Зайцев Борис Константинович
Дни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    <Записи 11, 13, 20 ноября 1964>

   Зайцев Б. К. Собрание сочинений: Т. 9 (доп.). Дни. Мемуарные очерки. Статьи. Заметки. Рецензии.
   М: Русская книга, 2000.
   

ДНИ

<Записи 11, 13, 20 ноября 1964>

11 ноября

   День для Франции памятный. Конец войны. Вот полвека и прошло! Франция победила, героически вынесла испытание четырехлетнее. Если бы Россия вынесла... Много, тоже очень много страдавшая, но не додержавшаяся. Если бы вынесла... -- но что гадать, "судьба загадочна". А все же думается, ход истории нашей был бы иной.
   Пожалуй, на Францию самая тяжкая роль и выпала, едва она не надорвалась. Как бы то ни было, уложила в землю свою и за землю свою, за свободу и независимость, цвет своей молодежи и не молодежи, военной и не военной, призванной только для войны, некадровой.
   Подумать, четыреста писателей погибло, среди них в первые же дни Пэги -- одно из украшений духовной культуры Франции. А "вообще" потери -- малоизвестных и безвестных -- что-то около двух миллионов.
   Вспоминаю родину в эти дни. Ее крест. Тоже страшный. Потери людьми тоже громадные.
   Мы с женой и крошечной дочерью сидели в Тульской губ., в Притыкине отцовском, за сотни верст от фронта (моя очередь пришла позже, в 1916 г.). А тогда просто жили во флигеле, лихорадочно читали газеты -- их ежедневно привозил молочник наш со станции. Мучились за гибель Самсонова с армией, радовало взятие Перемышля, в сентябре трепетали за Париж. Сестра моя уже оплакивала его, просто плакала по-настоящему. Я не плакал, но войну переживал остро. Убитые, раненые -- жена ездила в соседний лазарет к раненым, и я ездил, но она ухаживала за ними, работала, а от меня толку было мало, привозил им коечто, а работать не работал. Писал во флигеле своем, переводил Данте -- это было убежище.
   На стенах нашей спальни висели лубочные картинки с "текстом" внизу, вроде такого:
   
   Да за дали, да за Краков
   Будем пятить стадо раков.
   
   Если не ошибаюсь, "творчеством" этим занимался Маяковский, а граф Толстой, Алексей, мой тогдашний приятель, полетел тотчас же, и конечно, выгодно, сытно, как все делал, -- на фронт корреспондентом, расписывал всякие чудеса про наших "чудо-богатырей". Был почти тогда "Боже Царя храни", такое время. Позже воздвигал монумент Сталину ("Петр I").
   Как все это было давно, и как не угадывали мы тогда ни своих судеб, ни судьбы родины! Значит, прав был Марк Аврелий со своей "загадочностью судьбы".
   А сейчас по улице прошли французские комбатанты с музыкой, как всегда в этот день. Вспомним и мы погибших и страдавших, и своих, и чужих. Сколько перемучилась Европа за это полустолетие!
   Молчание. И тихое устремление к душе, скорбное и сострадательное. Дай Бог, дай Бог, чтобы вышли мы, наконец, из полосы этих истреблении и избиений.
   

13 ноября

   Одинокие всегда привлекали. Потому, наверно, близки особенно были Данте, Флобер, Тютчев.
   Однажды, не так давно, пришла из Италии книжечка -- сборник поэтически-философских "басен". Автор мне неизвестен был Джованни Кавиккиоли. Удивила и книжечка -- очень умная и тонкая, и письмо. В нем указывал поэт, что перед каждой Пасхой прочитывает несколько страниц из "Афона" моего (по-итальянски, конечно). Представить себе "современного" писателя, интересующегося Афоном! Вот, однако, нашелся. Живет около Модены Северн. Италия, в городке Мирандола, откуда родом был знаменитый гуманист XV века Пико делла Мирандола. Пишет стихи (любит четверостишия, quartine), дальним, одиноким Афоном под Пасху питается...
   Я ему, конечно, ответил, поблагодарил, А время шло себе и шло. Наступил наш, 64-й год. И вот на днях получил я из Турина книжечку вроде альбомчика. "Passero solitario" -- "Одинокий дрозд". Это собрание ненапечатанных еще четверостиший Кавиккиоли. В первом же из них говорится о том, как схожи судьбы их, человека и одинокого дрозда, и в конце-то концов оба -- "дети одного и того же Бога".
   В книжечке карточка, там брат его предлагает стихи эти в память Джованни Кавиккиоли (13 янв. 1964). Я не сразу сообразил. Но потом письмо из Рима, уже от русской литературной дамы, давней моей доброй знакомой. Оказывается, Кавиккиоли уже скончался именно 13 января 64 г. "Один из лучших поэтов-писателей Италии, -- пишет г-жа Синьорелли, -- его творчество прошло почти бесследно среди шумной жизни наших дней. Человек в высшей степени деликатный, он не делал ни шагу, чтобы привлечь внимание на себя. Вячеслав Иванов очень любил и ценил его". Мне проф. Ло Гатто тоже хорошо о нем отзывался. Но вот что поделаешь: "одинокий дрозд". И правда, как мало писание его подходит для мира техники, машин, атомных бомб. Залетел в железный мир, и почти никто его не услышал. Посмертно услышат ли? Тоже неведомо. Гоголь когда-то говорил, что истинная слава -- посмертная. Разумеется, это верно.
   
   Чистая, как свет, рука
   Будет раскапывать твой прах,
   И что осталось от тебя нетленного
   Возвратит в целости.
   (Четверостишие Кавиккиоли).
   
   На это отвечает Марк Аврелий, загробный, почти двухтысячелетний:
   
   -- Судьба загадочна,
                       слава недостоверна.
   

20 ноября

   Не все дрозды одинокие. Бывают и шумные. Впрочем, тогда это, может быть, и не дрозды.
   Нобелевская премия всегда некий шум. Бунин был довольно одинокий писатель (не Максим Горький), но, получив премию, временно прошумел и в печати, и в жизни. (Один "стрелок" требовал у него 500 франков за "топор Петра Великого, подлинный, с приложением сертификата и государственной печати". Другой -- матрос -- был скромнее: 50 фр. и "Бог поможет Вам получить и в следующем году Нобелевскую премию".)
   Пастернак за эту премию получил великий благовест на Западе и дикое облаивание в России. Были организованы митинги, он получал море ругательных писем, и один тип на одном митинге сказал, что он "хуже свиньи". (Никто ни строки, притом, не читал из этого "Доктора Живаго" -- его в России и поныне нет.) А премия, за которую с размаху Пастернак поблагодарил шведов, так в Стокгольме и осталась: ему пришлось "добровольно" (!) от нее отказаться. (Выбор такой: уезжай, получай, но назад не пустим, а семья в России останется.) И вот "Доктор Живаго" существует чуть не на всех языках мира культурного, кроме России -- премию же дали именно за "Живаго".
   Но бывает и наоборот. Пастернак охотно бы получил премию, да не позволили. А Сартр только что получил и живет в свободной стране, никто не может ему приказать. Он же сам говорит: "не желаю".
   Спору нет. Писатель известный. Не могу о нем распространяться, мало знаю -- помню, давно когда-то стал читать его роман -- сразу попал на вкусное описание дурных запахов, рвоты, всякой вообще гадости. Больше и не читал. О философии его -- это уж не по моей части. Знаю только, что атеист упорный.
   Почему отказался? Если бы принял, видите ли, это связало бы его духовную свободу. Значит, мол, принадлежу к западному буржуазному миру. Но с советами он тоже не в ладах. Однако обиделся, что не дали в свое время Арагону, а Пастернаку дали. У каждого свой взгляд. Но думать, что Пастернак, всю жизнь проживший в России, всю жизнь трудившийся литературно, зарабатывая хлеб насущный, -- что он представитель "буржуазного" мира, это...
   Сартр должен Бога благодарить, что живет в стране, где никто не приказывает ему, и он может поступать как хочет. Впрочем, Бога он терпеть не может, но вот Бог его терпит и даже дал ему известность, в некоторых кругах "славу". Но
   
   Чистая как свет рука
   Будет раскапывать твой прах...
   
   Она-то и разберет,
   
   Что осталось от тебя нетленного.
   
   Останется ли от Сартра нечто, нет ли?
   Вновь из дали веков выступает облик Марка Аврелия:
   
   -- Судьба загадочна,
                       слава недостоверна.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Русская мысль. 1964. 17 дек. No 2244.
   С. 401. ..."Судьба загадочна". -- Из афоризма Марка Аврелия "Судьба загадочна, слава недостоверна".
   С. 402. ...моя очередь пришла позже, в 1916 г. -- Зайцев был призван в армию и направлен на учебу в Александровское училище в Москве, которое он окончил в 1917 г., незадолго до октябрьского переворота.
   Позже воздвигал монумент Стопину ("Петр I"). -- "Петр I" -- незавершенный исторический роман А. Н. Толстого, над которым писатель работал с 1929 по 1945 г.
   С. 403. ...прочитывает несколько страниц из "Афона" моего (по-итальянски, конечно). -- Книга странствия Зайцева "Афон" (1928) на итальянском языке (в переводе Ринальдо Кюфферле) вышла в Милане в 1933 г.
   С. 404. Пастернак за эту премию получил... дикое облаивание в России. Б. Л. Пастернаку в 1958 г. за роман "Доктор Живаго" была присуждена Нобелевская премия, однако партийные власти вынудили писателя отказаться от нее. Тогда же последовали многие десятки публикаций в газетах и журналах, в которых люди, не читавшие ромам, яростно его обругивали. "Доктор Живаго" в СССР впервые издан в 1988 г. Нобелевский диплом был вручен сыну писателя Е. Б. Пастернаку только в 1990 г.
   Он же (Сартр) сам говорит: "не желаю". -- Сартр отказался от Нобелевской премии (1964), поскольку Нобелевский комитет до этого по политическим мотивам не присудил премию Луи Арагону.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru