смотрел как на побочные доходы.
   Как на корректуру, как на репетиторство.
   "Расшалиться" ему не давали.
   Он встретил суровый прием.
   В "Стрекозе" Антошу Чехонте, в "Почтовом ящике", отделали так10, что Чехов:
   -- Совсем было решил бросить заниматься этим делом. К счастью для русской литературы, поэт Н.Л. Пушкарев угадал в юноше литературное дарование.
   И посвятил его в литераторы.
   Такие дела не должны забываться.
   "Свет и тени" и "Мирской толк", -- они составляли один журнал: в "Свете и тенях" печатались карикатуры, в "Мирском толке" тексты, -- открыли свои столбцы А.П. Чехову.
   Начав "Старым бароном", он каждую неделю печатал новый рассказ, -- ряд прелестных рассказов из театральной жизни, вышедших книжкой под общим заглавием "Сказки Мельпомены"12:
   -- Цена 1 рубль. Книгопродавцам уступка. Приятелям -- gratis13. Печатал, пока не кончились "Свет и тени" и "Мирской толк". В "Свете и тенях" появился Чемоданов. "Радикальный" карикатурист. Волосы в разные стороны. "Жестокое перо". Про него говорили:
   -- Чемоданов, чтобы рисовать, вырывает перо из живого гуся. Чинит его отравленным кинжалом и макает этому же гусю в желчь!
   Чемоданов рисовал ужасы:
   -- Что нужно делать с антисанитарными домовладельцами? Антисанитарный домовладелец лежал с воронкой во рту. Рядом стояла ассенизационная бочка.
   И антисанитарному из бочки в рот перекачивали нечистоты.
   Свирепый был карикатурист!
   Непримиримый.
   Однажды "Свет и тени" отправили в цензуру набросок Чемоданова:
   -- Наши средства для решения насущных вопросов.
   Цензор, -- это был добродушный старичок с огромной семьею на шее, дослуживавший последние месяцы до пенсии. Цензор посмотрел.
   Поле. На поле две чернильницы. В чернильницах гусиные перья. Печать!
   -- Что ж! Хорошо!
   "Наши средства для разрешения насущных вопросов" -- печать.
   -- Любому, самому просвещенному государству дай Бог! Подписал.
   Это было в наброске.
   В рисунке Чемоданов слова "наши средства" сделал из силуэтов солдатиков.
   Один солдатик в барабан бьет, как при экзекуции. Другой солдатик с розгами. Третий штык наперевес взял, колет. У четвертого ружье:
   -- К стрельбе "по мишени" готовьсь!
   Как при расстреле.
   Перья гусиные нарисовал так странно: не то перья гусиные, не то два широких столба торчат из чернильниц.
   Надпись "для разрешения насущных вопросов" опустил так, что она на двух столбах образовала перекладину.
   И хвост у буквы "у" в слове "насущных" пустил так, что образовалась под перекладиной петля.
   Вышло, что "наши средства для разрешения насущных вопросов" -- розги, штыки, ружья, виселица, поддерживаемая печатью.
   Журнал "хлопнули" на 6 месяцев.
   О, Господи! Как старо все на свете!
   И "средства"! И кары!
   И есть еще люди, которые без смеха могут выговаривать слово:
   -- Прогресс!
   -- В прогресс, сударь мой, надо верить! Истинно: только верить.
   Ибо вера есть уверенность в невидимом, как бы в видимом. Чемоданов в один день сделался знаменитостью.
   Хороший, честный и литературный журнал погиб.
   Разоренный катастрофой, Пушкарев попробовал было возобновить его "по истечении положенного срока".
   Удовлетворил даже подписчиков альбомом, на который пошли его последние деньги.
   Но...
   Щедрин в те времена писал:
   "Пока писатель пописывает, -- читатель почитывает. А случилась с писателем беда, -- читатель шмыг в подворотню"...14
   "Тот" номер имел колоссальный успех.
   По 25 рублей продавался.
   И платили.
   А хорошего журнала не поддержал никто.
   -- Боязно подписываться, -- опять запретят!
   Пушкарев пошел ко дну.
   Он выплыл было один раз.
   Со своими "Ксенией и Лжедмитрием" в Горевском театре15.
   Нас, тогдашних критиков, во многом можно упрекать.
   Но в одном мы неповинны:
   -- Никогда не похвалили ни одной новой пьесы!
   Мы, молодежь, считали себя мало-мало архангелами на страже русское литературы.
   Кто нас поставил?
   Наша молодость!
   Мы знали твердо одно:
   -- Островский!
   А все, что не Островский:
   -- Бей!
   Разве может появиться что-нибудь новое, что было бы в то же время х рошим?
   Теперь не годится никуда все, что старо.
   -- Старо!
   Конечно! Непростительный недостаток.
   Тогда не годилось никуда все, что было ново.
   -- Ново? Смертный грех!
   "Хвалить новое -- не уважать старое!"
   -- Новая пьеса?
   Мы изрубили ее нашими огненными мечами16.
   С жестокостью юности...
   И выплыть утонувшему не удалось.
   Испытав судьбу русского литератора, Пушкареву оставалось испытать судьбу русского изобретателя.
   Изобретеннаяим "свеча" светила не ему.
   Пользу, -- и огромную, -- получали иностранцы-предприниматели.
   Пушкарев в качестве русского изобретателя не получал ничего и в качестве русского литератора -- умер в нищете.
   Пушкарев, вступивший в литературу с хорошими средствами, -- он был богатым помещиком, -- потерял все.
   Чемоданов, после триумфа в "Свете и тенях", порисовал-порисовал обличительные карикатуры.
   Но решил, что:
   -- Не сделаешь пользы пером, -- стал зубным врачом и приобрел хорошую практику.
   Так буржуа стал пролетарием.
   А пролетарий превратился в буржуа.
   Времена были неустойчивые.
   Восьмидесятые годы.
  

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Рус. слово. 1907. 11 января.
  
   1 Цитата из восьмой главы поэмы Н.В. Гоголя "Мертвые души" (1842).
   2 "Ксения и Лжедмитрий" -- драма в стихах Н.Л. Пушкарева, опубликована в журнале "Европейский театр" (1890. No 11).
   3 "Газовая свеча системы Пушкарева" была изобретена в 1883 г. Она широко рекламировалась в газетах: "Горит без копоти и запаха, чистым ровным пламенем, от силы света стеариновых свечей до самого малого".
   4 Чехов начал печататься в журнале "Стрекоза" в 1880 г. В журнале Пушкарева "Свет и тени" он печатался в 1882 г.
   5 Цитата из драмы Ф. Шиллера "Орлеанская дева" (д. 4; пер. В. Жуковского).
   6 Рассказ А.П. Чехова "Барон" (Дорошевич ошибочно называет его "Старый барон") был помещен в журнале "Мирской толк" в 1882 г. (No 47).
   7 Сара Бернар впервые побывала на гастролях в Америке в 1880 г.
   8 Неточная цитата из рассказа Чехова "Барон".
   9 См.: Чехов А. (Чехов Ан. П.). Пестрые рассказы. СПб., 1886; Чехов А.П. Хмурые люди. СПб., 1890.
   10 Чехов получал критические отповеди в "Почтовом ящике" журнала "Стрекоза" в 1880 г., уже после публикации в нем своих первых вещей.
   11 Будучи по преимуществу "журналом художественным и карикатурным", "Свет и тени" тем не менее печатал и тексты. "Журнал общественной жизни, политики и литературы" "Мирской толк", являясь в основном изданием информационного характера, публиковал и прозу.
   12 См.: Чехонте А. Сказки Мельпомены: Шесть рассказов. М., 1884.
   13 бесплатно (лат.).
   14 Вольно цитируется высказывание М.Е. Салтыкова-Щедрина в "Пестрых письмах" (1884).
   15 Театр, организованный в Москве в 1889 г. актрисой и антрепренером Е.В. Го-ревой. Закрылся в 1891 г. по финансовым причинам. Пьеса Пушкарева "Ксения и Лжедмитрий" шла там в 1889 г.
   16 Дорошевич писал о постановке пьесы в театре Горевой:
   "Г-н Пушкарев после "пушкаревской свечи" выдумал "Лжедмитрия".
   Пушкаревская свечка не пошла совсем. "Лжедмитрий" шел третьего дня и даже с успехом.
   Только он очень длинен: чтоб посмотреть "Самозванца и Ксению", публике пришлось переночевать в театре. Пьесу можно разделить напополам и давать в два вечера: на один дать "Самозванца", на другой -- "Ксению"" (За день // Новости дня. 1889. No 2319).
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru