Криницкий Марк
Комаровка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Марк Криницкий

Комаровка

   Хрустя ногами по разбитой посуде, мы, наконец, продрались сквозь толпу "товарищей" к свободному столику, накрытому грязной и мокрой (хоть выжми!) скатертью.
   Отсюда "Комаровка" представляется узким длинным коридором под низким сводчатым потолком, на котором в ряд горит несколько электрических лампочек без арматуры. В тускло освещенном пространстве, наполненном табачным дымом и паром, крикливо жестикулирующие "товарищи" в форме и без формы. Много зеленых околышей "петровцев". За столиками пьют чай и, судя по разговорам, водку. То там, то здесь вспыхивает и гаснет песня. Каждую вновь входящую чем-либо замечательную фигуру приветствуют гоготом и аплодисментами.
   -- Бурлюк пришел, Бурлюк! Браво, Бурлюк!
   -- Господа, он не Бурлюк, а просто футурист.
   -- Футурист, футурист! Ура!
   -- Долой футуристов!
   -- А ты докажи сначала.
   Протискивается человек в черной широкополой шляпе.
   -- Господа, я надеюсь, что вы отнесетесь к нашей миссии непредубежденно...
   -- Тише, слушайте!
   -- Мы объявляем войну казенной линейной перспективе. Мы заменяем линейку глазом. Мы воспринимаем мир...
   К нему подходит хозяйка в черной вязаной косынке.
   -- Вы не имеете права стоять. Я прошу вас занимать место или убираться.
   -- Мамаша, ради Бога, успокойтесь, он сядет.
   -- Конфликт живого чувства...
   -- Я позову городового.
   -- Мамаша, зачем вы говорите такие слова? Мамаша, он сядет. Бурлюк, сядь.
   -- Я протестую против называющих меня Бурлюком.
   Его оттирают куда-то в угол и насильно сажают.
   -- И макарони... да макарони, -- запевает визгливый голос.
   Сидящие его подхватывают.
   -- Ти-рим-да-ра-ри... да макарони.
   Запевало выводит:
  
   Я университет окончил
   И получил диплом я...
  
   -- И получил диплом я... ти-ри-ром-я... да макарони.
   -- Сонька пришла!
   Аплодисменты.
   Высокая девушка с черными, сверкающими, нетрезвыми глазами и капризно искривленным красивым ртом, сильно надвинув на лоб серый капор, толкаясь и опрокидывая стулья, пробирается в глубину к компании, сидящей у открытого окна, откуда валит белый морозный пар на потные красные лица и расстегнутые груди.
   -- Сонька пришла. Соньку нам подавай.
   -- Прошу не толкаться! Шваль!
   -- Сам шваль! Трубочист!
   -- Кто? Я трубочист? Товарищи, она меня оскорбила.
   -- Брось, Ваня!
   -- Товарищи, я сын московского купца первой гильдии. Я плюну ей в морду!
   -- Получи сначала сам!
   Она густо плюет ему в глаза и вызывающе смотрит, что он будет делать дальше. Хохот, аплодисменты.
   -- Товарищи... Ах, шкура!
   Он кидается на нее, высоко подняв жилистый кулак. Их растаскивают.
   -- Господа, я позову полицию.
   -- Мамаша, дайте поцеловать ручку.
   -- Мы -- скифы. Скифы изображались с туловищем лошади и руками и головой человека.
   -- Мамаша, вы не бойтесь, это -- футуристы. Они, мамаша, ничего.
   -- А я вас прошу таких слов не употреблять... вы не имеете права устраивать тут митингов и сходок.
   -- Она дура, она ничего не понимает.
   -- Мамаша -- сволочь!
   -- Господа, она ушла за полицией.
   -- И макарони, да макарони.
   -- Ляй-ляй-ляй-ляй-ляй... да ляй-ляй-ляй- ляй.
   -- Студенты любят всех... да макарони и макарони.
   -- Ляй-ляй-ляй-ляй... да макарони.
   -- Студенты любят женщин всех... и триппер носят.
   -- И триппер носят... Ляй-ляй-ляй-ляй... да макарони.
   -- Коля, не сердись. Я сказал: не надо. Я пять месяцев не пил водки, и ты не пей. Коля, не сердись. Я сказал: не надо.
   -- И триппер носят... Та-ри-ра-мам-ти.
   -- Тише, господа, просим успокоиться.
   -- Ура! Да здравствуют скифы.
   -- Еще рюмку, и будет две бутылки.
   -- Господа, в настоящее время, когда самоопределение человеческой личности в корне задавлено нашей изолгавшейся культурой...
   Между столиками медленно и неуклюже пробираются черныя фигуры городовых с высокими собачьими воротниками.
   -- Вы -- оратор?
   -- Мы -- футуристы. Понимаете? Мамаша -- дура, и больше ничего.
   -- Вы не имеете права выражаться.
   -- Простите: это вы не имеете права. Мы -- художники.
   Где-то с громом падает чайная посуда.
  
   Быстры, как волны,
   Все дни нашей жизни.
   Налей, товарищ...
  
   -- Сонька, поцелуй.
   Она делает шиш и тычет им кого- то в нос.
   -- Стерва!
   -- Не человек, а проститутка.
   -- Коля, не сердись. Я сказал: тебе сейчас не надо водки.
   -- Пуришкевич! Вот кто!
   -- Я? Пуришкевич?
   -- Да, Пуришкевич, футурист, бурлюк.
   -- Товарищи, я брошу ему в харю перчатку.
   Падает стол. Кого-то схватывают и стараются повалить навзничь на пол.
   -- Подними перчатку. Ты должен.
   Городовые кого-то уводят.
   -- Господа, бойкот "Комаровке"! Идем на Трубу.
  
   Кто знает, что будет
   С нами впереди?
  
   -- Товарищи, мы оскорблены в наших лучших чувствах! Идем на Трубу.
   -- Соньку нам подавай.
   -- Коля, тебе нельзя пить. Не в деньгах дело.
   -- Ура! Тарас Бульба пришел. Ура! Входит старый субъект с седыми, длинными усами, в серой поддевке и такой же высокой бараньей шапке. Он совершенно пьян. Покачиваясь, он что-то мычит и жмурится.
   -- Чего ему надо? Лимонаду хочешь?
   -- Оставьте. Не хочет он лимонаду.
   -- Старик, ты чего хочешь?
   -- Он девочку хочет.
   -- Забыл. -- говорит старик.
   -- Господа, он забыл. Вот идиот.
   -- Сельтерской, -- говорит, наконец, Тарас Бульба с усилием.
   -- То не ветер ветку клонит, -- начинает вдруг высокий, симпатичный тенор. И гам, и гул, подчиняясь ему, замолкают.
   -- Не дубравушка шумит, -- подхватывают разом сидящие.
   "Комаровка" дрожит от стройного, заунывного хора.
  
   То мое сердечко стонет,
   Как осенний лист дрожит.
  
   "Тарас Бульба", снявши папаху и уткнувшись носом в стол, плачет.
   ...Когда я ухожу, с трудом пробираясь между тесно сдвинутыми столами, его уже окружает тесная группа. Он поет, бойко и пьяно размахивая руками. Голос у него разбитый, хлипкий.
  
   Шоб наша доля нас не цуралась,
   Шоб краше в свити жилося.
  
   С усов у него капают не то слюни, не то сельтерская.
   У самого выхода хор гремит:
  
   Кто знает, что будет
   С нами впереди.
  
   -- Ляй-ляй-ляй-ляй, да ляй-ляй-ляй!
   У дверей давка. Половой, с деревянным засовом в руках, впускает публику по очереди, по пяти человек.
   -- Пропусти, Ваня. Слышишь?
   Ему стучат пальцем в стекло.
   -- Пропусти. Дам на половинку.
   Пролезаю боком на улицу. Там вереница ожидающих, главным образом, "товарищей " и проституток.
   -- Второй ад, ваше степенство, -- говорит мне сочувственно извозчик.
   "Кто знает, что будет с нами впереди?"
   -- Ах, господа, как не трудно предсказать, что с нами будет.
  

-------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Криницкий, Марк. Припадок [и др. рассказы] -- Москва: Современные проблемы, 1916, 260 с. 18 см. (Библиотека русских писателей).
   Распознание, современная орфография, подготовка текста: В. Г. Есаулов, ноябрь 2015 г.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru